Я никогда не играла в бдсм-игры и искренне считала, что все это не для меня.

А тут, рядом с привыкшим к безусловному подчинению мужчиной, для которого женская покорность была чем-то естественным, как дыхание или поглощение пищи, я ощутила… Нет, не трепет, не волнение, мы же не в любовном романе, в конце концов!

Нет, я ощутила предвкушение… Того, что будет. Того, что может случиться, если я позволю…

В черных восточных глазах этого патриархального монстра горел явный мужской интерес, а еще намерение, которое он не собирался прятать. Не привык потому что.

И я, понимая, что это такое, почему-то не хотела сопротивляться… Словно чувствовала, что получу невероятное удовольствие. Отголосок этого удовольствия мягко торкнул в грудь, спустился ниже, к животу… Ай, как сладко… Ай-ай…

— Ты хочешь… Понять, как это бывает, Лаура? — прошептал Адиль своим тихим, искушающим голосом, — я могу показать…

Я хотела. Или нет. Скорее нет, чем да. Или да, чем нет.

Ах, черт! Впервые я оказалась в такой ситуации! Что бы сказала мама, если б узнала?

Мысли о маме послужили ушатом холодной воды, я моргнула, разрывая наш визуальный контакт, отпрянула в сторону.

— Ты заигрался, — чуть дрожащим голосом ответила я, — еще раз говорю, здесь вам с братом не ваши клановые земли! Здесь свободное государство! И если он не перестанет домогаться Нэй, я приму меры!

— Давай встретимся вечером? — спокойно перебил он меня, словно не слыша угроз, — а то набегу как-то неудобно… обсуждать.

Глаза его при этом сверкнули вполне однозначно, и моя глупая фантазия заработала вовсю, выдавая различные варианты наших “обсуждений”.

— Нет, — почему-то голос совсем сел, и получилось только едва слышно  пробормотать, — нечего обсуждать…

Развернулась и быстро пошла, практически побежала прочь от него.

Да, это было позорное бегство, признаю.

Но в тот момент я не могла по-другому. Для того, чтоб сохранить свою целостность, иногда надо отступать… Это нам на уроках истории еще рассказывали.

Когда я , вся в расстроенных чувствах, так и не разобравшаяся в своих эм оциях по поводу Адиля и его притязаний, приехала домой, меня ждал сюрприз: доставка из одного из самых дорогих и стильных магазинов цветов. И приглашение в оперу.

Оперу я не особо люблю, если честно… Ну, не гурман, да.

Но приглашение решаю не игнорировать. Если этот восточный князь  решил, что меня такими смешными ухаживаниями можно на что-либо сподвигнуть… Ну, пусть попробует…

Хотя, думается мне, все здесь гораздо проще.

Азат Наракиев, судя по отзывам его бывшей жены, моей Нэй, прямой, как палка. И такой же топорный дамский угодник. Типичный мачо-мэн, только и умеющий, что жарко смотреть и тянуть свои волосатые лапы ко всему, что сильно нравится.

А вот его брат… Он же дольше в Европе прожил, знает наши нравы… И играет по нашим правилам. Делая над собой неимоверное усилие, конечно же.

Им надо убедиться, что я безопасна. Или выяснить, сколько стоит мое молчание и невмешательство.

Они просто боятся меня!

Наракиевы знают, что с Азатом я говорить ни за что не стану, я даже в одном помещении с ним находиться не желаю, вот и подослали более… человечного.

Будет меня убеждать или покупать. Не получилось до этого, на улице, значит, продолжит.

А я… Развлекусь. Поиграю. Ну а почему нет? Не все же им, гордым властным самцам, привыкшим к своей безусловной самцовости, играть?

Я приезжаю к зданию оперы за две минуты до начала.

Интересно, Адиль уже на месте? Или ждет меня снаружи?

Хлопает дверь машины, припаркованной в неположенном месте, но кого это волнует, да?

Адиль роскошен, конечно. Ему очень идет строгий пиджак и отсутствие галстука. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, мощная шея, короткая борода, безолубая улыбка. Хорош, гад…

— Прекрасно выглядишь, Лаура, — урчит он приветливо, тянет ко мне руку.

Ну вот еще! Никаких касаний!

Киваю, разворачиваюсь, иду по ступенькам вверх. Он, чуть помедлив, двигается за мной. И явно разглядывает мою задницу! Такой взгляд горячий, что жжется прямо!

