–Да, ответила, Наталья,– вот слежу. Видите, что с людьми? Стояли с ночи! Сейчас хоть заставила в очередь встать.

–Хорошо. Там наш человек еще стоит у служебного входа, чтобы ничего оттуда не выносили.

–Да что Вы, кто ж вынесет? Я этот вход вообще закрыла, как все на работу пришли.

–И правильно. А то знаете, как в одном магазине было?

–Нет, у нас все в порядке, коллектив опытный, ничего не нарушаем.

Алка и Ирка шли с большим свертком, не чуя ног под ногами. Хотелось посмотреть, померить дубленку. Они смеялись и бежали к метро. В вагоне Алка осторожно открыла сумочку и, не вынимая, показала Ирке сдачу. Это были сто рублей.

–Как, еще и осталось?– шепотом прокричала Ирка.

–Да. Цена – то двести!

–Ураааа! – опять шепотом пропела Ирка.

На оставшиеся деньги она купила замшевые сапоги Аляска и перчатки.

С сапогами все было просто. Зашла в соседний с домом магазин, дала продавщице десять рублей, назвала свой размер и номер телефона. Та позвонила через три дня, Ирка зашла, оплатила в кассе, ей передали коробку. Перчатки были куплены замшевые совершенно случайно в простом универмаге.

Теперь она с удовлетворением ждала холодов. Пока мамы не было дома, часто мерила дубленочку, которая необыкновенно смотрелась с джинсами и сапогами Аляска. «Вот счастье-то!» – думала Ирка. Рассказ об отце она оттягивала.

Однажды мама пришла домой тоже с огромным пакетом.

–Ира! – позвала она, – иди сюда!

Ирка зашла.

–Вот, смотри! Мама вытряхнула из пакета что-то черное и мохнатое. Тетя Лида тебе передает свою шубу. Она ведь вышла замуж, да так удачно! Муж зарабатывает очень хорошо, одел ее с головы до ног, даже каракулевую шубу купил. И в этом козлике ей ходить уже не комильфо, так что вот, для тебя отдала.

Тетя Лида, мамина двоюродная сестра была сказочно доброй, она могла так поступить.

Ирка оделась в шубу. Как жарко в ней! Она просто на трескучие морозы! Да еще длинная, до щиколоток. Это значит, можно любое платье надеть, хоть щелковое! «Я одета зим на десять вперед!»– удовлетворенно заключила Ирка.

А зима началась прямо с начала ноября. Мороз, ледяной ветер, снегопады. Ирку, естественно, спрашивали, откуда на ней такая роскошь. Она спокойно отвечала: «Папа из Америки прислал. Он там работает», что было почти правдой. Ирка стала очень популярной. Теперь ей хотелось закрепить свои позиции с Володей, приблизить его к себе еще больше. И вот, что она задумала. Позвать на Новый год всех своих друзей, в число которых входил и он. Многие обрадовались встретить Новый год в компании, стали обсуждать, какая будет складчина. Что кому покупать. Ирка сделала список, каждому дала поручение. Вокруг организации Нового года образовалась возбужденно праздничная атмосфера. Все шутили, радовались, накрывали на стол, что-то готовили. Салаты поручили делать Алке, так как она рядом живет. Нарезки делали девчонки, Ирка готовила горячее. Мальчишки были ответственными за напитки, конфеты, торт, мандарины. То есть, за то, что не надо готовить. Народу собралось двадцать человек. Помимо музыкантов была Алка, сосед-артист театра Станиславского, подруга-балерина из Большого театра со своим партнером. Стали считать посуду. Что не хватало, кинулись собирать у Алки и у соседа. Наконец, уселись, стали ждать двенадцати часов, наливая шампанское. Было так весело, как никогда до этого и как никогда после! Их праздник, хохот и топот слышал весь подъезд! Сосед-артист знал очень много игр и конкурсов, где надо изобразить что-то, отгадать. Он показывал фокусы, назначал шарады. Стали наряжаться, ставить живые картины. Под горячее рассказывали анекдоты. Под кофе страшные истории. К пяти утра уморились и легли отдыхать, кто где нашел место. Алка ушла к себе, Сосед с собой увел пару из Большого. Им надо было выспаться, так как утром класс, а вечером спектакль никто не отменял. Несколько человек разместились на креслах, диване, ковре и поперек на маминой кровати, так как мама уехала к тете Лиде. Володю Ирка увела к себе.

