— Одри, ты сегодня говорила с Нави хоть раз? Ты голос его слышала?

Одри отодвинула тарелку и вопросительно уставилась на профессора:

— Нет, — сказала она. — Ничего же не происходило, зачем его тревожить попусту?

Франц хмыкнул и заорал на всю кают-компанию:

— Нави, черт тебя дери!

Глухой металлический голос тут же ответил, но звучал он как-то совсем уже странно и невнятно:

— Система управления станции «Тауганга» к вашим услугам. Меня зовут Нави. Какие будут указани…указа. ния?

— Что с ним? — вскричали Франц и Одри одновременно.

— Система управлени…

В этот момент в динамике что-то затрещало, ухнуло и наступила тишина. Все, кто находился в кают-компании, замерли. Поломка Нави могла обернуться катастрофой для всего экипажа.

— Я посмотрю, что случилось, — быстро проговорил профессор Оксенкруг, не заботясь о том, услышал ли его кто-то или нет.

Он оставил тарелку с недоеденным супом и поспешил в компьютерный зал.

— Рональд, я с тобой, — крикнула Одри и выбежала следом.

Она боялась, что ее отругают за небрежное отношение к работе. Так пусть хотя бы не все, а только один. Он начальник — ему можно.

Она чинно уселась на краешек самого дальнего стула, предназначенного для посетителей, и через весь зал, через лес мониторов и другой аппаратуры, внимательно наблюдала за действиями профессора, благочестиво сложив губы бантиком.

Профессор запустил сканирование Нави и, довольно быстро, обнаружил ошибку в программе. Все оказалось не так страшно. Хотя, с другой стороны… Из-за маленького сбоя Нави выпустил мышей в лаборатории. Что же будет, если он окончательно зависнет?

— Одри, — позвал он девушку. — Давай-ка, попробуй с ним поговорить.

Одри радостно вскочила со своего стула, пнув его ногой. Стул от неожиданности опустился на пару делений и так надавил на свою паукообразную ножку, что завертелись все пять его колес.

— Нави, — воскликнула Одри трубным голосом.

— Система управления станции «Тауганга» к вашим услугам. Меня зовут Нави. Какие будут указания? — с готовностью ответила система.

Одри немного подумала и, неожиданно для себя, спросила:

— Нави, кто открыл клетки с мышами?

— Клетки с мышами закрыты, — ответил Нави и отключился.

— А поговорить? — рассмеялся Оксенкруг. — Твой друг очень молчаливый.

— Вовсе нет, — запальчиво крикнула Одри. — Просто он… Просто он обиделся за то, что его хотят заменить, — мстительно произнесла она. — Из-за тебя, Рональд, он и открыл клетки с мышами.

— Одри, эта программа ничего не чувствует. Твой Нави знать не знает про то, что его хотят заменить. Просто был сбой, и все. И нужно, как можно быстрее, запускать новую программу, а Нави отправить на покой.

— Нави — лучший…, - твердо сказала Одри, глядя прямо в глаза профессору. Передернула плечами и отправилась к своему компьютеру, где ее видели нечасто. Делать ей было нечего, и она открыла какую-то игру с разноцветными шариками.

В тишине зала раздался смешок. Ван Куанг, внимательно наблюдавший за этой сценой, выразил свое одобрение Оксенкругу.

Глава 4

Завтрак был прерван оглушительным воплем Лорин. Она находилась в кухонном отсеке, и Франц, который сидел ближе всех к двери, сорвался с места и первым прибыл на место происшествия. Ничего не понимающие остальные члены экипажа не торопились, а только чутко прислушивались к голосу Франца, повторяющего:

— Девочка моя. Как же так? Да что же это такое?

— Как странно, — протянула Одри, — никогда не думала, что между ними любовная связь. Не будем им мешать, пусть побудут вдвоем.

И она вытянула тонкую шею и прикрыла глаза. Наверное, для того, чтобы лучше слышать все, что происходит в кухне.

Но убаюкивающая ласка вдруг сменилась совершенно неприличным воплем:

— Ты дура, что понаделала? Зачем ее хватала, а?

И послышался равномерный стук. Словно кто-то отбивал шницели на металлической доске.

— Она меня укусила, — послышался срывающийся голос Лорин. Чуть палец не отгрызла! Еще могла заразить чем-то! Следить нужно за своими животными!

