– Есть! Пошел пульс! – раздалось у самого моего уха.

Кричали так громко, что заболели барабанные перепонки. Я открыл глаза – и ничего не увидел.

Мелькнула страшная мысль: «Неужели ослеп?»

– Два кубика антишока… Четыре кубика стабилизатора… Электростимулятор… Разряд, – прозвучал новый голос.

По коже пробежала горячая волна, кровь ударила в виски, и… О чудо, я прозрел! Впрочем, «прозрел» – это громко сказано. Перед глазами стоял туман, сквозь который смутно угадывались силуэты четырех прямоходящих существ, склонившихся надо мной под ослепительно яркой лампой.

Через секунду окружающий мир обрел резкость, я смог рассмотреть таинственных незнакомцев. Они оказались людьми, одетыми в синие хирургические костюмы, их лица скрывали медицинские маски.

– Что происходит? – успел прохрипеть я, прежде чем в мою шею воткнулась игла и я снова отключился.

Проснулся я разбитым и совершенно потерянным. В голове была полная каша и хотелось пить.

«Как с похмелья, – подумал я. – Только откуда ему взяться? Ведь я уже давно перешел в лигу трезвости».

Я лежал в койке, укрытый красным байковым одеялом.

Надо же, живой! Но кто, черт возьми, вынул из меня ту чертову железку? И где вообще я нахожусь?

Откинув одеяло, я обнаружил на себе больничную пижаму с кокетливым цветочным принтом. Под рубашкой на груди виднелся еле заметный шрам. Еще свежий. Судя по аккуратному следу, операция прошла на самом высоком уровне. Такие услуги обычно влетают в копеечку, но они того стоят.

Я знавал одного мажорчика, которому в пьяной драке нанесли десять ножевых ранений, а на следующий день он уже вовсю оттягивался в баре. И дело тут не в бычьем здоровье. Расторопный реанимобиль и дорогой хирург – вот секрет его чудесного выздоровления. Правда, через неделю он снова нарвался на нож. И тут уж хирургия оказалась бессильна. Как говорится, от судьбы не уйдешь!

Так вот в чем причина моего неважного самочувствия. Наркоз!

«Блин, только этого мне не хватало. Сколько лет в завязке, и снова-здорова! – хотел было возмутиться я, но здравый смысл вовремя подал свой голос. – Хотя, конечно, без наркоза никак нельзя. Оперировать человека – это все-таки не носки штопать!»

Бурление мыслей в голове напоминало бешеный водопад: «Где Помилка? Что это за место? На Сиротке отродясь не было такой хирургии, значит, я не на Сиротке. Но тогда где?»

Я аккуратно уселся на краю койки и осмотрелся.

Комнатка была маленькая и без окон. Окрашенные в болотно-серый цвет стены, глухая металлическая дверь, вытяжная труба вентиляции и люминесцентная лампа на потолке. Из мебели, помимо кровати, – тумбочка с пластиковым подносом, накрытым салфеткой, и высокий барный стул.

Я спустил ноги на пол, поделал ими несложные упражнения, после чего рискнул привстать. Но не успел я сделать и шага, дверь открылась и в комнату вошел какой-то тип в черном костюме.

«Кажется, я снова влип…» – стуканула изнутри черепа, словно молоточком, догадка.

Тип вскарабкался на стул и, глядя на меня сверху вниз, произнес скрипучим голосом:

– Вук Обранович, присядьте.

Я подчинился и в свою очередь стал внимательно рассматривать незнакомца. Если бы меня попросили описать его одним словом, я бы выбрал прилагательное «мерзкий». На вид ему было лет тридцать с хвостиком. Среднего роста, дерганый, бледный, с зачесанными назад черными сальными волосами. Под большими жабьими глазами свисал горбатый нос, едва не касаясь кончиком толстых слюнявых губ.

Пришедший взобрался на стул и теперь стал похож на хищную птицу на насесте. При этом он нервно постукивал пальцами по коленям, словно по невидимой клавиатуре. От него исходило такое сильное внутреннее напряжение, что, казалось, его вот-вот разнесет на куски.