Уже первого января к вечеру компания рассыпалась по своим делам. Кто-то побежал на работу в оркестр, кому-то надо было заниматься, у кого-то был спектакль. Ирка с Володей решили идти в Кремлевский Дворец на балет, где танцевали их друзья. А еще через день началась сессия, и жизнь опять переместилась в институт. Настроение Ирки было на подъеме. Состояние влюбленности, новогодняя ночь, дубленка – все сложилось так счастливо, что экзамены были сданы на повышенную стипендию!

Зимние каникулы провели по путевкам в пансионате, как и полагается отличникам. Катание на лыжах, танцы по вечерам и страстные ночи вдвоем. Всего десять дней, но полные счастья! У Ирки горели глаза, она наполнилась энергией любви, с лица не сходила улыбка. Вокруг нее опять объединялись студенты, она умела создать атмосферу дружбы и веселья.

Володя также был доволен компанией, Иркиным вниманием, ему было весело и легко. Он не собирался задумываться о будущем. Ему хорошо сейчас, и, наверно, также хорошо всем их друзьям. От этого становилось еще легче и веселей на душе. Если бы кто-то спросил его, кто для него Ирка, он бы ответил, она – моя подруга. И если бы кто-то спросил, а можно ли поддерживать интимные отношения с подругой, он бы ответил просто: «Да». Иногда он вспоминал свою «индианку» из южного села, но эти мысли быстро улетучивались. « Как это далеко ушло», – думал Володя,– все осталось в прошлом». А теперь не до этого, теперь только занятия, стремление вперед, к заветной цели, к творческой карьере!

И первой задачей встал конкурс. Сейчас надо думать о конкурсе, готовиться, выиграть его, вот о чем надо думать!

Про конкурс думала и Ирка. Больше всего ее заводило то, что подготовка и участие еще больше сблизят ее с Володей. Интересно было, что они должны выступать в одной категории, и получалось, что они прямые конкуренты друг другу. Но Ирка готова была уступить Володе первую премию, сама довольствовалась бы и второй и третьей. Она даже хотела, чтобы Володя победил.

Вторую неделю каникул занимались по домам, как звери. После каникул принесли Педагогу всю выученную программу. Обязательный концерт, технически сложные каприсы и романтические пьесы.

У Ирки лучше всего получались каприсы, они были у нее и посложнее, чем у некоторых участников. Техника ее совершенствовалась. Концерт тоже получался, хотя Педагог делал много замечаний по фразировке и звуку. Хуже всего было с пьесами. У Володи фантастически звучали пьесы с кантиленой, где требовался поющий звук, воздушные окончания, тонкие замедления. Это у него шло изнутри, а у Ирки внутри не было тонкости и поэзии. Тогда она решила побольше слушать Володю и понять его манеру, скопировать ее. Ей кое-что удалось понять и как бы повторить Володю. Педагог оставался доволен, говорил: «Ну, вот, ты же можешь! Можешь себя слушать и, главное, слышать!» Педагог понимал, что Володя талантливее, но считал, что и Ирка способна стать лауреатом или дипломантом, а, главное, вырасти на конкурсе, сделать профессиональный рывок.

Все уроки и репетиции проходили как обычно, и как обычно концертмейстер, которую Педагог звал Тата, время от времени начинала играть, заглушая скрипку и навязывая свой темп. Например, невероятно замедляла, или наоборот неслась, как лошадь, не слушая солиста. Конечно, Педагог понимал, что с таким концертмейстером нельзя выходить на конкурс, но ему было жаль Тату, которая всю свою жизнь била по клавишам и больше ничего делать не умела. Нет, она еще умела вязать, и всегда ходила в длинной красной вязаной безрукавке своего производства. Эта безрукавка появлялась даже на сцене, когда Тата выступала на концертах со студентами. Как сказать, что на сцену надо одеваться по-другому? Как сказать, что надо слушать солиста? Тате говорить было бесполезно, она была в своем мире, иногда разговаривала сама с собой на улице. Все решил случай. На зачет Тата забыла принести ноты, которые брала домой подучить. Без нот играть невозможно, зачет был сорван. Практически, это было должностным преступлением. Тату уволили.