— Ноя ведь собирался послать ему анонимное письмо. Ирод никогда бы не догадался, что это я. Потому что случись ему разоблачить меня, как мне неизбежно грозит смертная казнь.

— А что он против тебя имеет, мой мальчик? — спросил Гай.

— В тот день, когда я видел Помпония, Ирод попросил меня продать запас зерна, на котором он хотел нагреть руки, а деньги раздать наследникам. Он тогда сказал мне, что если что-то непременно и произойдёт помимо его смерти, так это зерно подскочит в цене. Он даже сказал мне, кто рискнёт его купить. Но я его не продал.

— Ну, ты болван! — воскликнул Веспасиан. — Ты тоже решил рискнуть и взялся спекулировать зерном. Это ты его купил!

— Мне показалось, что это самый простой способ сделать деньги. Я только что вернулся с Востока, располагая приличной суммой — достаточной, чтобы купить голоса на выборах эдилов, а также дать денег на игры, дабы во время предстоящих выборов претора моё имя было на слуху. Но в этом случае я бы остался почти ни с чем.

— И поэтому ты вложил всё до последнего гроша в зерно Помпония.

— Его наследники получили причитающиеся им деньги, я же — шанс хоть что-то выгадать на этой сделке. Я не собирался долго его придерживать. Всего лишь год, пока цена шли вверх. Откуда мне было знать, что меня сделают эдилом зернохранилищ? Как только я получил назначение, я быстро продал это зерно и даже получил приличный барыш.

— Эдил зернохранилищ, спекулирующий зерном, это действительно тянет на смертную казнь, — согласился Гай.

— И кому же ты его продал? — спросил Веспасиан, заранее зная ответ. — Или это глупый вопрос?

Сабин весь поник.

— Ироду Агриппе. Иначе откуда ему это знать?

Гай испуганно встрепенулся.

— Но почему именно ему?

— Потому что так предлагал Помпоний, да и я сам его знал. И каким бы ни было моё мнение о нём, он представлялся мне самой подходящей кандидатурой.

— Кто ещё в курсе?

— Братья Клелии на Форуме. Они перевели мне деньги и составили купчую. Она до сих пор у меня, но у них есть копия. Кстати, у Ирода тоже. И он ею меня шантажировал. Один из двух зерновозов, что уцелел во время бури, вёз египетское зерно, которое он купил у Клавдия. Ирод привёз его в Рим, чтобы торговать им на чёрном рынке с громадной выгодой для себя. Я точно знаю, в каком складе в Остии оно хранится, но если я наложу на него арест, — а я должен это сделать, — он обнародует купчую на зерно Помпония.

— Но ведь тем самым он разоблачит и самого себя.

— Верно, однако он не эдил зернохранилищ. Мне же светит смертная казнь.

Гай потёр затылок и со свистом втянул сквозь зубы воздух.

— Боюсь, что твоя оценка верна. И ты хочешь, чтобы я замолвил за тебя словечко перед Антонией?

Сабин с несчастным видом кивнул.

— В таком случае нам лучше поторопиться.

— Это точно, — согласился Веспасиан, разочарованно глядя на брата. — Надо поскорее прожить этот день.

Клавдий пребывал в возбуждении, буквально не находя себе места, когда Нарцисс проводил к нему в кабинет Веспасиана, Корбулона и Палла. Это было вполне понятно, поскольку посетители опоздали на полчаса. А всё потому, что Антония была вынуждена задержать Палла, чтобы обсудить с ним то, что узнала от Сабина.

— И-и-ирод страшно п-п-подозрительный. Б-б-бось, он мне н-н-не поверил, — пролепетал Клавдий.

— Что ты ему сказал? — потребовал ответа Палл, ставя на стол ларец Капеллы.

— Что вас сюда по одному юридическому вопросу прислала Антония, — ответил Клавдий, правда, не стал вдаваться в подробности. — Но он слишком спокойно воспринял мои слова, что подозрительно. Как будто знал, что это неправда. Будучи сам лжецом, он тотчас чует любую ложь. Думаю, нам нужно отказаться от нашего плана.

— Нельзя, — твёрдо возразил Веспасиан. — Вскоре сюда для заключения сделки явится Поппей. Если он уйдёт отсюда ни с чем, он насторожится. Если же — с договорами на руках, мы не сможем воспрепятствовать ему передать их Макрону.

