– Еще чего! – подруга обнимает меня за плечи. – Вот черт… – вздыхает она.

Действительно черт. Точнее чудовище, с которым лекция по английскому у нас пересекается, вошло в аудиторию, мило беседуя с самым строгим преподом универа.

Кит мазнул по мне своим непонятным взглядом, задержался на Насте, чему-то удовлетворенно кивнул и ушел к своей группе, где его тут же окружила стайка хорошеньких девчонок, от внимания которых сводный решил не отказываться.

Кит

После пары сижу на подоконнике и сплитую колоду карт от нехрен делать. Скучно. Ничего не меняется. Телки виснут, даже звать не надо. Вот как прямо сейчас, например. Напротив у стены стоят две симпатяжки с нашего курса. Милые, пустоголовые, одноразовые. Одна из них активно строит мне глазки. Раздраженно отворачиваюсь и, не глядя больше на них, снова раскладываю колоду на подоконник. Не вставляет. Вообще ничего.

За те два с половиной дня, что я здесь, яркие эмоции вспыхивали всего два раза. Когда сводная, бросив мне вызов, все же перебралась в комнату на третий этаж, и когда я сел на байк и выжал из него максимум. Оценив мои возможности, Гордый взял в Либерти на испытательный срок. Это должно помочь отвлекаться от вечно полыхающего ада в моей голове.

Собственно, это все. Ну папины взвинченные нервы вроде как радуют, но это не эмоции, скорее просто удовлетворение, потому что так должно быть. Это справедливо.

Я гонял почти всю прошлую ночь. Сжег бак бензина и потом долил еще. Снова гонял недалеко от города. Бесцельно. Живя на одном лишь адреналине, со страхом, давящим на грудь. Остановлюсь и сдохну.

Не сдох. Просто вернулся в свое привычное состояние.

– Сыграем? – ко мне подсаживается парень из нашей группы. Кажется, он представлялся Витом, я не вникал.

– Во что? – лениво смотрю на него.

– Да во что угодно, – пожимает плечами одногруппник. – Гораздо интереснее, на что! – ловлю нотки азарта в его взгляде.

– Я не играю на деньги, если ты об этом, – кручу колоду в пальцах.

– А на что тогда играть? – искренне не понимает он.

– На ответы на интересующие меня вопросы. Или на желания, – наблюдаю за Витом из-под упавшей на глаза челки.

– Детский сад какой-то. Кто в двадцать играет на желание? – натыкается на мой взгляд и замолкает. – Ну окей, а как, допустим, в покере ставки делать? Тоже желаниями?

– Да, – лишь дёргаю уголком губ вверх. – Степенью безбашенности этого самого желания, – вверх ползет уже второй уголок губ и получается оскал. – Чем выше ставка, тем интереснее будет желание. Например, я начинаю с того, что ты тупо прокукарекаешь десять раз на лекции по английскому, а закончу тем, что тебе надо будет трахнуть жену нашего ректора и предоставить доказательства всему универу. – Вит приоткрывает рот. – Ну что, игра все еще детская?

– Ты же понимаешь, какие последствия будут у таких желаний? – парень решает убедиться в моей адекватности.

– Конечно. Но если выиграешь ты, эти последствия коснутся уже меня, ведь загадывать желание придется тебе. В ставках не участвуют только те желания, которые напрямую связаны с риском для жизни. Например, лечь под грузовик на трассе или прыгнуть с моста без страховки. В остальном никаких ограничений и полный простор для фантазии.

– Я подумаю, – сливается Вит.

– Окей. Станет скучно, приходи.

Кажется, я его напугал. Жаль. Я бы сыграл сейчас на что-то безобидное. Хотя бы отвлекся.

У нас сейчас последняя пара. Спрыгнув с подоконника, прячу карты в карман рюкзака и слышу забавное: «Черт!». Поднимаю взгляд. Мимо меня пробегает сводная со своей подружкой. Народ вокруг них расступается. Она наверняка уже и не знает, что думать.

Зачем я это сделал?

Да просто так. Хочу, чтобы эта игрушка была только моей, тем более что она способна вызывать во мне эмоции, которые не просто сгорают внутри, как обычно, а вырываются наружу.

Что делать с ее подружкой, я еще не решил. Есть пара интересных вариантов. Приберегу на крайний случай.

