Погода стояла потрясающая. Ничего не могло испортить настроения, пока в злополучном квартале имени Морфенко, Андрей не угодил в историю, о которой нужно молчать в обществе, если дорога собственная жизнь. Что мы и сделаем, вовремя замолчим.

Диалектика овального стола (6)

Тишина. Глаза всех этих людей, не считая самого Абсманова, были прикованы к своим договорам. Даже Гриша старался не пропустить ни одной буквы в своих документах. Каждый пытался удостовериться в прозрачности условий, где будет стоять его подпись.

Союз Демьянович нацепил на нос очки, губы его шевелились в немом повторении прочитанного. Золотовы посматривали в бумаги друг к другу, сравнивая сумму и всю законность распределённых средств. Тимур о чём-то злобно бубнил матери в ухо. Мышкин, как и Дина, делали вид, что вчитываются, но походу им было не так чтобы важно. Соловьёв поставил свою подпись и просто любовался ею. Лёша Гундяев крутил листочки, вперившись своим взглядом в пустое пространство. Лёня с Мишей по обыкновению перешептывались и чему-то ехидно смеялись.

— Вроде всё в порядке. — Сделал за всех вывод Бунин, снимая очки и убирая их в свой дешевый футляр цвета меди.

— А как иначе? Всё-таки контракты г-е. — Чуть наигранно обиженным голосом рапортовал Фёдор.

— Несомненно, несомненно. — Зароптал Союз.

— Вот именно, что контракт с г-м, как договор с дьяволом. Вы уж меня простите, но у вас чёрт возьми что происходит. Это не критика, а так, беспристрастное, если так можно выразиться, наблюдение. — Это уже Соловьёв.

— Да вы что, Андрей, зачем же так говорите? Не боитесь, что пройдёт слушок и вас попрут с канала? — Золотова, под дурманящим запахом денег, забыла все претензии и обиды.

— Не бойтесь. Я там без самого себя отлично справляюсь. Ха-ха. Да и мы уже обсуждали этот вопрос. Вы не забывайте, что в эти контракты входит полное молчание обо всем, что вы здесь услышали или произнесли. Так что, пляшите хоть раком.

— Ну, или вам надают по вашей сраколке. — Весёлый Гриша улыбался женщине во все зубы. — Даже могу помочь, если попросят. Вы вроде как…

— Да. Она это любит. — Добавил Тимур.

— Да как ты смеешь! — Заорала Ольга на Гришу. — А ты тем более! Родную мать… — Посочувствовав самой себе, влепила сыну очередную пощёчину, к которой тот был готов.

— Ну что, кто куда потратит свалившуюся халявную зелень? — Продолжил подросток как ни в чём не бывало.

Глаза всех, в непроизвольной своей свободе, по рефлексу дёрнулись влево вверх, выискивая в памяти сокровенные желания, которые раньше не могли исполниться.

— Ну, чего молчим? Мне снова начать? Ах, вы мои маленькие сыкунишки, хе-хе. — Гриша облизнул губы, откинулся на стуле, балансируя только на задних ножках. — Вот я куплю крутую тачку, буду снимать лучших элитных проституток, да закажу голову одного мудозвона. По поводу элитных проституток, Дина, девочка, прости, нам с тобой не по пути.

— Не переживай, малыш. С этими деньгами я пришью себе огромный дилдак и поимею тебя в твоё дерзкое очко. — Дина добродушно оскалилась.

Союз Демьянович уж больно затейливо начал хохотать, трогая себя за подбородок и краснея лицом.

— А если серьёзно, — продолжила Дина, — то наконец брошу свою профессию, открою маленький магазинчик. Буду и хозяйкой, и работницей…

— Будешь хлебом торговать и семечками? — Подросток не издевался, по крайней мере, тон его был серьёзным.

— Что? Нет. Ха-ха, ты что, дурачок. Я ничего не смыслю в продажах питания. Я открою секс-шоп.

— Здорово! А я вот открою ресторан! — Ольга радостно оживилась.

— Да, откроешь. Только вот половину денег ты вложишь из тех, что украла у собственного сына! — Всё не унимался Тимур. — А я вот на эти деньги собираюсь съехать от тебя. — Подытожил он, грозно, но с жалостью посмотрев на мать.

— Так всё это только ради тебя! Ведь унаследуешь потом бизнес, скажешь мне ещё спасибо!

— Ага.

