— А давай, внуча, ноги уже не те, чтоб всё время стоять. И от чая мы не откажемся!
Усадив стариков, пошел на небольшую кухню в комнате рядом, вскипятил электрочайник и залил пакетики в чашках кипятком. Тут была же и вазочка с сахаром и с конфетами. Всё это в два приёма поставил на стол.
— Ах, хорошо! — громко выдохнул Алелекэ. — Но у нас в стойбище ещё лучше! Ты не хочешь к нам в племя приехать, Лизочка?
— А это куда? На Чукотку?
— Ха-ха-ха, нет, конечно! Мы стойбище разбили в пятнадцати километрах вниз по реке. Природа там — просто невероятная! Никаких вредных выхлопов от машин, деревья, поля, речка! Живи — не хочу!
— А в речке рыбалка такая, что рыба сама на крючок запрыгивает, даже без наживки! — поддержал его низкий дед, что-то-там-Гыр. — И воздух, ты им не дышишь, ты его пьёшь!
— Заманчиво. — насыпал себе в кружку пару ложечек сахара, размешал. — Скажите, а у меня ещё родственники есть? Ну, кроме вас, папы и мамы.
— Конечно, внученька, полно! Мы все, всё племя, все триста голов так или иначе родственники. Одних дядь и тёть, братьев и сестёр твоего папы, у тебя семь штук. А уж двоюродных сестрё и братьев — столько, что я сам не знаю, как их много! Ха-ха-ха!
— А вот с моей стороны такого количества нет, извини, внуча, я — шаман нашего племени, а у шаманов принято блюсти духовную чистоту! — развёл руками низкий дед, зачерпнув себе полную горсть конфет.
— Да уж, а я и не знала. — услышав всё это, я стал слегка раздражаться.
Если у меня триста родственников под боком, то почему никто меня в больнице даже навестить не подумала⁈ А сейчас, уверен, пришли что-то просить!
— Ах, это из-за твоих родителей. Захотели они в городе жить, подальше от нашего племени Хромого Оленя — и вот что из этого вышло. — тощий грустно помотал головой, мол, так опечален всем этим, что слов нет.
— А мама моя тоже из этого племени? — решил я и про родительницу узнать.
— Нет, её племя на Ладоге стоит, оно даже побольше нашего, человек так в тысячу. Но мы почти не общаемся. — сделал отрицательный жест Алелекэ.
— Но мы слышали, что там тоже немало твоих родичей. Правда, далеко они, бросили твою мать тут и всё. — добавил Гыр.
— Ага. — тощий одобрительно взглянул на брата. — Так вот, Лизонька, всем было бы у нас хорошо, если бы не одна мелочь…
— Какая же? — спросил я, когда пауза затянулась.
— Так не наша же земля под племенем! Князь говорит, что его земля, а продать такую цену гнёт, что мы никогда её купить не сможем! Гнусный жлоб! — ударил ладонью по лицу тощий.
— Нехороший человек, однако. — подтвердил Гыр.
— А ведь у нас там всё так хорошо устроена! Мы туристов принимаем, показываем танцы наши древние, весь мир наше стойбище знает и едет туда! Да и работаем — фермы у нас есть, с овощами, с поросятами. И единственная в княжестве страусиная ферма! Мясо у страусов — муа, пальчики оближешь! Нежное, сочное, диетическое!
— Только раз мы не на своей земле, то с нас князь и арендную плату за землю, и налоги за фермерство дерёт! — насупился Гыр.
— Дааа, печально. — кивнул я, отхлёбывая чай. Похоже, их визит подходит к кульминации.
— Конечно, Лизонька, очень печально. Из-за этого всё племя в нищете прозябает, едва концы с концами сводит! — Алелекэ чуть ли не плакать начал.
Ну да, со всего мира туристы ездят, свиностарусовые фермы, а денег нет? А куда ж они тогда деваются? Ай-яй-яй, дед, ты что-то очень недоговориваешь!
— Так что, Лизонька, приехали мы к тебе, как к последней нашей надежде, к нашему спасению! — продолжил тем временем тощий.
— Это как⁈
-мы слышали, Лиза. — осторожно заговорил Гыр. — Что ты князя… того… знаешь хорошо. Даже, можно сказать, близко! И просить хотим, чтоб замолвила ты за нас словечко.
— Именно, хотя бы словечко замолвить! Сказала бы, внучка, что в злыднях и хворях твоя семья живёт. А если бы князь те земли нам бы отписал, то выправилось бы наше положение! — Алелекэ в подтверждение своих слов громко отхлебнул чая и жалобно захрустел карамельками.