– Где я? Откуда вы знаете, как меня зовут? Где Помилка? – затараторил я.

Жабоглазый подчеркнуто проигнорировал первые два вопроса, дав ответ лишь на последний:

– С девочкой все в порядке.

– Я спрашиваю, где, мать твою, Помилка? – раздраженно повторил я.

Мерзкий тип подпрыгнул на месте, словно какая-то невидимая сила подбросила его вверх:

– Я же сказал, с девочкой все в порядке.

– А ты вообще что за хрен с горы?! – я решил сразу показать свой настрой.

Он нервно заерзал на стуле.

– Сбавьте обороты, Обранович! Иначе мне придется вас угомонить, – человек профессиональным жестом расстегнул пиджак и продемонстрировал жестяную бляху какой-то спецслужбы, а заодно и кобуру с бластером, закрепленную под мышкой.

Вид пушки слегка остудил мой пыл.

– Как мне к вам обращаться? – я снова вспомнил о правилах хорошего тона.

– Спецагент Пятеркин. Агентство Неопознанных Явлений.

Название организации мне ни о чем не сказало, но звучало оно одновременно угрожающе и таинственно.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: этот спецагент здесь из-за Помилки. Тревога моя усилилась, но я постарался взять себя в руки, чтобы ничем себя не выдать и держаться спокойно.

«Не бзди, Проныра! – мысленно скомандовал я. – Прежде всего надо узнать, во что меня хочет втянуть этот странный Пятеркин. А ведь он хочет, по глазам вижу. Иначе зачем нужно было меня оперировать? Оставили бы истекать кровью на Сиротке и дело с концом».

– Скажите, спецагент Пятеркин, а где я нахожусь? – вкрадчиво спросил я.

– Вы в безопасности, – сообщил он.

– В безопасности, значит, не на Сиротке, – продолжил я размышлять вслух. – А где именно?

Мой гость не сдержался и сорвался на крик:

– В безопасности! Что вам не ясно в моих словах?!

Его кадык заходил ходуном, сам он весь затрясся, посинел и пропел оглушительным фальцетом:

– В мячик или в догонялки на дороге не играй! Будь внимательным всегда, безопасность соблюдай!

От столь неожиданного перехода я аж поперхнулся.

«Ему бы в ужастиках сниматься, идеальный типаж», – определил я.

Внезапно воздух наполнил металлический гул, а лампа на потолке часто заморгала.

– Чертова дыра! – окончательно вышел из себя Пятеркин. – Дыра! Дыра! Дыра! Ни хрена не работает! Это не секретная база, а хлев! Хлев! Хлев! Хлев!

Лицо спецагента посинело, он нервно дернул головой, а потом резко вскочил на ноги, разъяренно повторяя, словно речевку:

– Merdo!1Pugo!2Damne!3Merdo! Pugo! Damne! Merdo! Pugo! Damne!

Сомнений в том, что передо мной психически нездоровый человек, практически не оставалось. И кто его только взял на такую должность, да еще и оружие доверил?

Через пару минут приступ утих. Пятеркин отрывисто дышал, по его лицу струился пот, нижняя челюсть слегка подрагивала. А когда его рука полезла под пиджак, я всерьез перепугался, что сейчас на свет появится бластер. Но он вытащил из внутреннего кармана желтого резинового утенка с красным клювом и стал сжимать и разжимать игрушку, которая издавала пронзительный писк.

На губах спецагента проступила блаженная улыбка.

– Кряки… Кряки, – любовно прошептал он и погладил утенка по голове. – Кря-кря!

Я сидел на своей кровати ни жив ни мертв. Если бы не отходняки после наркоза, ей-богу, наложил в штаны! Страшно, аж жуть. Особенно когда не знаешь, чего от этого типа ждать в следующее мгновение.

Вдоволь намяв свою пищалку, Пятеркин убрал ее обратно. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, он взобрался на стул, дотянулся до лампы, произвел с ней какие-то манипуляции, и та заработала нормально.