Стр. 2–22. — См. № 52 в т. III наст. изд. и комментарии к нему.

164

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, В мире книг.

Автограф — РГБ. Ф. 245. К. 6. № 20.

Дат.: 17/30 мая 1917 г. — по почтовому штемпелю.

Шведская фотооткрытка с изображением актера. Штемпель почтового отделения Стокгольма — 30.05.17.

15 мая 1917 г. Гумилев уехал из Петербурга, направляясь на Салоникский фронт. «Уехал из Петрограда с Финляндского вокзала. На вокзале провожала жена. Уезжая, был крайне оживлен, радостно взволнован, весел и доволен тем, что покидает смертельно надоевшую ему обстановку. <...> Военное министерство, выдававшее Н. Г. паспорт, скрыло его военное звание, как обычно делало, отправляя офицеров через нейтральные страны. Н. Г. уехал в качестве корреспондента «Русской воли» <...> От 15 мая до начала июня [1917]. В пути из Петрограда в Лондон. <...> 20 мая приехал в Стокгольм. Осматривает его. 21 мая — в Христианию. 23 мая — в Бергене. В конце мая из Бергена на пароходе уезжает в Лондон» (Труды и дни. С. 272).

Стр. 2–22. — См. № 62 в т. III наст. изд. и комментарии к нему.

165

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, В мире книг.

Автограф — РГБ. Ф. 245. К. 6. № 20.

Дат.: 23 мая / 5 июня 1917 г. — по почтовому штемпелю.

Открытка с видом Норвегии. Штемпель почтового отделения Бергена — 05.06.17. Штемпель почтового отделения Петрограда — 11.06.17.

166

При жизни не публиковалось. Печ. по: Соч III.

Соч III, КРЛ (публ. Р. Д. Тименчика).

Автограф — Архив Лесмана. В стр. 6 вместо «устанавливаю» ранее было «устраиваю».

Дат.: после 4/17 июня 1917 г. — по датировке (реконструкции) Э. Русинко (Исследования и материалы. С. 301).