— А я вот… Я вот просто буду жить и вкусно питаться. А ещё смогу покупать хорошие холсты… — Проблеял мечтательно Мышкин, застенчиво улыбаясь, ни на ком не задерживая взгляда.

— БУФДУ ФЖИЗТЬ И ФКУВСНО ПЯТАТЬСЯ! — Передразнил его Гриша. — Хорош бубнить, индюк! Всю свою жизнь так и промямлишь! А ты, сеньор ведущий?

— Вас это не касается, но раз уж мы стали подобием коллектива, то скажу, что вложу деньги в драгоценные бумаги, а когда придёт время, то продам их и буду наслаждаться.

— Вот, дело базаришь, дядя!

— Присоединяемся, проссым денежки на нужды организма! — Весело пропел Срокин.

— Или издательство своё откроем. — Внёс ремарку Лёня, как бы так, между прочим.

Воцарилась тишина. Счастливые обладатели халявной (как выразился бы Гриша) суммы денег мечтательно уставились в пустые участки пространства, где никто не смел мешать им представлять скорую счастливую жизнь. Даже Гундяев, который очень сильно нервничал по поводу этой темы и проклинал тот день, в своей душе наоборот, сильно радовался обрушивавшимся на него «несчастью». А про остальных можно и вовсе молчать.

— А вы, господа? Алексей Константинович и Союз Демьянович. — Абсманов подал признаки жизни. Только эти двое не поделились своими планами. Фёдор решил удовлетворить своё человеческое любопытство.

— М? — Синхронно промычали мужчины, выходя из мечтательного ступора, обращая свой взгляд в сторону голоса.

— Я спрашиваю про ваши планы на вознаграждение, если это не секрет, естественно.

— Внатуре, вы чё, крысы?! Все спизданули, душу вам тут открыли, да? А вы затаились. Давай выкладывай! — Гриша яростно хлопнул кулаком, с довольным видом посмотрев на Абсманова, кивнув ему, словно они заодно.

Каждая голова вышла из своего личного мечтательного счастья. Общим хором глаза резали Гундяева. Бунина решили оставить на потом.

Молодой мужчина стушевался, буквально съёжился на своём стуле. Лицо покраснело. Движения его стали резкими. Указательный палец правой руки все трогал дужку, занимаясь имитацией действия, когда оптику действительно нужно поправить, так как она сползла с переносицы.

— Ну это… я… это… сами понимаете да, я ещё и… не так чтобы… не придумал я!

— Не пизди, мартышка очкастая! Выкладывай. — Подбодрил подросток.

— Да как сказать? Сначала в банк, а там глядишь, и это… что-то подвернётся. Потратить деньги, как говорится, всегда успеется, а вот заработать!

— И это очень мудрое решение. — Встрял Абсманов.

— Вложить в г-й банк, чтобы потом узнать, что вышел з-н, при котором хрен ты чего сможешь снять? А когда подашь в с-д, так вообще сделают виноватым, отнимут всё и посадят? Ха-ха! Правильное решение, вот умора! Вы, Фёдор, не промывайте мозги этому парню, совестно вам должно быть, вот из таких простодушных добрых людей выгоду извлекать. — Это Лёня со своей критикой. В его голове уже царил воздух Японии.

— А что я? Он сам сказал…

— Вот и я о том же! Вы даже не отрицаете, что деньги он может потерять, попались!

— Вы просто придираетесь к словам, но если рассматривать серьёзно, то подобные финансовые казусы складываются при редких серьёзных обстоятельствах. А впрочем, похуй, чего это я буду объяснять ещё вам.

— Слышь, дедуля! Чего затух? А ты куда такое состояние профукаешь? — Гриша явно не собирался слезать.

— А я, товарищи… Я деньги, средства эти, пущу на важное дело. Всю полученную сумму я переведу в г-й ф-д по б-е с к-й!

Тут не выдержал сам Абсманов, брызнув слюной и засмеявшись во всю свою глотку.

6. Седой дозор

Шесть тридцать утра. Вторник. Кричит будильник. Его волны рикошетят от стен со старыми обоями, образуя эффект эха. В этой спальной комнате кроме кровати больше нет мебели. Только разве маленькая тумбочка с обшарпанной облицовкой, на которой стоит рамка с фотографией, на которой изображена красивая женщина сорока лет.

Две карие бусины уставились на пожелтевший потолок. Бегают так по своей орбите, словно деталь копировальной машины. Это мысли приходят в движение, с непривычки заставляя глаза эмитировать движение своих частиц.