Вы должны не только знать, какие вопросы следует задавать себе в критические моменты, но и уметь распознавать эти моменты. Изменились ли условия настолько, что уже необходимо менять стратегию, или же хватит и небольших корректировок? Изменились ли главные цели, и если да, то почему? Избегайте перемен ради перемен.
Следует также избегать отклонения от избранного стратегического курса под давлением конкурентов. Если вы осуществляете успешный стратегический план по завоеванию пространства на шахматной доске или доли рынка в глобальном экономическом пространстве, конкуренты постараются заставить вас отказаться от него и таким образом сбить вас с курса. Но добиться успеха они смогут только с вашей помощью. Ибо диверсионная тактика, применяемая против основательной стратегии, как правило, неэффективна. В большинстве случаев можно смело игнорировать ее и двигаться дальше по избранному пути.
Мое многолетнее доминирование в шахматах приводило порой к интересному побочному эффекту. Некоторые из соперников применяли против меня редкие, незаезженные варианты, стремясь направить игру в оригинальное русло. Они надеялись, что мне не удастся использовать мой предыдущий опыт и я буду хуже реагировать на неожиданные повороты событий. Но обычно оказывалось, что этим «диверсионным» концепциям недостает элементарного здравого смысла. Временные плюсы подобных нововведений не компенсируют такого существенного минуса, как несостоятельность.
Решайте свои задачи
Даже если соперники не мешают вам напрямую, они всё равно могут отвлекать ваше внимание. В личном единоборстве — скажем, матче на первенство мира — вы играете лишь | с одним человеком, сидящим напротив вас за шахматной . доской. Тут исход ясен: выигрываете вы — проигрывает он. Или наоборот. А вот в турнире, где рядом еще с десяток игроков, на ваш конечный результат может повлиять происходящее на других досках. В бизнесе так обычно ведут дела с многочисленными партнерами и конкурентами: если авиакомпании United и American вступают друг с другом в переговоры, то Delta должна непременно уделить этому внимание.
В 2000 году я играл в супертурнире в Сараево и перед финишем лидировал, опережая ближайших конкурентов - Алексея Широва и Майкла Адамса лишь на пол-очка. В последнем туре все мы встречались с разными соперниками. Если бы я сыграл вничью, а Адаме и Широв победили, то они бы догнали меня и разделили со мной первое место. А если бы я проиграл, то мог и вовсе остаться третьим.
Перед партией я должен был решить, играть ли мне на победу или действовать осторожно. Было бы неоправданным героизмом ринуться в бой под девизом «победа или смерть» — в шахматах, как и в жизни, такие отчаянные ситуации редкость. Во-первых, я играл черными. Во-вторых, мой соперник Сергей Мовсесян, хотя и был аутсайдером этого элитного турнира, в предыдущих двух турах одолел весьма именитых соперников. К тому же в нашей дуэли было и нечто личное. Незадолго до этого, во время чемпионата мира ФИДЕ в Лас-Вегасе (1999), критикуя этот нокаут-турнир при ста участниках как непригодный для выявления сильнейшего шахматиста планеты, я в шутку назвал некоторых четвертьфиналистов, включая Мовсесяна, «туристами». Сергей воспринял это с обидой и в резкой форме высказал в прессе свои возражения. Теперь этот «турист» наверняка собирался заполучить в качестве сувенира мой скальп.
Мне также надо было учитывать вероятный исход поединков моих конкурентов. Соперник Широва француз Бакро, потерпев уже пять поражений, находился в самом низу турнирной таблицы. И я не мог рассчитывать на то, что он добьется ничьей, когда Широву так нужна победа.
