Ближе к вечеру, когда движение по единственной дороге, ведущей из Пудожа в Колово затихло, я решил возвращаться. Маня последовала за мной, вот сейчас на пару рысим по обочине, я на автомате слушаю лес, а овчарка просто бежит чуть позади. Помню, я бегал с ней кроссы, и она вот также бежала рядом справа. Мне даже стало интересно, я углубился в лес и выбрал свободную полянку. Попытался зацепить лапой палку, получилось, но бросок вышел корявый. Маня недоумённо смотрит на мои попытки кинуть аппорт. Она даже подбежала и понюхала палку, но приносить не стала. Тогда я нашёл круглый комель корня дерева и катнул его вниз по склону.
Вот, совсем другое дело, принесла и бросила у моих ног. А сейчас, я наловчился и метнул лапой деревяшку метров на тридцать. Подцепленная когтем, она подлетела в воздух и покатилась по склону. Маня радостно метнулась и притащила мне аппорт. Эх, жалко говорить я не могу, моя глотка просто не способна исторгать осмысленную речь. Я уже пытался, получалось жалкое мычание. Вообще мутанты не общаются вербально, даже с соперником они не обмениваются грозными звуками, максимум шипение. А чаще разборки происходят в полной тишине. Вот и с собакой я общался только невербально, поначалу мне было не по себе, когда начинал вылизывать шерсть подруги. Это вышло случайно, я отвлёкся и машинально начал её вылизывать. К моему удивлению, она даже завалилась на спину и охотно приняла ласку, сама в ответ облизала мою морду. Вот блин, надеюсь она не воспринимает это за ухаживания самца. Надо с этим поаккуратнее, хотя меня радуют наши установившиеся отношения. Без собаки было бы смертельно тошно. Могу только предположить, что собака каким-то образом видит в мутанте нечто близкое. Другого объяснения у меня нет.
Я не думаю, что раньше любил воду, но сейчас мне это нравится. Первая попытка плыть по реке привела к тому, что я начал двигаться по собачьи. Перебирать передними лапами самый удобный способ. Удобный, но не быстрый и скучный. А вот если перемещаться под водой изгибая вытянутое тело и помогая волнообразными движениями задних конечностей, то получается быстрее, да и я свободно нахожусь под водой две-три минуты в движении. Смешно наблюдать как беснуется собака, потеряв меня на водной глади.
За две недели мы обследовали большой участок леса. На грани своих возможностей почувствовал внимание конкурента, обострять не стал, только обновил хозяйские метки. Убедившись, что меня правильно поняли, гордо удалился.
Пудож мы изучали дня три, это не тупиковый Колово. Здесь населения с учётом беженцев тысяч пятнадцать, никак не меньше. А ещё заметил много вояк. Есть и тяжёлая техника типа БМП-2. Основной трафик всё-таки идёт по реке. У причала несколько небольших судов, идёт погрузка-разгрузка, подходят новые.
Вокруг города процветает сельское хозяйство, на полях суетятся люди, пасётся скот. Судя по немногочисленной охране, а она присутствовала, непосредственной опасности нет. Мобильные патрули проскакивали, контролируя кромку леса и дороги. Зомби я вообще ни разу не приметил, такое ощущение, что этой проблемы больше не существует. Но определённая нервозность имеет место, почти все носят оружие, чаще короткостволы или ружья. Автоматическое в основном у военных. Информация для размышления. А вот как мне определить время после начала пандемии, вот вопрос. Могло пройти и пять, и десять лет.
Ночью в лесу лил дождь, робкое утреннее солнце пыталось прогреть лучами землю, вызывая обильные испарения. Туман стелился между деревьями, подымаясь вверх. Из густого соснового подлеска вывалилось кабанье семейство и деловито хрюкая направилось к зарослям орешника. Несколько самок с подросшим потомством увлечённо принялись кормиться, взрывая копытами хвою. Матерый кабан находился чуть в стороне, недовольно принюхиваясь к пихтовому стволу со следами начёсов грязной шерсти другого самца. Эти своеобразные метки, оставленные конкурентом, привели главу семейства в дикое возбуждение. Видимо это и помешало ему адекватно отреагировать на новую опасность.
