Книга?

О графине? Да.

Небольшой костёр прогорал.

Дров он с расчётом собрал примерно столько, сколько времени отвёл себе, чтобы смотреть на озеро и думать о мечте.

А потом – нужно будет доесть хлеб и работать.

С ближнего пригорка длинный дом показался уже давно знакомым, милым, понятным.

Всего несколько шагов.

Пора возвращаться.

Торопился, в азарте нетерпения сбежал вниз по травяному склону крутого холма.

Уже привычно открыл калитку, прошагал по кирпичной дорожке, потрепал по огромной башке жёлтого пса, бросившегося ласкаться.

Хозяин по-прежнему сидел во дворе за деревянным столом, дымил сигаретой, не выпуская из руки привычную стеклянную банку для окурков.

Не приподнялся со скамейки, но подмигнул.

– Выспался?

– Нормально. Прогулялся немного.

– А-а, это хорошо… Про графиню скоро начнёшь писать?

В ответ он захохотал громко, с удовольствием.

– Сегодня же, немедленно! Обещаю. Это совпадает с моими жизненными планами. Только вот сейчас немного похожу, жильё подробней посмотрю, а там и за твою графиню возьмусь.

Хозяин помолчал, прищурился.

– Теперь-то она и твоя. Чайником пользуешься, работает?

– Не пробовал ещё. Кофе немного одолжишь? И воды.

– Ого, аристократ! Кофе, прогулки ему… Да, кстати. Осторожней по траве ходи, смотри под ноги. Здесь везде змей очень много.

– Опасные?

– Гадюки, ужи. Места тут низинные, водяные, летом лягушек туча, кузнечиков всяких, змеям рай. За калиткой увидишь большой старый пень, обрати внимание. Попросил лет пять назад тракториста выкорчевать, тот пень дёрнул, но никуда в сторону не отволок, так посреди поля и бросил. К чему это я? А, да! В пне этом самое змеиное гнездо, тепло им, мокро, спрятаться есть где. По весне они там целыми клубками шипят на солнце. Сжечь нужно будет этот пень, облить солярой и сжечь. Как только ветра не будет, чтобы на сухую траву не перекинулось…

То, что хочется больше всего в жизни, – жить без суеты.

Без мелких, нудных обязательств, без принуждений, без обязанностей, не вовремя определённых для него кем-то.

Хочется сделать много, очень много для милых, родных людей. Но только обязательно самому, без ножа у горла и оскорбительных пинков… Ведь когда-то у него неплохо получалось делать хорошее для других.

Но сейчас он беспомощен. Поэтому нужно ждать.

Знал, с чего начнёт: у костра попробовал подробно придумать, как будет действовать.

Сначала – быт.

Нельзя, чтобы мелочи отнимали какое-то время, даже простую минуту, которая скоро может стать очень важной. Он помнил сладкую дрожь настоящего дела, когда мысль настроена как тетива лука и точные строки летят туда, где им положено быть.

Прошёлся по комнатам, выбрал самую маленькую мансарду.

Скоро наступят холода, в такой крохотной будет проще согреться.

Обои смешные, с машинками, воздушными шариками и лукавыми иностранными малышами с рыболовными удочками в руках.

Детская. Для гостей.

Раскладной диван передвинул вплотную к стене, потом кое-как, с остановками, перетащил из дальней комнаты тяжеленную подставку для телевизора. Она больше всего напоминала письменный стол и очень удобно встала у окна.

Позабыв про намеченную очерёдность дел, и понимая, что суетится уж очень как-то по-мальчишески, нетерпеливо устроил рядом со столом обычный стул и сел.

Положил руки на стол.

Напротив – окно.

Простое зелёное поле, далёкий лес. Внизу – кусты, какое-то деревце еле дотягивается и постукивает ветками по стеклу; чуть в стороне, но тоже близко, – густая высокая ель, широкие лапы.

Восток.