Лекция оказывается увлекательной. Я ее даже тезисно записываю. Потом найду больше информации в сети, почитаю.

После занятия собираюсь. Выхожу на улицу. Прикурив на крыльце, иду на парковку. Дождь давно закончился. Солнечные лучи пробиваются сквозь дыры в посветлевших тучах. Щурясь, затягиваюсь и смотрю, как они играют с разноцветной листвой. Осень все же чертовски красивое время года.

Оглядываюсь по сторонам. Лады нигде не видно, хотя я изучал и ее расписание. Мы сегодня закончили в одно время. Неужели сбежала?

Решаю подождать пару минут прямо на парковке. Докурив, бросаю бычок в лужу под колеса. Сажусь за руль, крышу решаю не убирать. После дождя кататься с открытым верхом так себе кайф, тем более в одной рубашке.

Выезжаю с парковки на дорогу и плавно торможу прямо возле двух весело щебечущих подружек. Опускаю стекло, наклоняюсь к нему, уперев ладонь в пассажирское сиденье, и смотрю на сводную.

– В машину садись, – киваю ей.

– Не надо, – крутит головой, – мы сами доберемся.

– Старшего брата надо слушаться, – ухмыляюсь в ответ.

– Ты сводный брат, Кит. И я знаю тебя всего два дня, так что в нашем случае это правило не работает, – сопротивляется упрямая девчонка.

Мне нравится то, что я прямо сейчас к ней испытываю. Я хочу еще и хочу, чтобы она села в эту тачку прямо сейчас!

– Сядь в машину, Лада! – начинаю злиться.

– Пойдем, – она явно нервничает, но продолжает упрямиться. Берет под локоть подругу и тянет ее за собой.

– Л-лад-но, – быстро поднимаю стекло, давлю на газ и задним колесом заезжаю в глубокую лужу прямо у бордюра.

Грязная, холодная воды волной окатывает обеих девчонок. Раздаются визги, крики. Насте почти не досталось, а вот у Лады даже на лице потеки зеленовато-коричневой воды.

Снова открываю окно. Она смотрит на меня огромными, возмущенными глазищами. Обнимает себя руками за плечи. Там, где съехали рукава куртки, видны крупные мурашки.

– Так уж и быть, я добрый, – открываю ей дверь, – но учти, испачкаешь салон, отмывать будешь сама.

– Да иди ты, Кит! – всхлипывает блондинка и срывается на быстрый шаг, стараясь уйти как можно дальше от меня прямо в мокрых и грязных шмотках.

– Вот же… – сжав зубы, решаю отпустить. Хочет тащиться в таком виде в общественном транспорте, пусть валит! А я домой.

По дороге сразу заказываю еду, предполагая, что в холодильнике опять обнаружится малосъедобная дичь.

Успеваю принять душ, переодеться и даже забрать заказ у курьера, когда на этаже, стуча зубами и шмыгая носом, появляется Лада. Девочка быстро скрывается в своем скворечнике на третьем этаже. Я устраиваюсь на своей кровати с едой. Слышу шаги мимо комнаты и новые всхлипы. Все на мгновение стихает и шаги начинают удаляться.

Становится интересно, куда она собралась.

Отложив свой обед, выхожу за Ладой в коридор. Смотрю, как, прижав к себе полотенце, заходит в родительскую спальню. Там есть еще одна ванная.

Захожу вслед за ней, плотно прикрываю дверь. Вода уже льется. Сквозь матовое стекло двери видно, как девочка раздевается. Стягивает с себя футболку. Роняет ее на пол. Интересное шоу получается. Но мне, как всегда, мало. Мне нужно взять максимум. И я дергаю дверь, открывающуюся одинаково в обе стороны. В этот момент из ее рук падает лифчик. Лада испуганно прикрывает грудь руками.

Красивую, надо сказать, грудь. Маленькую, но очень аппетитную.

– Выйди! – требует охрипшим, дрожащим голосом. – Сейчас же выйди отсюда!

– А если не выйду, что ты будешь делать?

Кит

Ее зрачки начинают красиво пульсировать. Это личное пространство явно еще ни разу не нарушали особи мужского пола. Забавно. Как-то я отвык от девственниц в ее возрасте. Но тут все понятно. Маленькая домашняя девочка с мамой-воспиталкой. В голову вложено слишком много моральных принципов и не все они верные.