110

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Автограф — РНБ. Ф. 634. Оп. 1. Ед. хр. 98.

Дат.: зима-весна (не позднее марта) 1912 г. — по архивной дате, письму А. М. Ремизова от 19 января 1912 г. (№ 22 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома) и времени отъезда Гумилева из России (см. комментарий к № 112 наст. тома).

Архивная датировка — «1912 г.».

111

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Автограф — РГБ. Ф. 620. К. 63. Ед. хр. 45.

Дат.: конец марта 1912 г. — по времени отъезда Гумилева в Италию (см.: Соч III. С. 374).

Ответом на это письмо явилось письмо № 23 (раздел «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Знакомство Корнея Ивановича Чуковского (настоящее имя — Корнейчуков Николай Васильевич, 1882–1969) с творчеством Гумилева произошло в 1908 г., благодаря рекомендации А. Н. Толстого. «...Я пользуюсь случаем обратить Ваше внимание, — писал Толстой Чуковскому 12 марта 1908 г., — на нового поэта Гумилева. Пишет он только в «Весах», потому что живет всегда в Париже, очень много работает, и ему важна в начале правильная критика...» (РГБ. Ф. 620. К. 63. Ед. хр. 45). «Вскоре в том же 1908 году, — вспоминал Чуковский, — Гумилев приехал в Питер и на первых порах я не нашел в нем ничего привлекательного. Он показался мне каким-то церемонным, высокомерным и чопорным. <...> К этому времени он успел напечатать немало стихов, но все его гимны экзотическим ягуарам, носорогам, самумам, пустыням, слонам показались мне на первый взгляд слишком экзотическими, слишком искусственными, хотя я и признавал изощренность их поэтической формы. <...> Я часто встречался с Гумилевым и в театрах, и на выставках картин, и у Сологуба, и на вечерах “Аполлона”, и у Вячеслава Иванова, но отношения наши оставались холодными. В 1912 году я в качестве редактора сочинений Оскара Уайльда, выдаваемых приложением к “Ниве”, обратился к Гумилеву с “заказом” перевести терцины английского автора “Сфинкс”. Он перевел их умело и быстро. Мы обменялись учтивыми письмами, но сблизились лишь в 1918–1919 годах, когда Горький позвал нас обоих работать в издательстве “Всемирная литература”» (Жизнь Николая Гумилева. С. 124–125).

Стр. 3. — «Полное собрание сочинений О. Уайльда. С критико-биографическим очерком и портретом автора. Под редакцией К. И. Чуковского» вышло как «Бесплатное приложение к журналу «Нива» на 1912 г.» в 8-ми книгах (№ 1–8), составивших четыре тома. Поэма О. Уайльда «Сфинкс» в переводе Гумилева была напечатана в 7-й книге Собрания (IV том). Это был печатный дебют Гумилева-переводчика. Стр. 5. — В 8-й книге Собрания (IV том) были гумилевские переводы ст-ний Уайльда «Могила Шелли», «Мильтону», «Theoreticos», «Федра». Стр. 10. — В апреле 1912 г. Гумилев и Ахматова уехали в Италию (см. комментарий к № 112 наст. тома).

112

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин, ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20.

Дат.: май 1912 г. — по содержанию.

