Допрыгав до выхода, Марк с радостью увидел свою машину, его спасательный круг. Затем он вспомнил о соседе, который так приветливо с ним поздоровался. Кинув взгляд в сторону этого приветливого мужчины-садовода, он ужаснулся. На месте его не было. Ужасным был не сам этот факт, а то, что рядом с кустами лежали брошенные ножницы для подстрижки кустов, а окна дома были задвинуты шторами. Не успев додумать свое предположение, до ушей Марка донесся вой приближающихся сирен. Писатель хоть и хотел сдаться, но в пьяной панике зачем-то метнулся к машине, кое-как забрался в салон, завел двигатель. А затем вдавил педаль газа на полную. «Зачем я это делаю, — задал он сам себе вопрос, — мне просто страшно».

21

Руки не слушались. Нога яростно пульсировала в агонии. В глазах то и дело все двоилось. Ситуация приобретала печальный поворот для писателя. В киногерои легко уходили от погони, сделав пару резких маневров, да и полицию делали очень глупой до абсурдности. На деле же все обстояло далеко не как в кино. Люди при исполнении быстро догнали преступника. Из громкоговорителя доносился голос, который приказывал остановиться. Марк помнил, что и так хотел сдаться властям, сознаться в убийстве, но пребывая в шоковом состоянии, он просто всё попутал. «Я трус, я всего лишь человек». Преступник ехал в сторону пятьдесят третьего шоссе. Неожиданная волна боли снова сковала ногу. Ступня вдавила педаль, прибавляя газа.

На шоссе было оживленное движение. Задача усложнялась. Джип писателя опасно петлял из стороны в сторону. На мгновение показалось, что преступник оторвался от преследователей, но это была недолгая иллюзия. Хитрые фараоны выключили сирену и объезжали дальнобойщика с противоположной стороны от машины писателя.

— Дерьмо! — Только и мог кричать Марк, осознавая своё безвыходное положение.

Голос из полицейской машины уже не просил остановиться, ребята в машинах поняли, что преступник решил играть по-плохому. Одна фараонская машина бортанула джип, того сильно мотнуло в сторону, но Марк удержал управление. По ноге стекала теплая кровь. Несмотря на предпринятые меры по остановке кровотечения, эта чертова жидкость не унималась. С каждой секундой становилось всё хуже. В глазах начало троиться. «Машины-призраки» — подумал Марк, видя, как на каждый транспорт приходится две его прозрачные копии. Погоня продлилась недолго. Джип преступника несся под девяносто миль. Еще один толчок от фараона.

Зрачки Марка закатились, веки сомкнулись. Писатель потерял сознание, слишком много крови потеряно. Джип на всех ходах понесло влево на встречную полосу. Чудом, не задев ни одной машины, джип-камикадзе устремился в сторону лесной зоны. Ухабы и кочки сбросили скорость автомобилю, но ему это не помешало врезаться со всего размаха в дерево. Прозвучал оглушительный грохот. Стекла вылетели, капот в одночасье превратился в гармошку. Водитель (на удивление) был пристегнут. Сработала подушка безопасности. Метнувшаяся голова уткнулась в надутый мешок. Все было кончено. Полицейские машины остановились неподалеку от аварии. Один из полицейских вызвал скорую, но он не знал, понадобится ли она. Приехавшие спасатели достали тело из изуродованной машины. Лицо пострадавшего было все в крови. Левая штанина пропиталась смертью.

— Да этот парень в рубашке родился. — Сказал один из санитаров.

Погрузив тело писателя на носилки, его затащили в машину. Пострадавшего доставили в госпиталь, в котором он провел неделю. Все это время палата Марка охранялась. Новости пестрили о том, что писатель Марк Фаст пострадал в аварии, и что он главный подозреваемый в убийстве. По выздоровлению мужчину должны были доставить в участок для дальнейшего допроса.