— Я могу просто уйти из дома, как будто позабыл, что у нас с ним встреча, — предложил Клавдий.

Веспасиан, Корбулон и Палл переглянулись. Нарцисс потупил взгляд, как будто устыдился трусости собственного господина. Клавдий же продолжил говорить, не понимая, что выставляет себя дураком.

— Я могу послать ему записку с извинениями, предложу перенести сделку на следующий месяц, когда Ирод обо всём позабудет, — сказал он и с торжествующим видом посмотрел на присутствующих, как будто только что изящно и убедительно решил сложную задачу.

На несколько мгновений воцарилось неловкое молчание.

— Твоё предложение заслуживает внимания, хозяин, — подал голос Нарцисс, причём с таким почтением, что Веспасиан ему почти поверил.

— Однако в нём нет необходимости, благородный Клавдий, — добавил Палл. — В данный момент твоя мать предпринимает шаги к тому, чтобы... как бы поизящнее выразиться? Скажем так, чтобы на ближайшее будущее изолировать Ирода.

— Каким образом?

— В данный момент нас это не касается, только Ирода. Поэтому предлагаю продолжить то, зачем мы здесь собрались. Нарцисс, мой друг, проводи Магна и Зири в другую комнату. Мы же, пока благородный Клавдий будет приветствовать своих клиентов, как и предполагалось, будем ждать в триклинии.

Через час они уже молча сидели в просторном обеденном зале. Стол был уставлен блюдами с едой — хлебом, оливками, ветчиной и яйцами — увы, нетронутой.

— Это начинает действовать мне на нервы, — произнёс Корбулон, поднимаясь, чтобы посмотреть в сад сквозь деревянную решётку в двери. — Клавдий наверняка уже закончил со своими клиентами.

Веспасиан присоединился к нему, глядя на два стула, стоявших в саду по обеим сторонам деревянного стола в ожидании появления Поппея. В сад, неся кувшин с вином и два серебряных кубка, выбежал раб и, поставив их на стол, поспешил прочь, в направлении калитки, что вела в конюшенный двор в дальней части дома.

Как только за рабом закрылась калитка, в сад, с ларцом Капеллы в руках, вошёл Нарцисс и поставил свою ношу на стол. Вслед за ним, с кипой свитков, появился Клавдий. Сев на стул, он раскрутил один из свитков и принялся читать. При этом руки его тряслись, а сам он то и дело дёргался. В общем, Нарцисс был более чем прав, говоря, что его хозяин далеко не мастер по части притворства.

— Этот идиот нам всё испортит! — прошипел Корбулон, когда Нарцисс вернулся в дом.

— Будем надеяться, что переговоры поведёт Нарцисс, — отозвался Веспасиан, а про себя подумал: а ведь Корбулон прав.

И тут до него дошло, что они проглядели одну возможность. Кровь тотчас отлила от его лица.

— Проклятье, а если Поппей не захватит с собой секретаря?

Он резко обернулся и посмотрел на Палла.

— Иллюзию всё равно можно сохранить, если все поступят так, как я говорю.

Нервы Веспасиана были, как натянутая струна, которая вот-вот лопнет, однако он поспешил успокоить себя тем, что Палл и Нарцисс наверняка знают, что делают. Ему оставалось лишь одно: помочь Корбулону убить Поппея. И он сосредоточился лишь на этой мысли. В следующий момент в атрии раздались шаги, и он вновь переключил внимание на сад.

— Мой хозяин ждёт тебя в саду, проконсул, — раздался слащавый голос Нарцисса.

С этими словами секретарь повёл Поппея за собой в сад. Веспасиан пригляделся. Поппей был высок, жилист, с резкими чертами лица и жидкими сальными волосами.

Веспасиан не видел его с близкого расстояния более девяти лет и был поражён, как сильно тот сдал за эти годы. Поппей сутулился и опирался на палку, отчего казался ещё ниже ростом. Кожа на лице свисала складками, тонкая и дряблая. Волос на голове почти не осталось. Веспасиану с трудом верилось, что это тот самый генерал, который на крепостной стене во Фракии проявил под стрелами и пращами врага недюжинную храбрость. Теперь это был больной старик.

— Омерзительное будет убийство, — пробормотал Корбулон.