Бывало тепло и в другие моменты. Но никогда, никогда не позволяла себе Вера расслабиться при маме. После того случая, когда в первом классе в порыве чувств подошла она к Эмме Владиславовне сзади и обняла со всей силы. Вера навсегда запомнила, как мама резко расцепила ее руки и скинула назад со словами: «Через полчаса педсовет. Как я теперь мятая пойду?»

Со временем Вера и сама отучилась внешне выражать чувства. А их проявления со стороны других мягко отвергала, вроде бы шутя: «Не люблю телячьи нежности». При этом она представляла себя разбойницей из «Снежной королевы» – сильной, уверенной и в то же время доброй, которая любит зверей и птиц, а те любят ее. Перед глазами всплывала сцена из мультика: «Телячьи нежности, телячьи нежности», – плачет маленькая разбойница, а над ней курлычут белые голуби.

– Чтобы крылья у вас отсохли!

Ни визга, ни скрипа, ни скрежета. Просто две правых ноги одновременно втопили в пол каждая свою педаль тормоза. Серебристая реношка с буквой «У» на крыше послушно встала. Три человека синхронно подались вперед, покуда позволили ремни безопасности, а потом так же дружно возвратились в прежнее положение.

– Тебе чего, жить надоело?! – заорал инструктор на ученика так же, как только что орал на голубей.

Вообще-то Иван Иванович, старейшина автошколы, был мужиком спокойным. Но все, что было связано с «ласточками», – считалось святым. Реношка была его десятой учебной машиной. Не автомобилем, нет, именно машиной, женского рода. Он ухаживал за каждой из них, как за любимой. Дышал на стекла и протирал. Залезал под капот и сосредоточенно осматривал, ощупывал внутренности. Сдувал пылинки с сидений. Требовал от учеников сцепление отпускать плавно, на педали жать аккуратно, передачи переключать без рывков. А тут на тебе!

Ученик молча откинул назад длинную прядь темных волос. А что ответить инструктору? Машину он вел аккуратно, на дорогу смотрел внимательно, стараясь не обращать внимания на мельтешение и противное поскрипывание дворников. Ехали они сорок километров в час, машин было мало, до «пешеходника» далеко. Ничто не предвещало беды. И тут сверху прилетела неожиданная помеха, которая приземлилась не куда-нибудь, а прямо на лобовое стекло. Ну, отвлекся, растерялся. Не справился с управлением. Хорошо, что ничего страшного не произошло. Примерно так думал ученик, уже попрощавшийся с мечтой получить водительские права.

– Да ладно, забей. Главное – погода сегодня нелетная. А эти твари летают и летают, чтоб у них леталки отвалились. Скажи, чего им на деревьях не сидится, в гнездах своих? – обратился инструктор к ученику, заметно поостыв.

– Иван Иванович, голуби на деревьях гнезда не вьют, – ответил ученик. Его уже почти не трясло.

– Как так? – удивился инструктор. – Разве ж они не птицы?

– Их гнезда под крышами, на чердаках, – вразумил ученик учителя, – а птенчики у них смешные такие, как птеродактили в миниатюре.

Иван Иванович задумался над загадками природы, а ученик улыбнулся мечтательно. Ученика звали Антон. Он совсем не горел желанием идти на курсы вождения почти в сорок лет, но надо знать маму Олю. Если она решила сделать из него стандартный вариант настоящего мужчины – ее не переспоришь. Антон очень любил маму и не хотел ее огорчать.

Что касается автошколы, даже поводов для огорчения не было – учеба давалась ему легко. Сначала боялся, да. Хоть глаза закрывай и руль отпускай. Казалось, что учебная машина занимает всю ширину дороги. Что пешеходы специально дожидаются его появления, чтобы дружно пойти пересекать проезжую часть. Что дорожники медлят с заделыванием ямок на асфальте, пока он не отучится. Что светофоры отключаются нарочно для более полного усвоения Антоном разницы между регулируемым и нерегулируемым перекрестком. Он боялся, но все равно ехал. Знал, что инструктор на страже. Все шло гладко. До сегодняшнего дня. А виноват во всем расслабившийся голубь.