— Эм… ну… а с чего вы взяли, что я князя близко знаю? — попытался отпереться я.
— Так это, Лизонька, весь город уже об этом знает! А слухи даже до нашего стойбища дошли! Что на балу в его доме вы почти голышом бегали, обнимались и целовались! Ну как это, такое делали — и без близкого знакомства? Ха-ха! — тощий дед весело улыбнулся, слегка отталкивающе пошевелив всеми морщинами на лице.
— Серьёзно⁈ Блин! — я как-то пока что об этом не думал. Тут уж можно в школу и не возвращаться, а то насядут так, что и не скинешь.
— Ага, тебя уже у нас в племени «маленькой княгиней» кличут. Представляешь, Лизонька? Маленькой княгиней! Хо-хо!
— Мда. — посмотрел на свою пустую кружку, повертел его в руках. — А вот знаете, прошлым летом я в аварию попала. Чуь не умерла! А в больницу ко мне никто не ходил…
— Ох, внучка, ну если бы мы знали! — деды переглянулись. — Мать твоя непутёвая всё! Отец, сыночек мой, в тюрьме из-за неё же, пьяницы, сидит! Вертела она хвостом перед мужиком, он свою семью пошел защищать, а вот как оно вышло! И прошлым летом нам ничего не сказала! Знали бы о тебе, так всем племенем бы у тебя ночевали, мясом страусиным откармливали!
— А я бы заговорчик какой нашептал, чтоб олень-прародитель тебе здоровья дал! — наклонившись к столу, прошептал Гыр и подмигнул, улыбнувшись.
— Ааа, ну если так! — я широко улыбнулся, а старики слегка расслабились. — То поднимайте свои задницы и убирайтесь отсюда!
— Что⁈ — они удивлённо выпучили глаза.
— Что тут непонятно? У меня три сотни родственников в пятнадцати километрах от меня живут, но я в приюте годами росла, никто навестить и не подумал. А как чуть не умерла, так и тогда обо мне не вспомнили! Или никто из вас, родичи, в город не приезжает, новостей не узнаёт? Так что пошли вы к херам, быстро и чётко! Никого и ни о чём я просить для вас не буду! — говорил я это всё чётко и с доброй улыбкой.
— Как… как ты смеешь себя так перед старшими родичами вести, сука! — не выдержав, вскочил тощий дед и хлопнул по столу рукой. — Прыгаешь по постелям, как твоя мамашка-шлюха, так не смей рот на старших раскрывать! Я — глава твоего племени, дрянь, и ты должна каждого моего слова слушаться!
— Пошел вон отсюда, глава, а то сейчас охрану кликну — вам такого пинка отвесят, что месяц на синие жопы сесть не сможете! — и выплеснул пару капель оставшегося в кружке чая в морду Алелекэ.
— Ах ты! — задохнувшись от ярости, он кинулся на меня, но его тут же придавила сила Дара охранников, что следили за происходящим.
— Брат, ты как⁈ — Гыр кинулся к нему, помог подняться. Оба зло глянули на меня и собрались уходить, но этот дед добавил. — Смотри, шлюха, я могу и хвори лечить, но, если придёшь ко мне с хворью после этого, сделать для племени придётся гораздо больше, чем сейчас просим!
— Ты этого не увидишь, как своих ослиных ушей! — я усмехнулся и плюнул, попав Гыру на ботинок.
Тот аж побелел от этого, развернулся и свалил вслед за Алелекэ. Я вышел вслед за ними, проводил взглядом, как они через дверь в воротах уходят. За воротами их, кстати говоря, неплохая машина ждала. А говорят, что в племени денег нет. И почему же их нет, а?
— Что, не задался разговор с родственниками? — один из охранников, что стоял рядом, решил поинтересоваться.
— Ага. Как узнали, что я уже не в приюте прозябаю, так сразу решили, что буду для них у аристократов всякое-разное выпрашивать.
— Понятно. — охранник презрительно сплюнул.
— Вы это, не пускайте их больше, если придут? Хорошо? В гробу я видела таких дедов!
— Без проблем, Лиза.
— Спасибо!
— Доброго вечера!
Раздраженный, пошел к себе на чердак. Вот уж действительно, любовь к родственникам пропорциональна расстоянию до них!
— Ну сука же, тварь подзаборная! — бушевал Алелекэ, стуча рукой по рулю. — Мамаша её такая, шлюха тупая, довела моего сына до тюрьмы блядками, и эта, тварь сопливая, только из колыбели выползла — и уже в постель прыгает, а меня не уважать смеет! Малолетняя шалава! Пизда ходячая, а думает, что уже княгиней стала, тварь!
