— Идите за мной, смотрите под ноги, — Гана медленно двинулась по тропинке. И они потянулись следом.
Лес изменился. Стал неприступным. Враждебным. Стволы сосен отливали красным, из-под растрескавшейся коры мигали чьи-то круглые глаза. Колючие жуки размером с кулак копошились поверху, образуя целые колонии.
От земли тянуло холодом, Яся сразу задрожала в своей тоненькой футболке. Курточка осталась в закидке, а попросить у бабы Ганы что-то взамен она совсем не додумалась. Игнат не выдержал — комом сунул ей в руки толстовку и молча дёрнул плечом, отвечая на невнятную благодарность.
Откуда-то сверху закричали. Голос прозвучал надсадно и жутко, шумно захлопали крылья… Тёмная тень стрелой пронеслась прямо над их головами и растворилась среди стволов.
— Это подвей, не глядите туда! — шепнула Гана едва слышно, продолжая идти вперёд.
Подвей закричал опять, теперь уже гораздо ближе, и Яся задохнулась от ужаса, представив, как он пикирует вниз и собирается её схватить!
— Подвей нас не видит. Не дёргайся. — буркнул недовольно Игнат и выразительно постучал себя по щеке. — Шиповник… не забыла?
— Помню, спасибо… — выдавив слабую улыбку, Яся заставила себя двигаться дальше. В голове крутилась только одна мысль — за что ей всё это? За что?
Рядом противно заскрипело, и из-за деревьев надвинулось что-то огромное, напоминающее замшелую глыбу! Приостановившись на миг, оно повернуло заострённую голову и шумно принюхалось, пытаясь обнаружить скрытых от него людей. Маленькие злые глаза взглянули прямо сквозь Ясю, но, к счастью, не заметили её.
Ясе лишь чудом удалось сдержать рвущийся вопль. Зажмурившись, чтобы больше не видеть монстра, она затвердила про себя бесконечное: я невидима-невидима-невидима!..
Разочарованное неудачей чудовище уже утопало прочь, а Яся всё стояла в оцепенении и продолжала трястись.
— Иди уже! Ну! Не задерживай нас! — Игнат не пытался скрыть раздражение. — Зачем ты её потащила с собой, баб Ган?
— Тебя не спросила! — рассердилась бабка и вдруг подняла обе руки, призывая всех к молчанию.
Прямо перед ней словно из пустоты на тропу выступило новое существо. Худое и длинное, отдаленно напоминающее человека, оно было закутано в подранные мешки, а на плече болталась тряпичная сумка. Толстогубое и румяное, с белой, растрескавшейся местами кожей, лицо его смотрелось уродливой маской. Пустые глаза голодно блестели.
Слизнув со ствола зазевавшегося жука, тварь пожевала с хрустом и, оглядевшись, неожиданно уселась на землю. Распахнув полупустую суму, принялась рыться внутри, перебирая своё добро. Вытащила на свет поморщенный кукурузный початок, обрывок верёвки, какие-то высохшие корешки…
— Сербай. Чтоб его! — досадливо сморщилась Гана. — Надолго угнездился. Пока всё разложит, пока перепробует. А голод всё одно не утолит.
Обойти сербая не представлялось возможным, и бабка сошла с тропы, стараясь не создавать шума, начала пробираться сквозь густо разросшийся кустарник. Чертыхаясь и кляня неизвестно откуда взявшиеся заросли, Игнат двинулся за ней, а Яся слегка поотстала — боялась повредить глаза о торчащие во все стороны ветки.
— Почему привратница живет в этих дебрях? — донёсся до неё вопрос Игната. — Неужели нельзя было поселиться поближе к цивилизации??
Что ответила Гана, Яся не расслышала — запнувшись о торчащий из земли корень, рухнула на землю и тут же провалилась куда-то вниз.
Всё произошло слишком внезапно — ни закричать, ни схватиться за что-то она не успела. А когда посмотрела наверх — не увидела никакого просвета, вокруг царил полнейший мрак.
Часть 7
В яме пахло влажной землёй, и немного — грибами да прелью. Окружающая темнота казалась густой и стылой. Чудовища, если они затаились в ней, пока не спешили выдавать себя.
— Игнат! Баба Гана! Я здесь! Внизу! — крикнула Яся изо всех сил, и шиповник хрустнул под зубом, распавшись на шершавые кусочки.