Стр. 3. — 3 апреля 1912 г. Гумилев и Ахматова отправились в путешествие по Италии; на вокзале их провожали Кузмин и Зноско-Боровский (Кузмин М. А. Дневник 1908–1915. СПб., 2005. С. 344). Итальянский маршрут зафиксирован П. Н. Лукницким: «Вержболово — Берлин — Лозанна — Уши́ — Оспедалетти (у родных Кузьминой-Караваевой жили около недели) — Сан-Ремо — на пароходе в Геную. Генуя — Пиза — Флоренция. Из Флоренции [Гумилев] один ездил в Рим и Сиену и приблизительно через неделю вернулся обратно во Флоренцию. Пребывание во Флоренции (включая поездку в Рим и Сиену), заняло дней 10. Из Флоренции вместе поехали в Болонью, Падую, Венецию. В Венеции жили дней 10. Затем Вена — Краков — Киев. В Киеве — 17 мая» (Труды и дни. С. 218–219). Данное письмо было отправлено Брюсову к концу поездки, т. е., вероятнее всего, — из Венеции. Стр. 3–4. — Приложенные к письму ст-ния в архиве не сохранились. В «Русской мысли» (1912. № 7) был напечатан цикл «Итальянские стихи», куда вошли стихотворения «Рим», «Пиза», «Генуя» (№№ 79–81 в т. II наст. изд., с общей подписью «Италия, 1912»); по следующему письму Гумилева к Брюсову (№ 113 наст. тома) можно заключить, что в числе приложенных к данному письму были ст-ния «Рим» и «Пиза». Согласно записям П. Н. Лукницкого, в Италии также были написаны ст-ния «Падуанский собор» (переделанное впоследствии), «Персей» (после пребывания в Риме), «Болонья» и «Венеция» (Труды и дни. С. 219; №№ 105, 91, 97, 96 в т. II наст. изд.). В 1913 г. издательство «Акмэ» анонсировало сборник итальянских стихов Гумилева. Стр. 6–7. — О Цехе поэтов см. комментарий к № 106 наст. тома. О «союзе с Городецким» — весьма неожиданном, в свете их более ранних отзывов друг о друге (см., например, №№ 35, 47 наст. тома и комментарии к ним, а также комментарии к №№ 29, 76, 86) — см. комментарий к № 132 наст. тома, а также: Неизд. 1986. С. 264–267; комментарий к № 45 в т. VII наст. изд. Взаимоотношения Гумилева с Вяч. И. Ивановым с весны 1910 г. постепенно становились все более напряженными в соответствии с такими ключевыми моментами, как дискуссия вокруг статьи Иванова «Заветы символизма», ивановская критика поэмы Гумилева «Блудный сын» и рецензия Гумилева на первую часть «Cor Ardens»’а (см. комментарии к №№ 89, 97, 105 наст. тома). 1 февраля 1912 г. Гумилев пригласил Иванова на собрание Цеха поэтов (см.: Неизд 1986. С. 125), но не исключено, что это было именно то собрание у Гумилевых, на котором, по воспоминаниям Ахматовой, «был решен акмеизм» (Там же. С. 255). Менее чем три недели спустя в прениях по поводу новых докладов Иванова и А. Белого о символизме в Обществе ревнителей художественного слова (см.: Труды и дни. 1912. № 1) «синдики» Цеха поэтов — Гумилев, Городецкий и Д. В. Кузьмин-Караваев — открыто объявили о своей оппозиции не только к Вяч. И. Иванову, но и к символизму в целом (см.: Недоброво Н. В. Общество ревнителей художественного слова в Петербурге // Труды и дни. 1912. № 2. С. 26–27). Но вряд ли Гумилев знал, что к тому времени, как было написано настоящее письмо, Иванов уже окончательно покидал Петербург (см. комментарии к №№ 71, 77 наст. тома). Стр. 7–8. — О реформе «Аполлона» см. № 119 наст. тома и комментарии к нему.

113

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20.

Дат.: 22 мая 1912 г. — по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Москва. Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову. Редакция «Русской мысли». Воздвиженка, Ваганьковский пер<еулок>, д. 3». Штемпель почтового отделения Царского села — 22.05.12. Штемпель московской экспедиции городской почты — 23.05.12. Штемпель почтового отделения Москвы — 24.05.12.

Стр. 3. — По возвращении из Италии Гумилев оставил Ахматову у матери в Киеве (откуда она вскоре уехала в Подольскую губернию, в имение кузины М. А. Змунчилло (см. № 116 наст. тома и комментарии к нему)) и уехал (18 мая) в Петербург, совершив по дороге короткую остановку в Москве. Через несколько дней после отправления данного письма Гумилев уехал в Слепнево, где провел большую часть лета. Стр. 13–14. — В «Русской мысли» Брюсов выбрал вариант «изогнулся»; в «Колчане» (1916 г.) Гумилев использовал другой вариант — «наклонился» (см. № 81 в т. II наст. изд., варианты и комментарии к нему). Стр. 15–17. — Получив разъяснения Гумилева, Брюсов напечатал это ст-ние в «Русской мысли» в соответствии с первоначальным вариантом. То же текст с небольшими разночтениями был принят и в «Колчане» (см. № 80 в т. II наст. изд., варианты и комментарии к нему). Стр. 24–27. — Гумилев имеет в виду свою и Городецкого рецензии (соответственно, в № 3–4 «Аполлона» и в газете «Речь» от 2 апреля 1912 г.) на новый сборник стихов Брюсова «Зеркало теней» (М.: Скорпион, 1912). Рецензенты откровенно рассчитывали привлечь Брюсова на сторону нарождающегося акмеизма. Гумилев впервые объявил в печати о «новой, идущей на смену символизму школе», «основанием» для которой провозглашалось «нечто», содержащееся в творчестве Брюсова (№ 40 в т. VII наст. изд.), а Городецкий провозгласил «наиболее трогательными» в «Зеркале теней» «признания, чисто цеховые, о своем “святом ремесле”». Подробно о «стратегическом» значении обеих рецензий см. комментарий к № 40 в т. VII наст. изд. Стр. 27–28. — О втором альманахе «Аполлон» и предполагаемом участии в нем Брюсова см. комментарий к № 109 наст. тома. Как известно, надежды Гумилева не сбылись — прежде всего, именно из-за слишком радикального преобладания «новых веяний» в «аполлоновских» кругах. Стр. 36–68. — № 80 в т. II наст. изд. Автограф. Очевидно, к настоящему письму были приложены тексты «Рима» и «Пизы» (№№ 80, 81 в т. II наст. изд.). Из них сохранился только первый — скорее всего, именно как тот вариант, который Брюсов не отобрал для публикации в «Русской мысли» (ср. № 112 наст. тома).