Вика заплакала.

Я сел рядом с ней на траву.

— Слушай? — сказал я проникновенно. — Я попытаюсь тебя спасти. Но сначала ты должна рассказать мне, что тут у вас происходит?

— Зачем? — всхлипнула Вика. — Я понимаю, что это какая-то проверка, и я её не прошла. Так вот к чему были все ваши шуточки про короткую юбку! Вы проверяли, сильно ли моё намерение стать матерью! Да, я боюсь, Максим Владимирович! Я — трусиха! Но зачем вы устраиваете мне этот глупый допрос? Разве что у вас есть возможность пристроить меня хотя бы в медсёстры?

Объяснить Вике, что я совсем не тот Максим Владимирович, который приставал к ней в клинике, я бы сейчас не сумел. Но совпадение имени и симпатий к женскому полу было удивительным.

Девушка нравилась мне всё больше. Но как ей помочь, если я вообще не понимаю, где мы и что здесь происходит?

Я погладил девушку по руке:

— Верь мне. Я обязательно что-нибудь придумаю. Но не могла бы ты объяснить мне, как попала в клинику?

Я подцепил конец скотча и начал отлеплять его, чтобы «распеленать» Вику.

Рвать его мне не хотелось. В моих условиях мог пригодиться сейчас даже использованный скотч.

— Да всё как обычно, — удивилась Вика. — Муравьи не оставляют в покое улей. И чтобы защитить его, нужно много сторожевых особей. Здоровых матерей не хватает. Люди поражены генетическими болезнями, эти проклятые вирусы так изуродовали весь мир, что приходится попотеть даже в поисках такого ничтожного человеческого материала, как я.

— Вирусы? — переспросил я.

— Ну да, вирусная ДНК. Кусок генетического кода, который вирусы встраивают в организмы животных. У насекомых же совсем нет иммунитета, а некоторые люди как-то справляются. И приходится растить яйца в наших телах. Но здоровых немного и среди людей. Улей и так уже повысил категории почётности для матерей-девственниц. А тут ещё эти муравьи...

Часть скотча я уже снял, и Вика кое-как поднялась на колени. Повернула голову, всматриваясь в чащу.

— Туда! — вдруг выкрикнула она. — Надо идти туда! Срочно! Скорее!

И подпрыгнула, пытаясь подняться на ноги.

Я понял, что на неё опять чем-то воздействуют, но чем?

И тут приторно-сладкий запах защекотал мне нос: феромоны! Я же уже ощущал этот запах в клинике! Насекомые общаются между собой на языке запахов!

Феромоны... Что я помнил о них из общего курса институтской биологии? Как жаль, что специализировался я на кодах, и биологию мы изучали только для того, чтобы оценивать реакции «сосудов» на наши эксперименты.

Кажется, феромоны действуют на поведение и эмоциональное состояние насекомых одного вида. Но как же Вика? Неужели гены людей и гены насекомых перепутались?

А я? Почему на меня эти запахи не влияют? Что же произошло на земле за 10 000 лет?

Это не эволюция, она пилит свой сук гораздо медленнее. Вика — жертва какого-то ужасного эксперимента или биологической войны.

Случилось что-то такое, что заставило насекомых обрести подобие разума. У них нет неокортекса, как у людей, но есть грибовидные тела. Парные структуры в мозге из нескольких слоёв нейронов.

Грибовидные тела достигают самых больших размеров у перепончатокрылых! Как раз у пчёл, ос и муравьёв!

Похоже, гигантские насекомые в больнице — пчёлы-переростки! Или осы?

Я посмотрел, как Вика, извиваясь, ползёт туда, откуда доносился манящий запах. Обмотанная скотчем — она была похожа на огромную гусеницу.

Но почему запах идёт не со стороны больницы, а из самой чащобы? А что если пациентку пытаются не вернуть, а убить?

Пчёлкам же не только яйца нужно выращивать. Им же нужен белок! Они же сейчас выманят нас и сожрут!

Глава 5. Родион

Родион закашлялся и склонился над картой, обводя красным карандашом места, где разведка последний раз видела охотничьи отряды муравьёв.

Над столом тускло помаргивала лампа. Света было мало, потому Родион щурился и склонялся над картой все ниже, рискуя и вовсе лечь на неё лицом.

