– А как отреагирует на это Сенат, ты подумала? – спросил Фоллер, мечтая закрыться от наступавшей на него, как смерть, бледной, почти белёсой Сионы лежавшим на столе дипломатом. – Я не принимаю подобные решения один.

– Успокойтесь, Джон, – Като демонстративно поправила волосы и с невозмутимым видом начала расхаживать по кабинету, – Сенат поддержит вас, ведь государство находится в катастрофическом положении. Поймите, без меня вам не справиться. Только я знаю местонахождение артефакта.

– Зачем тебе эта должность? – не сдавался Фоллер. – Я могу увековечить твоё имя. Ты только представь, как люди целыми поколениями…

– Вы давно общались с народом? – перебила Като, посмотрев на него, как на глупца. – Большинство живут одним днём, погружённые в муравьиный быт.

– Тогда я просто оплачу твои услуги. Назови сумму.

Като с большим трудом сдержала смех.

– Вы же умный политик и должны знать, к чему стремится каждый человек.

– К власти, – не желая того, произнёс Фоллер и беспомощно поник головой.

Он смотрел в пол, будто искал в нём дыру, чтобы провалиться и закончить разговор. На одной чаше весов лежало его здравомыслие, а на другой – жизни людей, спасти которых могло лишь чудо. Мокрые от пота ладони сжались в кулаки.

– Торговаться со мной бессмысленно, – Като чувствовала себя уверенно, о чём говорил её вызывающий тон. Она с кривой ухмылкой наблюдала, как Джон встал с кресла и налил из кулера полную кружку воды. – Так вы согласны?

Взмокший от напряжения Фоллер пил долго и жадно, как странник в пустыне. Вернувшись за стол, он рукой стёр пот с лица.

– Я соберу ближе к вечеру срочное совещание. Если меня поддержат, то…

– Поддержат, – без тени сомнения сказала Сиона. – Остров уже давно завладел умами людей, и ничто не заставит их отказаться от столь соблазнительной мечты.

Она лёгкой походкой покинула кабинет, а Джон ещё долгое время смотрел в окно, пытаясь понять, во что ввязался. Голова раскалывалась, как с похмелья, мысли плутали средь извилин, а тело охватила необъяснимая слабость – его выжали досуха, как тряпку.

«Как же мы дошли до такого?» – Фоллер закрыл ладонями лицо, боясь, что его наполненные болью глаза кто-то увидит.

***

Получив желаемую должность, Като установила в мегаполисах новые порядки. По её распоряжению уничтожили многие тюрьмы, зверски убив заключённых, и позакрывали приюты, забрав бродяг на тяжёлые работы. В больницах тяжелобольным отказывали в госпитализации, отправляя их умирать домой, а предприятия захлестнула волна массовых сокращений.

Сиона, не скрывая безразличия к миллионам исковерканных судеб, на заседании Кабинета министров холодно объяснила, что неспособные вносить полноценный вклад в жизнь общества этому обществу попросту не нужны.

«Каждый человек – шестерёнка в большом механизме, – сказала она. – Сломанные и бракованные шестерёнки нет смысла смазывать, обтачивать или хранить. Их нужно утилизировать».

Джона выворачивало от такой жестокости по отношению к народу, но пути назад уже не было. Ему оставалось лишь безмолвно наблюдать, как Гайю, словно большой сосуд, стремительно наполняют ужас, боль и страдания.

Ясным утром небольшой кортеж президента подъехал к трёхэтажному особняку, ограждённому кирпичным забором. Охрана поприветствовала Джона и без промедления открыла ворота.

На крыльце гостя встретила горничная, сказала, что госпожа Като принимает душ, и пригласила в дом.

Фоллер прошёл в гостиную и сел в кресло возле лестницы на верхние этажи. Его переполняли отнюдь не радостные эмоции. Бледные морщинистые пальцы периодически сжимались в кулак, а покрасневшие от напряжения глаза осуждающе смотрели на дорогой интерьер. Инвалиды, пенсионеры, многодетные матери лишились части выплат, а Като меньше чем за месяц возвела в частном секторе настоящий дворец…

Сиона безо всякого стеснения спустилась к главе государства в тонком халате. Её мокрые волосы были замотаны полотенцем, на щеках и шее блестели капельки воды.