Яся сглотнула и закашлялась, когда колючая семечка больно процарапала горло.
— Игнат! — прохрипела она снова. — Гана! Вы меня слышите? Я здесь! Здесь!!
Вопреки ожиданиям, мольбы о помощи остались без ответа. Спутники Яси не хватились пропажи, а может просто проигнорировали её.
Стараясь не впасть в панику, Яся осторожно зашарила вокруг себя, и почти сразу уткнулась во что-то твердое. Стена ямы оказалась совсем близко. Не отнимая руки от шероховатой, чуть влажной поверхности, Яся медленно пошла вдоль неё. Пальцы цеплялись за торчащие из земли корешки, какие-то мелкие камешки, кусочки обломанных веток, и, наконец, наткнулись на мощный и длинный корень, спускающийся откуда-то сверху. Ухватившись за него покрепче, Яся полезла по нему как по канату. Её подгоняли отчаяние и страх, пусть неловко и неуклюже, но она понемногу продвигалась вперёд. Рассмотреть что-либо было по-прежнему невозможно, приходилось двигаться ощупью, корень раскачивался и поскрипывал, то и дело ударяя её о холодную стену. В какой-то момент Яся не смогла удержаться и с лёгким вскриком скатилась на дно.
В этот раз она упала неудачно, угодив лицом в неглубокую лужу, и невольно захлебнула застоявшейся воды. Вонючая жижа ледяным комом прокатилась по горлу, Яся согнулась пополам, едва сдерживая спазм. Когда её немного попустило и она попыталась встать на ноги — темнота разверзлась пульсирующей воронкой, опрокинула навзничь, завертела…
Очнувшись, Яся не сразу поняла, где находится. В мутном сумраке кляксами плавали тени, рядом на земле слабо поблёскивали озерца луж, из стен густо прорастали спутанные корни, а сверху падал слабый свет — там, на самом краю ямы сидели, болтая крохотными ногами, синие человечки без голов.
Фонарики, блукачие огни — безошибочно определила их Яся. Вскочив на ноги, она тихо посвистела существам, будто собиралась их подразнить. Человечки полыхнули ярким светом, а потом рассыпались на искорки и пропали. Снова стало темно, но в этот раз темнота не мешала — Яся прекрасно ориентировалась в ней.
Выбраться на поверхность она смогла очень легко. Яму, казавшуюся такой глубокой, преодолела всего в два прыжка, и даже не задумалась — отчего так получилось.
Дыра, в которую Яся так некстати провалилась, оказалась истлевшим дряхлым пнём. Тусклый зелёный мох разросся над ним густым покрывалом, помешав ей раньше разглядеть яму-ловушку.
Растерев под кроссовкой остатки трухлявой коры, Яся утратила к пню интерес и быстро огляделась.
С момента её падения прошло довольно много времени — над макушками сосен успела взойти луна и теперь тускло мерцала, проглядывая сквозь складки облаков. Чёрными точками подле луны вились гарцуки — предчувствуя скорые перемены всё никак не могли угомониться.
Прищурившись, Яся проследила за ними и вздохнула.
Интересно, почему её не стали искать? Игнат первым должен был заметить её исчезновение!
Они разговаривали с бабкой о чём то, и, наверное, не сразу поняли, что она потерялась. Возможно, они до сих пор бродят где-то рядом, волнуются, переживают.
— Не обольщайся, — жестко осадил Ясю внутренний голос. — Гана, может, и волнуется. Но точно не Игнат. Ты ему совершенно безразлична. Прими эту данность и успокойся.
— Ни за что! — упрямо тряхнула волосами Яся, и сама удивилась не свойственной себе решимости. — Игнат ещё обратит на меня внимание. Вот увидишь!
Помрачнев, она бездумно побрела сквозь кусты. И ветки сами раздвигались, освобождая для неё проход.
— Без присухи у тебя вряд ли получится. — продолжил поддразнивать голос.
— Не получится, значит будет присуха! — согласилась Яся, с шумом загребая слежавшиеся листья.
Мысли об Игнате волновали её. Ясе отчаянно, по-детски, хотелось провести пальцем по его ужасному шраму, а потом легонько поцеловать. Никогда раньше она не испытывала подобных чувств. Все немногочисленные прошлые отношения казались теперь тусклыми и какими-то неправильными, ненастоящими.