Это не помогло — лампа мигнула ещё пару раз и погасла совсем. Родион чертыхнулся и на ощупь стал пробираться к выходу.

Оказавшись рядом с дверью, он стал нашаривать ручку. И вдруг с размаху получил по лбу.

Из дверного проема послышалось звонкое:

— Ой, я не хотел, извините!

Родион машинально проверил, не вылетели ли от удара фильтры из ноздрей.

— Прошу прощения, командир! — возбуждённо произнёс вошедший. — Я только хотел сообщить: осы нашли наш резервный канал и сожрали провод!

— Я заметил, — буркнул Родион, потирая шишку на лбу.

Уж такой у него был помощник — суетливый, взбалмошный, но расторопный парень с позывным Спица.

— Что будем делать? — спросил он.

Командир не ответил. Глаза потихоньку привыкли к темноте, и он медленно двинулся по коридору в сторону выхода с базы.

Помощник семенил сзади.

— Ну так что будем делать? — нудил он, не давая подумать.

— Скажи Марии: пусть подключаются к северному узлу. Он ненадёжный и недоделок там много, но хотя бы без энергии не останемся, — сказал наконец Родион.

— Хорошо, командир, сделаю! — обрадовался Спица.

Они вышли из бункера, и Родион снова был вынужден щуриться — солнечный свет резко ударил по глазам.

Плотно растущие деревья защищали вход в базу от чужих фасеточных глаз. Широкие острые листья маскировали полутяжёлый споромёт и обоих снайперов.

Родион осмотрелся, с удовольствием отмечая, что все бойцы «Отторжения» — на своих постах.

— Командир! — снова раздался сзади голос помощника. — У нас тут ещё чэ пэ!

«Чтоб тебя, — вздрогнул Родион. — Как он так ловко подкрадывается всё время?»

— Докладывай!

— Разведка заметила подозрительную активность на краю леса со стороны клиники Улья. Говорят, инсекты активно там распыляют. Может, у них сбежал кто?

— Как давно это началось? — Родион повернулся не к Спице, а к одному из бойцов.

— Минут десять-пятнадцать... четыре, пять... десять... вроде, — растерялся тот.

— Значит, беглецы где-то рядом, — кивнул Родион.

— Может, там насморк на пациентов напал? — рассмеялся Спица. — Эпидемия гриппа? Вот они и разбежались, чудики!

Родион нахмурился: ему не нравилось неуместное веселье. Улей был опасным соседом, зато другие инсекты в этот лес соваться побаивались.

— Позови Серого, — решился он. — Пусть возьмёт оружие. Сходим, посмотрим, что им тут надо в нашем лесу?

Помощник убежал, а Родион подошёл к кучке валежника у входа в бункер.

Он отодвинул валежник, приподнял крышку оружейного ящика, замаскированную ветками, достал длинный тесак-мачете.

Командир не любил таскать с собой оружие. Да и мало его было в отряде. Но рабочего муравья мог зарубить почти играючи. Сила пока позволяла.

Через минуту подбежал Серый — молодой паренёк с наголо бритой головой и свежими фильтрами в носу. Он сжимал единственный в отряде ручной споромёт.

Отбивать у муравьёв оружие удавалось с огромным трудом. Да и стрелял Серый исключительно одиночными — каждый заряд из вредоносных для насекомых спор был на счету.

— Следуй за мной, — приказал Родион и, неслышно ступая, двинулся в глубину густого леса.

Идти пришлось не слишком далеко. Скоро оба бойца услышали голоса — мужской и женский.

— Люди, вроде, — шепнул Серый.

Родион кивнул и медленно пошёл на звук голосов.

Сквозь ветки и тонкие стволы он разглядел, что говорящих двое. На мужчине был белый халат с эмблемой Улья, а женщина оказалась связана скотчем и лежала на земле.

«Интересная у них тут расстановка сил», — подумал Родион. — «Ну и что инсектовский доктор забыл так далеко от своих хозяев? Почему женщина связана? Что тут, черт возьми, происходит?»

Родион решил было понаблюдать и послушать разговоры двоих, что-то смущало его в этом «докторе». Но тут связанная женщина активно задёргалась и начала отползать, глупо хихикая.