— Кажется, это не про любовь, — пробормотал ботаник Данте. И направился в кухню. За ним потянулись и остальные.

Франц стоял посреди кухни. В одной руке он держал белую мышь, нежно прижимая ее к груди, а другой колотил по круглой голове шеф-повара. Лицо у него было красное от гнева, и казалось, что еще минута и его хватит апоплексический удар.

— Зачем ты ее хватала?!

Лорин, напротив, бледная как смерть выставляла вперед окровавленный указательный палец.

— Я ее только схватила, а она хвосты отбросила. Два!

— И правильно. Она всегда отбрасывает хвосты, когда ей грозит опасность. А ты бы хотела, схватить ее за хвост и стукнуть об… вот это? — он снова ударил робота.

Робот, наконец, отреагировал:

— Я шеф-повар космической станции «Тауганга». Какие будут указания?

— Катись к черту, — ответил ему Франц.

— Команда некорректная. Дайте команду.

Заметив профессора Оксенкруга, Лорин сделала шаг к нему, картинно покачнулась и сказала слабым голосом:

— Мне плохо. Рональд, отведи меня в медицинский отсек.

Профессор пожал плечами:

— Я не знаю еще, где это. Ни разу там не был.

— Я отведу, — с готовностью предложил Данте, оттесняя плечом Оксенкруга. — Идем, Лорин, я отведу. И потом никогда не говори, что я тебе не помогал.

Лорин покосилась на неопрятного бородача и только собралась отказать, как профессор тоже выразил желание пойти с ними. Надо же как-то ознакомиться со станцией.

Франц погрозил им вслед кулаком:

— Иди-иди. Пусть тебе там укол влепят. Удумала тоже — мышам хвосты отрывать, — и обращаясь к мыши добавил, — Пойдем, Сьюзи, домой. Я посажу тебя в твою клеточку.

Медицинский отсек был большим. Комнаты располагались анфиладой. В первой была приемная, потом лаборатория, зубной кабинет, операционная для несложных операций и, наконец, палата на десять лежачих мест, обычно пустовавший. В палату вела еще одна дверь из коридора, чтобы посетители, желающие навестить больного, не разгуливали по стерильным кабинетам. Конечно, такое расположение было бы не совсем удобным, если бы больных было много, но на станцию обычно брали людей с крепким здоровьем и проверенных перед самым вылетом. А вирусов здесь отродясь не водилось. Иногда кто-то забегал с головной болью, иногда с зубной.

Заведовала всем этим врач-универсал — Модеста. Это была маленькая сухая женщина с седыми волосами ежиком. Оттенок ее лица мог бы поспорить с цветом ее желтого комбинезона, на который она для проформы накидывала белый халат.

— Моди, мы привели больную, — радостно сообщил Данте, подталкивая вперед Лорин.

— Я тебе не Моди, — огрызнулась врач. Она терпеть не могла, когда ее так называли. И именно по этой причине, Данте всегда называл ее так.

Она мельком глянула на раненый палец Лорин и крикнула:

— Нави, мне нужна аптечка первой помощи.

— Команда принята, — откликнулся вездесущий Нави.

В ту же минуту распахнулся стеклянный шкафчик и из него выехал белый столик, с разложенными инструментами и лекарствами.

— Все уходите. — Скомандовала Модеста. — Нечего тут микробами трясти.

Она плотно задраила отсек, и Оксенкруг с Данте остались в коридоре один на один.

— Я в теплицу, — небрежно бросил Данте. — у меня там новый гибрид должен вылупиться.

— Как это вылупиться? — удивился профессор. — Разве растения вылупляются?

— Всяко бывает, — туманно ответил Данте и ушел.

— Смотри-смотри, — радостно потирая руки, говорил профессор Оксенкруг. — Смотри, вчера она еще читала сказки, а сегодня уже решает уравнения с иксами.

— Она, — удивилась Одри, — вместо нашего Нави будет женщина?

— Я еще не знаю, кто будет. Просто, программа — она. И она обучается. А потом сама выберет себе пол и имя. Мало ли кто вылупится, — повторил он слова Данте и засмеялся. — Я думаю, что самоопределение и будет нашим следующим этапом. Где Ван Куанг?