Стр. 3. — В Лондоне Гумилев пробыл две недели в июне 1917 г. на пути в Париж, куда он добрался к 1 июля 1917 г. Борис Васильевич Анреп (1883–1969) — художник-мозаист, поэт. По его собственным словам, «...бросил университет и в 1908 году отправился в Париж, дабы всецело посвятить себя живописи <...> В 1913 году устроил первую выставку своих работ в Лондоне, имевшую большой успех. Как офицер запаса вернулся во время войны в Россию; в 1916 году был командирован в Англию в Русский правительственный комитет, где работал до конца войны. С тех пор исключительно занимался художественными работами, главным образом, в Англии, где они имеются в Национальной галерее, Вестминстерском соборе, Греческом соборе и др.» (Императорское училище правоведения и правоведы в годы мира, войны и смуты. Мадрид, 1967. С. 372). Анреп был сотрудником «Аполлона». В Лондоне в июле 1917 г. он активно знакомил Гумилева с английскими литераторами и культурными деятелями, а после возвращения поэта в Англию в конце января 1918 г. устроил его на работу в шифровальном отделе Русского правительственного комитета. Гумилев, как известно, оставил у Анрепа часть архива, который тот впоследствии передал своему лондонскому знакомому и товарищу по работе во время Второй мировой войны, литературоведу Г. П. Струве. Вадим Данилович Гарднер (1880–1956) — петербургский поэт (см. № 60 в т. VII наст. изд. и комментарии к нему). В феврале 1913 г. он был принят в «Цех поэтов», в том же году печатался в «Гиперборее». В 1916 г. вместе с Б. В. Анрепом он был отправлен на военную службу в Лондон на работу в «Комитете по снабжению союзников оружием», а в апреле 1918 г. — вернулся из Лондона в Мурманск на одном корабле с Гумилевым. В 1921 г. Гарднер сбежал из РСФСР в Финляндию. В эмиграции продолжал писать стихи, умер в Хельсинки. О нем см.: Hellman Ben. An Agressive Imperialist? The Controversy over Nikolaj Gumilev’s War Poetry (Appendix: An Unpublished Poem by Vadim Gardner) // Nikolaj Gumilev. 1886–1986. Papers from the Gumilev Centenary Symposium. Berkeley, 1987. P. 148–154 (данное письмо позволяет уточнить, что с Гарднером Гумилев встречался в Лондоне не только в 1918 г., но и в 1917 г.). О его более раннем общении с Вяч. И. Ивановым см. также: Богомолов Н. А. К биографии В. Д. Гарднера // Богомолов Н. А. От Пушкина до Кибирова. М., 2004. С. 304–310. Бехгофер (Bechhofer) Карл Эрик (известен также под фамилией Робертс; 1894–1949) — прозаик, переводчик, журналист, автор многочисленных биографий, романов, путевых записок, был иностранным корреспондентом в Петрограде, где и познакомился в 1915 г. с Гумилевым. С декабря 1914 по ноябрь 1915 г. посылает в редакцию еженедельника «Новый век» («The New Age») серию «Писем из России», в одном из которых описывает вечер в петроградском кафе «Бродячая собака», где произошла его встреча с Гумилевым. В июле 1917 г. Бехгофер взял интервью у Гумилева для того же журнала «Новый век». В 1921 г., вернувшись в большевистскую Россию, он «посылает в литературное приложение к газете «Таймс» сообщение о судьбе его «двух наиболее близких друзей из молодых русских поэтов» — Городецкого и Гумилева. Это письмо от 13 декабря 1921 г. фактически было первым некрологом Гумилева в западной прессе» (см.: Гумилев в Лондоне: Неизвестное интервью / Публ. Э. Русинко // Исследования и материалы. С. 304–305). Стр. 7. — Курнос (Cournos) Джон (1881–1966) — американский поэт, романист, критик и журналист русского происхождения; печатался в «Аполлоне» и «Ниве»; перевел на английский язык произведения Андреева, Белого, Розанова, Сологуба; издал несколько антологий русской поэзии и прозы. В 1917–1918 гг. приезжал в Петроград как член Англо-русской комиссии, встречался с Ахматовой (его стихи вписаны в ее альбом), Сологубом, Ремизовым, Чуковским (см.: Исследования и материалы. С. 303; КРЛ. С. 371). В контексте гумилевских «литературных связей» в Лондоне небезынтересно, что Курнос считался поэтом-имажистом, был близким знакомым Р. Олдингтона, Э. Паунда и др. С. 10. — Анреп познакомился с Ахматовой в 1915 г. и стал одним из главных адресатов ее любовной лирики. В письме к Г. П. Струве от 23 октября 1968 г. он вспоминал об отъезде Гумилева из Лондона в Россию: «Я хотел послать маленький подарок Анне Андреевне. И когда он уже откладывал свой чемодан, передал ему большую редкую серебряную монету Александра Македонского и несколько ярдов шелкового материала для нее. Он театрально отшатнулся и сказал: “Борис Васильевич, как вы можете это просить, ведь она все-таки моя жена!” Я рассмеялся: “Не принимайте моей просьбы дурно, это просто дружеский жест”. Он взял мой подарок, но я не знаю, передал ли он его по назначению, так как я больше ничего об этом не слыхал. С другой стороны, мы, конечно, много раз говорили о стихах А. А. Я запомнил одну фразу его: “Я высоко ценю ее стихи, но понять всю красоту их может только тот, кто понимает глубину ее прекрасной души”» (Струве Г. П. Из моего архива // Мосты (Мюнхен). 