Ее глаза потемнели и превратились в стекло.

— Может, выйдем подышать? — Катя, не дождавшись моего ответа, потянула меня за руку в коридор.

Хорошая идея. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.

— Куришь?

Я поморщилась. На площадке было слишком дымно. Катя села на подоконник, а я прижалась к стене рядом, слушая, как она шумно выпускает дым из своих легких.

— Как думаешь? Любовь случается раз в жизни?

— Мой папа опять женился. Думаю, что нет. Люди слишком легкомысленны и слабы, чтобы пронести это чувство через всю свою жизнь.

— Это говорит девушка, которая выглядит как героиня романа с взглядом испуганного ягненка. — Катя усмехнулась, — Иногда мне тоже хочется верить в сказки, воздушные замки и любовь, которая спасает.

Можно вечность гадать, почему Катя так много говорит о любви. Но то, что она одинока и потеряна, нуждается в тепле, вижу даже я.

— Он не смог спасти меня, Эль, — как итог выдала мне девушка важную для нее фразу.

Я не услышала ничего настораживающего в ее словах. Многие страдают от неразделенной любви, придумывают себе кумиров. Вероника тоже была влюблена и все уши мне прожужжала про музыканта из какой-то зарубежной группы. Она даже хотела переехать из-за этого жить в Корею, но со временем поостыла и передумала.

Так и не найдя слов, я просто молча стояла и смотрела, как тлеет сигарета в руках Кати, как ловко она сжимает между двух пальцев этот яд, состоящий из никотина и смолы.

Когда она докурила, то открыла окно и выкинула окурок на улицу. Удивительно, как еще соседи не вызвали полицию из-за шума и мусора.

— Не принесешь мне еще газировки?

Я покорно кивнула. Почему-то просьба моей новой подруги не казались мне обидной, и я не чувствовала себя девочкой на побегушках. Наоборот, я хотела, чтобы Катя не грустила.

— Подожди, — Катя достала из кармана какой-то предмет. — Держи подарок на память. — В мою руку легла розовая зажигалка.

— «Kuromi» — прочитала я название, разглядывая мультяшную «Hello Kitty».

— Ее подарил друг, которого я предала. Мне очень жаль, что я так поступила, но ничего уже нельзя изменить. Поэтому пусть она будет твоей. И не разбивай никому сердце. Это больно. — Последние слова она произнесла одними лишь губами, но я уловила смысл.

— Не думаю, что когда-либо закурю, но спасибо, она очень милая, буду ее хранить, — поблагодарила я девушку.

Поднимаясь обратно в квартиру, я прижимала подарок к груди, как что-то очень ценное. Не хотела оставлять Катю надолго одну, но нужно разыскать Веронику. Она могла звонить, но зарядка у телефона села. Давно надо было сменить батарейку. Может Вероника волнуется за меня и везде ищет.

Не найдя подругу внизу, я поднялась на второй этаж. Маленький узкий коридор вёл в комнаты. Я насчитала три двери. Постучала в первую. Никто не ответил. Секунду постояв, я все же потянула за ручку и вошла.

За дверью мой взгляд наткнулся на парня. Точнее на обнаженную спину парня с очень красивым четким рельефом мышц, практически без жировой прослойки. Парень стоял в одних джинсах и видимо переодевал футболку. Но заметив меня, застыл. Пока мои щеки не запылали, а сознание не покинуло меня, я быстро протараторила.

— Привет. Я ищу подругу Веронику. Не видел ее?

— А ты кто? — Недовольный голос разнесся по комнате, как сквозняк. Этот пристальный взгляд показался мне знакомым, и я узнала в нем парня с сигаретой, который не так давно вызвал во мне панику.

С минуту еще мы изучали друг друга. Ответа я так и не дождалась, поэтому просто вышла и закрыла за собой дверь. Сделав спасительный выдох, я радовалась, что парень не остановил меня.

По инерции направилась к следующей двери, нервно перебирая пальцами завязки на сарафане.

— Постой, — я замерла, но почему-то улыбнулась.

— Да, я видел твою подругу, она внизу, кажется, ей стало плохо, и она пошла в ванную.

Я не поднимая глаз, обеспокоенно засеменила к лестнице.

— Не переживай, просто перебрала немного, с ней Миша, — успокоил меня парень.

— Кто такой Миша?

— Друг.

— Вероники?

— Да. Почему ты спрашиваешь меня? Она же твоя подруга, ты не знаешь ее друзей?