Хруст ломающихся веток и дикий визг раненного молодого подсвинка послужил активатором для остального выводка. Животные дружно ломанулись врассыпную, скрывшись в подлеске. Рассвирепевший двухсоткилограммовый кабан принял решение атаковать помелившего нарушить семейную трапезу. Взрыв землю, он начал разгон. Ему навстречу выметнулся другой зверь. Этот больше напоминал крупную обезьяну. Большая голова с развитой челюстью резко переходила в туловище с гипертрофированной грудной клеткой, прикрытой щитками костяной брони. Похожими на гориллу его делали мощные длинные передние конечности с несоразмерно короткими задними.
Лобовой удар столкновения был ужасен, громкий звук столкнувшихся костяных шаров спугнул всю пернатую живность в округе. Короткая схватка, где кабан, извернувшись попробовал подмять врага, исполосовав своими клыками, закончилась победой чужака. Он просто несколькими ударами лап, снабжённых длинными острейшими когтями, вскрыл наискось брюшину врагу и отскочил от беснующего торнадо. Ему осталось только дождаться, когда силы покинут обескровленного кабана. А дальше наступила агония и торжественный пир. Добравшись до парящих внутренностей, зверь выдрал лакомые куски, утолив голод он не торопился покидать обеденное место. Несмотря на то, что стая ворон уже давно намекала с веток окружающих деревьев, что пора бы и честь знать.
Наконец зверь встал и подошёл к нетронутой туше подсвинка. Зацепив его лапой, он тяжело побрёл с добычей в сторону своего логова, оставив после себя тяжёлый запах крови. И именно в этот момент сверху на него рухнула серая тень. От удара тушка подсвинка улетела в кусты, а два монстра сцепились в смертельной схватке. Второй напавший значительно уступал как в размерах, так и по весу. Видимо поэтому он избрал оригинальную тактику, атаковав врага со спину, разодрав бок и пройдясь по морде, он отскочил в сторону.
Гориллоподобный монстр сразу пошёл в атаку, он оказался очень подвижен и почти сумел зацепить своими длинными лапами врага, но тот увернулся, в прыжке отскочил от ствола дерева, использовав его как трамплин, и оказавшись сзади опять сумел зацепить врага. Это странное противостояние длилось всего несколько минут. Крупный зверь ревел от ярости, носился по поляне, подминая кустарник, но подловить соперника не мог. Тот элементарно был быстрее и нанеся незначительные порезы отскакивал. А когда враг замедлился и стал пропускать более серьёзные атаки, наступил конец. Атака со спины и более лёгкий вцепился врагу в загривок, добираясь до жизненно важного органа. Наконец наступила тишина и только хрип и тяжёлое дыхание нарушало её.
Неожиданно из высокой травы показались собачьи уши. Потом собака явила себя полностью, настороженно посмотрела на поверженного монстра и заинтересованно обнюхала небрежно отброшенного подсвинка.
После тягостных размышления я понял, что собственно у меня только два пути развития будущего. Это быстрая смерть и безвременье или же суметь выжить даже в таком непотребном виде. Например, попытаться помочь своим ребятам выживать. Я понимаю, что заявиться к ним в моём новом формате не смогу никогда. Меня сразу с удовольствием дружно завалят. И присутствие собаки не поможет. А вот извести в округе конкурентов показалось мне хорошим делом. Вообще, насколько я уяснил, мутанты не устраивали кровавых разборок между собой. Достаточно было определить охотничьи границы, всё-таки их, в смысле нас, очень мало. Возможно нет размножения и популяция уменьшается, я не знаю. Не хватает данных, да и исследовать этот вопрос как-то претит. Мне что, течную самку для секса разыскивать? Другое дело, я присматриваюсь к соседям, но пока не замечал милующиеся парочки.
Вот я и решился потихоньку приводить популяцию монстров к нулю, по крайней мере в своём районе. Это было непросто, мне приходилось прочёсывать огромные площади и выслеживать соперников. А они тоже не подарок и причём все разные. Мутации пошли индивидуально, пока что мне не попалось двух абсолютно одинаковых особей. В основном развитие пошло в сторону мышечной массы и защиты. Ну и как изюминка, эти твари весьма смышлёны. По крайней мере в ловушку их загнать практически нереально, надо долго изучать повадки каждой.