Пока ученик с десяток секунд прокручивал в голове, какими бы еще любопытными фактами из жизни птиц поделиться с инструктором, не заставила себя ждать и более серьезная проблема. Материализовалась она в виде большого черного внедорожника, возникшего в опасной близости быстро и неожиданно. Бум! От удара в зад реношка дернулась и чуть продвинулась вперед.

«А-а-а!» – с удесятеренной энергией заорал инструктор и выскочил из машины. Убитый горем, он начал кружить вокруг своей «ласточки», перебегать взад-вперед. Он горестно всплескивал руками, качал головой и причитал уже нецензурными словами. В это время из салона «ласточки» выбрался пассажир. Точнее, выбралась. Девушка-экзаменатор, метр с фуражкой, похожая на не по годам серьезного ребенка, нарядившегося в полицейскую форму. Девушка молча осмотрела обе многострадальные машины и постучала в окно водительской кабины внедорожника. Ей не ответили.

Оставленный в одиночестве, Антон рассматривал девушку из окна автомобиля. Он чувствовал смятение. Причина казалась странной – он не мог определиться с цветом кожи девушки. В начале практической части экзамена, еще на площадке, ему показалось, что у экзаменатора черные волосы и смуглая кожа. Сейчас же, по его наблюдению, волосы остались прежними, а лицо посветлело. Способность менять окраску навела на мысль о хамелеонах. А все, что связано с царством животных, вызывало у Антона самый жгучий интерес. Сменила девушка цвет лица? Определенно. Как? Он сначала даже подумал, что девушка успела попудриться во время экзамена. Если так, то зачем?

Пока в голове Антона шел витиеватый мыслительный процесс, девушка продолжала стучать пальчиком в окно. Из внедорожника ответа так и не было. Подбежал Иван Иванович. Тоже постучал. Кулаком.

– Чего молчит-то? Не знаешь, Равильевна? Помереть не должен. Может, башку разбил? – с тревогой спросил инструктор.

Девушка достала телефон.

– Андрей, это я, Гузель. Что «что»? ДТП у меня. Записывай адрес. Скорую вызывай, не помешает. Нет, сплюнь, все живы. Железо. Давай быстрей, мне еще сегодня патрулировать! – скомандовала она.

На этих словах окно внедорожника стало медленно опускаться. Оттуда показалась толстая рука с поднятым вверх средним пальцем, смахивающим на сардельку.

– Не понял. Ах ты, урод! – вспылил инструктор, ухватился за палец и дернул на себя.

Палец не сдвинулся с места.

– Спокойно, Иван Иванович. Сейчас наши подъедут, разберемся, – отстранила его экзаменатор Гузель.

Действительно, через пару минут одновременно прибыли ДПС и «скорая». Полицейский – видимо, тот самый Андрей, потому что дружески похлопал девушку по плечу, на что она ткнула его кулаком в живот – со своим напарником вывели из внедорожника водителя – пузатого лысого бугая. Тот не сопротивлялся, но палец показывать продолжал. А еще крутил головой, причмокивал, тяжело вздыхал. И недоверчиво поглядывал на свои ноги, которые перестали слушаться хозяина. То шли влево, то сворачивали правее, то вообще намеревались вернуться.

Пока продолжалось освидетельствование, заполнялся протокол, в общем, шла положенная в таких случаях работа, инструктор суетился, курил и разговаривал по телефону.

– Вы в порядке? – услышал Антон тихий голос. Это экзаменатор села в машину и осторожно тронула его за плечо.

– Нет, то есть да, – ответил Антон, отметив, что к девушке вернулся прежний цвет лица.

Та смутилась под пристальным взглядом и поправила высоко задравшуюся форменную юбку.

– Как вас зовут? – спросил Антон.

– Гузель Равильевна, – ответила девушка.

– Красивое имя.

– По-татарски «Гузель» как раз и значит «красивая».

– В самую точку, – подтвердил Антон, – наверное, это знак свыше.

– Что? – не поняла Гузель.

– Это, – указал Антон на пятно на лобовом стекле. – Все-таки ключевую роль в моей жизни играет природа. Мне привольней в лесу, в поле, а не на автотрассе. Я не способен починить проводку. У меня даже компьютер постоянно виснет. Брось, брат, технику, не твое это, не твое. Природа дает знак посредством птичек. Понимаете?