— Проехали, — я направилась к лестнице, парень за мной. Я заметила, что он надел чистую футболку, и когда проходила мимо, то уловила легкий аромат порошка, смешанный с каким-то сладким запахом ягод, смородина или вишня. Хотя нет, это земляника. Точно.

— Ты злишься на меня? — парень не отставал.

— Я не злюсь.

Но я злилась. Не на него, конечно, скорее, на подругу, которая не подумала обо мне. Парень не виноват. Это я вторглась в комнату, как мне вообще в голову пришло рыскать по чужой квартире.

— Вероника, — позвала я у ванной.

— Сейчас выйду, — в ответ услышала лишь слабый голос.

С ней все хорошо, мы сейчас поедем домой. Завязки на сарафане начали махриться от того, что я слишком часто тереблю их пальцами. В горле пересохло из-за духоты, и я взглядом стала искать кувшин с водой или бутылку минералки. Парень рядом видимо заметил это и спросил.

— Принести попить?

— Я кивнула. А можешь еще найти зарядник для телефона?

— Покажи какой? — я показала свой телефон. — На кухне есть провод, давай поставлю.

— Спасибо.

Через минуту в моей руке был уже знакомый мне картонный стаканчик, такой же как я дала Кате.

Катя, я обещала принести ей газировки. Сделав большой глоток, я почувствовала горечь в лимонаде, но жажда взяла свое. Допить мне не дал оглушительно-звонкий крик, что прорезал басы и гитару, рвущиеся из колонок. Звали на помощь. Если бы я была пьяна, то подумала, что это вставка в песне.

— Помогите, пожалуйста, — кричала девушка.

Из ванной выглянула испуганная Вероника.

— Что случилось?

Парень рванул первым, мы с подругой следом. Вероника споткнулась на лестнице, но я поймала ее за локоть. Когда она успела так надраться?

— Меня тошнит.

Я посадила подругу на ступеньку, чтобы она могла отдышаться и прийти в себя.

— Я сейчас вернусь, жди тут.

Подруга уронила голову на руки и прижалась к стене.

— Вызовите скорую помощь, срочно, кто-нибудь, пожалуйста. — Я слышала рыдание, потом увидела людей, столпившихся на площадке. Но меня удивила их одинаковая поза. Все они молчаливо, почти не дыша смотрели в окно. Только одна девушка, чей плач я слышала на лестнице, суетливо пыталась разбудить замерзших зомби.

До сих пор никто не догадался выключить музыку, и басы эхом разносились вдоль стен. В мою голову начали лезть нехорошие подозрения. Не может быть. Нет. Она не могла. Но чем ближе я была к окну, тем больше понимала, что могла. Страх ледяными прутьями проникал в мою душу, не оставляя там место надежде.

— Катя, — имя незнакомки растворилось в воздухе как дым. — Это все из-за Егора.

Я повернулась на голос парня из комнаты.

— Брата Вероники?

Он лишь кивнул.

Неожиданно для меня по телу разлилось тепло, и я чуть было не потеряла сознание, но ухватилась за край подоконника. Взгляд мой упал сначала на пластиковые оконные рамы, затем вниз. Очень высоко, какую надо иметь смелость или глупость, отчаяние, чтобы такое сотворить. Глупая, очень глупая. Почему я ушла, что я могла сделать? Горячие слезы полились из глаз, наверное, впервые в жизни я тихо рыдала. Не плакала, а рыдала, сжимая крепче в ладони розовую зажигалку.

В открытое окно подул ветер, приводя меня в чувства. Деревья раскачивало так, что можно было услышать скрип коры и шум веток.

— Скоро здесь будет полиция, уезжайте все. И ты бери Веронику, и валите отсюда.

Все вокруг казалось ненастоящим. В глазах красивого парня теперь читался страх и раздражительность. Как будто кровь покинула его тело, он был бледнее побелки на стене.

— Быстро я сказал, — почти рычал он мне на ухо.

Вероника. Я нашла подругу на том же месте, где оставила, и мы спустились вниз по лестнице на улицу. Стараясь не смотреть на подъезд за козырек, мы прошли обратно к калитке. Сердце бешено колотилось. В моей голове играла мелодия из фильма «Реквием по мечте». Мне казалось, что мы сбегаем с места преступления, а преступник — это я. Я не помогла. Не поняла и не услышала, «Аvec trouble et effroi».* (фр. в смятении и страхе)