С учетом всей этой информации я и выстроил свою игровую стратегию. Избрав против Мовсесяна свой излюбленный острый вариант сицилианской защиты, я при первой возможности перешел в контратаку. Когда я встал из-за столика посмотреть, как дела у моих преследователей, игра уже складывалась в мою пользу. Конечно, я понимал, что, если выиграю сам, исход других поединков не будет играть роли, но мне было трудно удержаться от искушения. Ведь если Адаме и Широв не выиграют, то с моей стороны будет глупо рисковать: тогда я смогу согласиться на ничью — и всё равно выиграю турнир. Признаться, такие мысли мешают сосредоточиться на собственной игре. Опасно и вникать в замыслы конкурентов: это отвлекает от тех задач, решение которых находится непосредственно в вашей власти.
Поэтому я почти с облегчением увидел, что и Широв, и Адаме уверенно движутся к победе. Теперь я уже точно знал, что должен о них забыть, сосредоточиться на собственной
партии и выиграть во что бы то ни стало! Когда я вернулся к своей доске, все мысли об осторожной игре были выброшены из головы… В конце концов выиграли все трое, и я, сохранив минимальный отрыв в пол-очка, занял первое место. Мораль этой истории проста: слишком беспокоясь о чужих делах, мы рискуем упустить из виду собственные цели.
Вопрос «почему?» превращает тактика в стратега
Свою книгу о японском бизнесе Кеничи Ома подытожил таким определением стратегии: «Стратегический метод состоит в испытании на прочность господствующих убеждений единственным вопросом: почему?»
«Почему?» — это вопрос, позволяющий отличить обычного тактика от настоящего стратега. Надо как можно чаще задавать себе этот вопрос, если вы хотите осознать и разработать свою стратегию, а затем ей следовать. Когда я спрашиваю новичка, зачем им сделан тот или иной ужасный ход, он очень часто вообще не находит ответа Хотя очевидно, что это не было частью глубокого плана, за которым стояли стратегические цели. Между тем перед каждым ходом или решением любому человеку полезно сделать паузу и спросить себя: «Почему я делаю такой ход? Чего я пытаюсь достичь и чем этот ход может мне помочь?»
Шахматы демонстрируют нам силу вопроса «почему?» с предельной ясностью. Каждый ход имеет последствия; он либо согласуется с вашей стратегией, либо ей противоречит. Если вы не задумываетесь над целью каждого хода, то проиграете сопернику, имеющему более-менее четкий план действий.
У каждого из нас есть масса нерешенных личных и профессиональных задач, но зачастую они похожи на «списки желаний», а не на четкие цели, которые должны лечь в основу верной стратегии. Сказать «хочу больше зарабатывать», «хочу обрести настоящую любовь» или «хочу выиграть эту партию» – всё равно что не сказать ничего. Желание – это еще не цель (да и не все желания стоит возводить в цель).
К примеру, почти каждый из нас на определенном этапе жизни испытывает желание найти лучшую работу. Но начинать поиски имеет смысл лишь с того момента, когда вы поймете, почему вам необходима эта перемена. Возможно, на самом деле вам нужна не просто новая работа, а смена вида деятельности. А может быть, достаточно будет что-то изменить в вашей нынешней работе. Вы не узнаете, к чему стремится, пока не поймете, что именно будет вас удовлетворять.
В начале поисков пути, ведущего к главной цели, составьте список промежуточных задач. К примеру, если при нынешней работе деньги для вас не главная проблема, не следует соглашаться на предложение, которое сулит больше денег, но не меняет обстоятельств, делающих вашу работу трудновыносимой.
Каждый лидер в любой области – будь то успешная компания или отдельный человек – достигает вершины благодаря упорной работе и сосредоточенности на своих целях. Лучшие из лучших верят в себя, в свои планы – и постоянно трудятся над их совершенствованием. Образуется как бы цикл позитивной поддержки: работа укрепляет веру и желание, а они, в свою очередь, побуждают работать еще лучше.
Анализ своих действий должен стать привычкой, достаточной сильной для преодоления таких препятствий, как нерешительность или чрезмерная самоуверенность. Это как мышца, которую нужно тренировать постоянными упражнениями.
В бизнесе есть замечательная поговорка: «План без действия бесполезен, действие без плана гибельно».