22

Подсохшие раны у глаза раздражающе чесались. Икра, в которой не так и давно был нож, горела от боли. Врачи сказали, что это продлится еще как минимум неделю. Марк сидел в допросной комнате, дожидаясь правопорядка. В конце допросной стоял небольшой стол, где и расположился Марк. Впереди была закрытая дверь — единственный вход и выход из этой мышеловки. По левую сторону располагалось большое стекло, за которым находились разные тети и дяди, служащие закону. В допросную зашел Майкл Гиббс. Детектив закрыл за собой дверь. Сегодняшний вид этой акулы радовал еще больше. Черные классические брюки, немного помятая белая рубашка, недельная щетина, и, конечно же, невыспавшийся вид. В одной руке Майкл нёс две кружки кофе. Его вялая походка только подтверждала усталость. Глаза выражали беспристрастность, но не исключено, что за этими самыми черными глазками скрывались восторг и радость. Этим двум эмоциям нельзя показываться на публике, ведь гордыня слишком велика. Миновав расстояние от двери до стола, детектив уселся напротив подозреваемого. Взяв свободной рукой одну чашку кофе, поставил перед писателем, вторую поставил со своей стороны. Вынув пачку сигарет из кармана брюк, вместе с зажигалкой, бережно положил на середину стола. Взгляды двух мужчин встретились. Писатель покосился на чашку с кофе, легкий пар дразнил ноздри мужчины приятным ароматом.

— Думаю, нашу беседу стоит начать со знака приветствия и уважения друг к другу. — Спокойно сказал детектив, сосредоточив свой взгляд на преступнике. — Здравствуйте, Марк. — Гиббс протянул руку через стол, остановившись ровно на середине стола.

— Здравствуйте, Майкл. — Писатель шустро протянул руку и крепко пожал ладонь человека, который его и засадит.

Разжав руки, детектив не убрал ладонь, а указал на чашку с горячим напитком, который лично заваривал двумя минутами ранее.

— Пейте кофе, не стесняйтесь.

— Благодарю вас. Давно мечтал выпить чего-нибудь горячего. — Он поспешно взялся двумя руками за чашку и сделал три глотка.

— Как вы себя чувствуете, Марк?

— Намного лучше. А вы?

Детектив отхлебнул из своей чашки, правая рука уперлась локтем в стол, образуя опору, голова опустилась на ладонь.

— Знаете, Марк, в последние дни я не высыпаюсь. Я очень озабочен пропажей старины Беркли. Тело мы так и не можем найти. Уже все сотрудники нашего отдела головы переломали.

— Какой ужас. Желаю вам и вашему отделу удачи в поисках.

— Спасибо, Марк.

Неправдоподобность этого «СПАСИБО» сразу прослеживалась. Писатель издевательски мотнул головой, будто благодарность детектива идет от всей души.

— Марк, давайте начистоту. Расскажите об убийстве Джеффри. Поведайте причину. Если вы мне поможете еще с гражданином Смитом, то я буду очень вам благодарен, и вам это зачтется при вынесении приговора.

— Отрицать не буду, этого психа убил я. — Писатель вытянул из пачки сигарету. — Вы не против?

— …

— Так вот, Джеффри убил я. — Марк медленно закурил. Тянуть резину не стоило, детектив изрядно начал нервничать, томясь в ожидании истины. — Но… мне пришлось это сделать! Он позвал меня в гости, мы пили и разговаривали о разном. Затем наш разговор зашел в один тупик, для Джеффри это был тупик. И в отчаянии он набросился на меня. Я чудом смог выжить.

— Давайте по порядку. — Теперь уже Майкл достал сигарету, закурил. — По какому поводу вы пили? Или просто так?

— В общем… пожалуй, нужно начать с более раннего происшествия.

— Я вас внимательно слушаю.

— Это случилось в день охоты. Рано утром я приехал к Джеффри и оттуда мы поехали по главной дороге. Точное место не скажу, я еще не очень хорошо освоился просто. В общем, приехали на место, взяли ружья и вперед ловить удачу. Она нам вскоре улыбнулась. Наткнулись на упитанного оленя. В ту же минуту в кустах кто-то зашуршал. Мы подумали, что это второй олень из семейства. Обрадовались так. Джеффри пошел валить первый кусок мяса, мне же достался тот, что в кустах. — Писатель истерически дернулся, затем крепко затянулся. В глаза Гиббсу он старался не смотреть. — Ну, я выстрелил, мясо свалилось. А когда подошел, обнаружил старика. Вот и все.

Майкл сидел с приоткрытым ртом, вот и Беркли объявился.