— Действительно большая, — вынуждена была согласиться тринадцатая. — И анализы не предвещали гормонального срыва. Я и сама сегодня несколько раз говорила с Максимом Владимировичем — он вёл себя как обычно: разумно и профессионально. Младшая сестра сообщила, что доктор не очень хорошо почувствовал себя при осмотре кандидатки, но быстро вернулся к норме. А вот у кандидатки высокий кортизол держался уже 72 часа... — она нервно дёрнула усиками. — Говорят, что изредка у людей случается внезапное помешательство, но мне недоступна статистика по этому вопросу. Знаешь, Сорок Шестая, я переживаю за бедную женскую особь, которая так и не стала полезной. Что с ней теперь будет? А что, если она уже не сможет стать мутуалом и вынашивать коконы с прекрасными яйцами?

Сорок Шестая возмущённо зашевелила мандибулами:

— Не называй меня так! Очень неприятно, что некоторые из нас переняли у людей привычку сокращать идентификаторы до последних цифр: это выглядит оскорбительно-обезличивающим!

— Извини, мне казалось, что в этой привычке нет ничего страшного, — механически извинилась Тринадцатая и плотнее прижала к телу рудиментарные крылья, пытаясь унять тревогу.

Кандидатку со странным именем Вика было жаль, но ещё хуже, что время кладки неумолимо приближалось, и подходящих для инкубации кандидаток могло не хватить.

— Я очень расстроена, — произнесла она тихо. — Как жаль, что мы не можем летать, подобно нашим предкам! Так было бы куда проще найти похитителя и вернуть жертву!

— Не переживай! — охотно утешила 846-я, выпуская феромоны радости. — Охранников уже подняли по тревоге. Они прочешут лес и, конечно, найдут девушку. Надеюсь, похититель не успеет ей навредить!

Тринадцатая опустила усики. Формально она не была виновата, но то, что почти подготовленную к инкубации девушку похитили именно во время её дежурства, было ужасно неприятно.

Только бы удалось вернуть кандидатку Вику в целости и сохранности!

За спятившим врачом действительно послали охранников. Их была дюжина — как раз столько, чтобы можно было скрутить крупного взрослого человека-мужчину, не причинив ему особенного вреда.

Небольшой участок на краю леса был облагорожен: бурелом там убрали, проложили аллеи в тени деревьев, поставили скамейки. Именно там и следовало искать беглеца.

Поиск обещал быть простым. За узкой полосой парка шёл настоящий лес, а везти каталку по бездорожью было бы нелогично, да и на руках тяжёлую кандидатку далеко не пронесёшь, самому бы пройти. В то, что девушка может последовать за похитителем своим ходом, поверить было невозможно.

Брошенную каталку охранники нашли в дальнем конце парка. Пустую.

Следы сбежавшего врача глубоко уходили во влажную лесную почву — он всё же понёс кандидатку на руках.

Но дальше местность пошла вверх, земля стала суше и следы пропали. Пришлось ориентироваться только по запаху, а он вёл в невообразимый бурелом, где легко можно было получить лёгкие телесные повреждения.

Офицер охраны принял самое логичное решение: он приказал остановиться и связался с начальством.

Прошёл час, и прибывшие на помощь солдаты из городской службы безопасности начали оцеплять большой участок леса — так, чтобы люди наверняка оказались внутри, а офицеры с наветренной стороны с равными интервалами выпускали струи призывающего аромата.

Зачем бегать за людьми, когда их можно просто позвать — и они сами прилетят, как мотыльки на огонь?

Тринадцатую вызвали из дома и прикрепили к группе поисковиков: найденной кандидатке могла понадобиться срочная помощь.

Опытная старшая медсестра понимала, что сумеет успокоить человеческую особь лучше, чем кто-то другой. Но пока люди не появились, делать ей было совершенно нечего, поэтому она нашла офицера и начала его расспрашивать.

— Я ведь правильно понимаю, что оцепленный участок довольно большой? Вы уверены, что аромат будет с одинаковой силой ощущаться в любой его точке?

Офицер беззвучно пошевелил жвалами — вопрос привёл его в раздражение.