1970. Кн. 15. С. 410). К концу жизни, по просьбе Г. П. Струве, Анреп также записал свои воспоминания об Ахматовой, под названием «О черном кольце» (впервые, в своде других ценных материалов об Анрепе, в кн.: Ахматова Анна. Сочинения. Т. III. Ред. Г. П. Струве, Н. А. Струве, Б. П. Филлипова. Париж, 1983. С. 428–465; перепечатаны с комментариями Р. Д. Тименчика: Ахматова Анна. Десятые годы. М., 1989. С. 191–211). Стр. 10–11. — Леди Оттолин Моррел (Ottoline Morrel, 1873–1938) — покровительница кружка литераторов и художников из т. н. «Bloomsbury Group». По сообщению Э. Русинко, «единокровная сестра Герцога Портлендского, жена либерального члена парламента, леди Моррел была любовницей Бертрана Рассела, конфиденткой Литтона-Стрэчи и близким другом Генри Джеймса, Олдоса Хаксли и Т. С. Элиота. В ее оксфордширской усадьбе «Гарсингтон Мэнор» можно было встретить Д. Х. Лоуренс, У. Б. Йетса, Вирджинию Вулф <...> и других знаменитостей. Анрепа ввел в этот круг его знакомый, художник Генри Лэм...» (Исследования и материалы. С. 300). Собрания в Гарсингтоне стали регулярно проводиться с 1915–1916 г. Гумилев, по-видимому, был у нее вместе с Анрепом, 16–17 июня 1917 г. (см. там же). Стр. 14. — «В India House (на улице Кингсуэй, 36-38) располагались тогда русские военные службы в Лондоне» (КРЛ. С. 371). Стр. 20–21. — По предположению Р. Д. Тименчика, Гумилев сопоставляет великого ирландского поэта-символиста Уильяма Батлера Йетса (Yeats, 1865–1939) с Вяч. И. Ивановым «по признаку интереса к мифотворчеству» (КРЛ. С. 371). Гумилев говорил о Йетсе в своем интервью с Бехгофером (см. выше) и перевел пьесу Йетса «Графиня Кэтлин» во время работы во «Всемирной литературе» (см.: ПРП 1990. С. 356). Стр. 21–23. — Гилберт Кит Честертон (1874–1936) в книге «Автобиография» (1936) вспоминал свою беседу с неким русским поэтом-офицером: «Его практическое предложение состояло в том, что только поэтов следует допускать к управлению миром. Он торжественно объявил нам, что и сам он поэт. Я был польщен его любезностью, когда он назначил меня, как собрата-поэта, абсолютным и самодержавным правителем Англии. Подобным образом Д’Аннунцио был возведен на итальянский, а Анатоль Франс — на французский престол. <...> он был уверен в том, что если политикой будут заниматься поэты или, по крайней мере, писатели, они никогда не допустят ошибок и всегда могут найти между собой общий язык» (Исследования и материалы. С. 301–302). О своем знакомстве с Честертоном Гумилев потом сообщал М. Ф. Ларионову (Струве Г. П. Из моего архива... С. 406). В июле 1921 г. Гумилев рассказывал Г. В. Адамовичу: «Я четыре года жил в Париже. Андре Жид ввел меня в парижские литературные круги. В Лондоне я провел два вечера с Честертоном. По сравнению с предвоенным Петербургом все это “чуть-чуть провинция”» (Звено (Париж). 3 октября 1926; цит. по: КРЛ. С. 371). Стр. 24. — О стихах Честертона Гумилев также говорил в своем интервью в «Новом веке» (см. выше). Между тем, эта сторона творчества Честертона была сравнительно малоизвестна. Но факт написания «совсем хороших» стихов имел для Гумилева принципиальное значение в определении «статуса» писателя: «поэт» был в его глазах художником качественно иным, нежели «прозаик» — в эти определения он вкладывал содержание, восходящее к собственному пониманию «метафизики» творчества. Стр. 25–26. — О возобновлении издательства «Гиперборей» — правда, не в Лондоне, а в Петрограде — см. №№ 170 и 171 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 29–30. — Т. е. «дай С. К. Маковскому». «Аполлоновское» прозвище Маковского — «папа́ Мако» в общении супругов Гумилевых иронически переиначивалось. Р. Д. Тименчик сообщает, что к письму были приложены ст-ния «Стокгольм» и «Природа» («Так вот и вся она, природа...») (№№ 63, 59 в т. III наст. изд.) (см.: КРЛ. С. 371). В периодической печати в то время они не появлялись.