– Доброе утро, господин президент. Что привело вас в моё скромное жилище в столь ранний час?

Джон не мог смотреть на эту натянутую лицемерную улыбку. Перед глазами всплывали больные бродяги, которых, как скот, патрули загоняли в крытые грузовики и вывозили в лес на съедение монстрам. Каждый телеканал трещал об этом, а лощёные напыщенные репортёры все как один называли Сиону «великим очистителем». Но самое ужасное заключалось в том, что добрая половина населения поддержала расправы.

– У меня назрел один вопрос… – Фоллер был на пределе.

Като с безучастным видом вытерла волосы и бросила полотенце на спинку свободного кресла. Подойдя к зеркалу, надела гранатовое колье и взяла расчёску.

– Что случилось?

– Почему ты до сих пор не добыла артефакт?! – Фоллер не сдержался и стукнул кулаком по локотнику. – У меня нет сил смотреть на страдания людей!

– Успокойтесь. – Сиона, раздражённая выходкой президента, прекратила расчёсываться. Рубин в колье сверкнул ярким кровавым блеском.

– Успокоиться?! Прошёл месяц, а экспедиция до сих пор не организована! Может, ты и не собираешься ничего искать?!

– Вы… – зрачки Като расширились, заполнив ледяную синеву глаз, – считаете меня… лгуньей? – От её взгляда треснуло зеркало.

– А разве это не так?!

На висках Сионы вздулась пара вен.

– Не стоит повышать на меня голос, господин президент, – последовал спокойный, но с напряжённой ноткой ответ. Желание отомстить Фоллеру за оскорбление кипело в жилах, но Като лишь положила расчёску на тумбу и медленно и грациозно подошла к нервному гостю. – Сегодня я как раз собиралась сообщить вам, что экспедиция подготовлена.

– Надо же, какое совпадение! – едко заметил Джон.

– Бывает и такое, – Като ухмыльнулась и пристально поглядела на президента. – Остров ждёт нас… – произнесла она убаюкивающе.

Фоллер посмотрел на её рубин и оцепенел, а его мозг будто повис в невесомости. Послышался шум волн, и знакомый до боли ласковый женский голос назвал президента по имени. Это была его покойная мать.

Она скончалась более тридцати лет назад после тяжёлой продолжительной болезни на руках сына. Сердце Джона так и не смогло пережить утрату – во снах он по-прежнему видел её разной: и красивой, и уродливой. Сейчас же душа старика наполнилась волшебной негой, окрылилась и могла рвануть за голосом в любую точку планеты.

– Наконец-то, – выдохнул Фоллер, продолжая зачарованно смотреть на рубин. – Я… так устал, мама.

– Управлять государством в столь тяжёлое время непросто, – Като опустила руку на плечо президента. – Вы приняли верное решение, – и мягко добавила, – доверившись мне. Я вас не подведу…

– О транспорте позаботилась? – спросил Фоллер, когда шум в ушах стих, а эмоциональное опьянение прошло.

– Обижаете, господин президент. Воздушные суда ждут отправления в доках возле здания правительства. Погрузочные работы начались ещё вчера.

Джон почувствовал себя виноватым перед Сионой. Народ, конечно, заклеймил её чудовищем, но она всё же подготовила экспедицию, а значит, путь к процветанию государства обязательно будет найден.

– Прости, что вспылил. – Фоллер поднялся с кресла. – Ты хорошо поработала. Когда отправление?

– Уже этим вечером.

– Очень рад это слышать, – Джон устало улыбнулся.

– И кого вы назначите главным в этой экспедиции?

Фоллер задумался. Несмотря на чрезвычайную ситуацию в стране, доверить поиски анкха Като или кому-либо ещё он не мог.

– Я проконтролирую всё лично.

Заявление президента неприятно удивило Сиону, но она в очередной раз скрыла раздражение за фальшивой улыбкой.

– Тогда вам нужно оставить в Спейстауне надёжного человека.

– До встречи с тобой я хотел назначить на пост вице-президента Стэнли Вондерланда. Он – истинный демократ, обладает невероятной харизмой и знаниями политологии.