Солнце обязательно станет его другом, рассвет будет приходить именно в это окно.

Как же здесь здорово…

Притащил ещё одну тумбочку, поменьше, устроил её у двери. Для вещей. Для рюкзаков.

Опять сел, ещё раз, но уже пристально, внимательно посмотрел в окно.

Тишина!

Только птицы, только птицы, крохотные, стремительные птицы…

Стол, компьютер, блокнот. Рядом ручка, карандаш на всякий случай. Всё ровно, аккуратно.

Опять вскочил, прошёлся по череде пустых распахнутых комнат, собрал все удлинители, какие нашёл.

Ведь когда-то должна быть и у него настольная лампа!

Ещё утром Хозяин, ещё раз пристально рассмотрев свою толстую записную книжку, продиктовал ему все необходимые цифры.

Всё было подключено, он волновался.

Интернет есть! Невероятно…

И раньше, приступая к любой важной работе, он всегда первым делом готовил таблицы. Создавал папки, называл их, придумывал простое название темы.

Как звали графиню? Марион. Отлично.

Тема «Марион».

Файл «Текст. Марион. Старт»

При работе со своими книгами ему так было привычно и удобно контролировать себя.

Поэтому следующий файл – «График. Марион».

День первый, день второй, третий… Он всегда отмечал, сколько написано знаков с пробелами на начало дня, сколько их стало в тексте ночью, в тот момент, когда он, обессилев в торопливой истоме череды образов, занемев неудобно согнутой спиной, выталкивал себя из-за письменного стола, отправлял умываться и потом спать, спать…

Субботы и воскресенья всегда отмечал в таблицах жёлтым цветом; а причины, если не получалось написать в этот день ни строчки, записывал коротко, чтобы помнить.

И это готово.

Дальше. Что же дальше?

Ах, да, кофе!

Многие из тех, с кем в жизни приходилось общаться, были уверены, что он очень брезглив. Во всём и со всеми. Вряд ли это было полной правдой, но его такая оценка устраивала.

Ковшик в раковине уже отмок, он выскреб его сначала начисто ножом, потом тщательно протёр куском грубой рыболовной сети, остатки которой нашёл в шкафу. Аккуратно повесил ковшик на гвоздик над плитой. Полюбовался. Пригодится.

Вода действительно шла из крана страшно вонючая, но для мытья посуды вполне подходящая, тем более, что маленький пузатый водонагреватель под мойкой исправно мигал красным огоньком.

Промыл чайник сначала горячей водой, потом покупной, питьевой, тоже взятой в долг.

Кофе!

С утра осталось ещё немного хлеба.

Сахар в кружке размешал своим охотничьим ножом.

Единственную ложку, большую, столовую, грязную и с немецкими клеймами, он, нетерпеливо ожидая первого горячего глотка кофе, не стал пытаться отчищать, оставил в кухонной мойке.

Уселся за письменный стол.

Окно.

Компьютер.

Кто ты такая, Марион?

Интернет.

Ссылок было много. Действительно, его графиня была знаменитой.

Совсем скоро стало интересно. Потом – очень интересно.

Дерзкая девчонка, аристократка, родители важные персоны, мать – фрейлина императорского двора, отец – депутат рейхстага.

Училась в Швейцарии, в юности много путешествовала по Африке. Очень любила скоростные автомобили, гоняла отчаянно и умело.

Ненавидела тогда ещё только вылезающих из нор нацистов, с молодыми друзьями, просвещёнными и образованными, тоже из аристократических семей, активно участвовала в коммунистических митингах. За свои левые взгляды получила прозвище "красная графиня"…

Ого! Вот оно то, ради чего любому писателю стоит некоторое время пожить в свинарнике рядом со змеями.

Так, что там дальше?..

Марион участвовала в подготовке путча, несколько раз ездила в качестве курьера в Швейцарию.

После провала покушения на Гитлера молодую графиню вызывали на допрос в гестапо, но потом отпустили.