Тринадцатая хотела было извиниться и отойти, но он всё же начал отвечать.

— В тихую погоду не было бы никаких шансов, но сейчас сильный порывистый ветер. Он должен быстро разнести запах по лесу. Я уверен, что люди выйдут к нам ещё до сумерек.

— Но запах будет очень слабым! — возразила Тринадцатая.

— Это даже лучше. Они не смогут его осознать, просто почувствуют желание идти в нашу сторону.

— Очень любезно, что вы это разъяснили. Мне приходилось работать с запаховыми волнами только в закрытых помещениях.

Тринадцатая присела, сведя усики вместе, обозначая благодарность.

Офицер кивнул и отошёл.

Но наступил вечер, за ним ночь, а люди так и не появились.

_______________

*Мутуал — человеческая особь, помогающая воспроизводству потомства, от англ. mutual — взаимный, общий, совместный.

Глава 4. Макс

Чем больше мы удалялись от больницы, тем более чужим и незнакомым становился лес. Я уже сомневался, а на свою ли планету попал?

Вокруг здания деревья ещё были похожи на деревья, а теперь меня окружали какие-то мутанты. Кусты с красными и синими листьями вставали на пути непроходимой стеной, а те, что были привычно-зелёными, — пугали своей огромностью и острыми листьями. Один уже прорезал рукав медицинского халата и оцарапал мне руку.

Однако я упорно протискивался сквозь переплетение веток, выбирая синие кусты — они хотя бы не резались — и тащил на себе Вику. Физподготовка у докторов в этом мире была отменная, и это — тоже удивляло.

Девушка, плотно обмотанная скотчем, бессмысленно улыбалась, словно это была запланированная прогулка. А когда отклеился кусок, закрывавший ей рот, стала восторженно болтать.

— Максим Владимирович, — щебетала она. — Как прекрасен лес, правда? Наверное, на нас скоро нападут прекрасные муравьи? И съедят?

— Кто? — я остановился и опустил Вику на травку.

Оказывается, тут ещё есть «прекрасные» муравьи-людоеды? Интересно, они такие же здоровенные, как медперсонал с брюшками и крылышками?

— Ну, муравьи, — туманно пояснила девушка, рассеянно озираясь.

Я хотел было развязать её, и даже уже потянулся, но улыбка вдруг стала сползать с милого лица Вики.

— Где мы? — воскликнула она, словно спала всё это время и только сейчас проснулась.

— Понятия не имею, — пояснил я, вглядываясь в серые глаза, где билась теперь тревога.

— Но как же так? — Вика испуганно озиралась по сторонам. — Развяжите меня, Максим Владимирович! Ведь я же сейчас должна быть в клинике! Мне нельзя пропускать ужин! У меня — особый режим!

Похоже, что пелена дурацкой радости с девушки спала. Значит, она была чем-то одурманена?

— Вика, скажите честно, неужели вам хочется, чтобы на вашем животе вырос безобразный кокон, в котором будут развиваться яйца насекомых? — спросил я резко.

Девушка посмотрела на меня как на идиота:

— Что вы такое говорите, Максим Владимирович! Как я могу не хотеть? Роль матери-девственницы в нашем обществе одна из самых почётных! Или... — она испуганно захлопала глазами. — Или вы из службы контроля улья? Вы проверяете меня? Вы что такое устроили? А ну, ведите меня обратно!

— То есть вы... — я запнулся. Чего я ей выкаю? — То есть ты реально хочешь стать этой?.. — я поморщился. — Насекомобрюхой? Лежать и смотреть, как в животе копошатся черви и питаются твоими соками? Не страшно?

— Да, страшно! — взвизгнула Вика. — Но что я ещё умею делать? Меня отобрали из многих десятков несчастных детей, которые живут в разрушенных городах и питаются отбросами! Я — здоровая, сильная! Я могу стать матерью, получить социальные гарантии улья!

— Чего? — переспросил я.

— Улья! Чего ещё? — заорала на меня Вика. — И я на всю жизнь буду обеспечена едой, теплом, уходом!

— А дети? — спросил я растерянно. — Свои, человеческие дети?