Ощущаю неожиданное смущение пополам со злостью. Я впервые в таком положении. Не флиртую с понравившимся мужчиной, не играю легко и привычно… А пытаюсь корчить из себя неприступную крепость, настраиваясь  на боевой лад. Это непросто! Потому что Адиль явно хочет поиграть в брачные игры. По привычке, наверно.

Мы проходим вестибюль, потом дальше, в зал… И только тут оказывается, что Адиль взял билеты в ложу!

Надо же!

— Нравится здесь? — он пытается строить из себя воспитанного человека и учтиво пропускает меня вперед, неожиданно становясь четко за спиной. И слишком близко, как мне кажется.

Хотя, может, сама ложа маленькая, здесь только четыре кресла, и Адилю явно в плечах тесновата.

— Да, — неопределенно тяну я гласные, — неплохо…

Сажусь, он рядом.

Опять же, слишком близко.

Начинается увертюра, я обращаю внимание, что, кроме нас, в ложе никого…

— Я выкупил всю ложу, — спокойно говорит Адиль в ответ на мой вопросительный взгляд.

Сразу становится очень не по себе. То есть, мы сейчас в замкнутом пространстве проведем не меньше двух часов… Или сколько там эта опера проклятая длится?

Выдыхаю, незаметно вытираю ладони о подол платья.

Чего это ты, Лаура? Чего испугалась? Напряглась? Не будет же он к тебе приставать… прямо здесь? Он вообще не будет приставать… Он же покупать тебя пришел. Значит, все после представления.

Немного успокоив себя, сажусь расслабленней, упираюсь взглядом в   сцену. Старательно смотрю, пытаясь увлечься игрой актеров и музыкой. И примерно через пятнадцать минут с огорчением убеждаюсь, что все же опера - не мое. Никакого удовольствия, какофония звуков…

Невольно скашиваю взгляд на соседа.

Адиль сидит спокойно, расслаблено даже, тяжелые ладони лежат на подлокотниках.

Музыка набирает обороты, становясь напряженней и еще неприятней. Никогда больше не пойду в оперу… Как ее можно любить?

Ладони у него крупные очень, с длинными пальцами, коротко обстриженными ногтями. На одном пальце - тяжелое кольцо. По виду не обручальное… Дорогое, массивное. Часы неброские, строгие, одной из самых консервативных и элитных марок, стоимость скорее всего запредельная, я не особенно разбираюсь, один из бывших парней грезил такими. Постоянно мне под нос рекламу совал…

Я смеялась над ним, говоря, что ему такие часы - все равно что питекантропу звездолет. Непродуктивно и нелепо.

А здесь… Адилю это все идет. Ну а что? Я же не слепая,  могу себе самой наедине признаться, что ему вообще все идет. И эта небрежная брутальность, когда мужик типа даже не подозревает, насколько хорош, просто живет с этим, не выделываясь. Не надо ему это все.

Интересно, сколько у него женщин? Наверно, много. Наверно, он еще не женат даже… Сколько ему лет? Надо было уточнить это все у Нэй…

Эй, Лаура, тормози! Какая тебе разница, женат он или нет? Спать ты с ним не собираешься!

Стоит об этом подумать, сразу в голову лезут крайне неприличные картинки.

Например, что мы тут одни… И, будь он хоть немного больше похожим на своего брата-зверя, мог бы… Ох… Мог бы меня перетащить в кресла в глубине ложи, чтоб не видно было, посадить на себя… Интересно, у него большой? Судя по рукам, да и вообще, по конституции, должен быть большой… Как он трахается? Жадно, грубо, не думая о партнерше? Или медленно, томительно, заласкивая до сумасшествия?

И почему ты об этом сейчас думаешь, Лаура? Давно не было секса? Определенно. Месяц, как с парнем рассталась… Длительный перерыв, тестостероновый самец рядом, отвратительная музыка, скука… Все, паззл сложился, можешь выдыхать.

Но почему-то не выдыхается.

Почему-то вспоминается,  что у меня такого вот тестостеронового мужика не было никогда. Я вообще предпочитаю парней своего возраста. Ну, может, чуть старше… Просто с ними весело, ненапряжно, они активные и готовые к экспериментам. Встречаются и расходятся без криков и всякой фигни, типа чувств. Мне именно это нравится.