– Я вспомнил, – кивнул Нечаев. – Полгода назад по вашей заявке был инициирован рейд в глубину Зоны.

– И я безмерно благодарен и вашим людям, и вам за содействие в этой операции. В результате мы смогли продвинуться в наших исследованиях. В тканях и крови пойманной русалки мы обнаружили следы неизвестного биологически активного вещества. Нам удалось найти микроскопические остатки чужеродного генетического материала, которые, к сожалению, так и не удалось идентифицировать. Мы до сих пор не знаем, что это: РНК или ДНК, бактерия, вирус или какое-то третье состояние живой материи. Но стало ясно, что сразу же, после момента взрыва на полигоне, территория радиусом в пятьсот километров была подвергнута однократному биологическому заражению этим неизвестным патогеном или агентом – называйте, как угодно. Подтверждением единственного выброса является отсутствие каких-либо проявлений болезни среди граждан, входивших в Зону после августовских событий.

Но самые поразительные факты вскрылись после всесторонней обработки добытых биологических образцов. Действие агента не убивает носителя. Оно лишь со временем разрушает его ткани и замедляет определенные участки нервной деятельности. Зомби не испытывают боли, их сердцебиение, хоть и сохранено, но чрезвычайно замедлено. То же самое можно сказать и про мозговую активность. По своей сути они являются живыми, но медленно разлагающимися людьми – до того момента, пока процессы деструкции не достигнут такого процента, что организм перестанет функционировать даже на таком уровне активности. Но, пока они двигаются, они живы. Именно поэтому попытки убить их, поражая головной мозг или сердце, дают положительный результат. К тому же нам удалось установить еще две особенности в поведении зомби, до этого являвшиеся не более чем странностями: их стремление к раздеванию и любовь к воде.

…Тело начинает неистово жечь, и этот нестерпимый зуд буквально заставляет рвать на себе одежду в безотчетном стремлении хоть немного облегчить эту пытку…

Генерал вздрогнул и сердито посмотрел на академика. Тот не заметил реакции Нечаева и продолжил рассказ:

– Первое относится к слабому месту патогена. Агент чувствителен к действию ультрафиолета. Именно поэтому подвергшиеся заражению люди сразу же раздеваются, подсознательно стараясь увеличить площадь кожного покрова, доступного для воздействия солнечного излучения. Обитание же возле водоемов, в самой воде и нахождение в тумане является стремлением обеспечить умирающие ткани и весь организм источником восполнения энергии. Но это правило действует лишь в том случае, когда поблизости нет свежей крови. Если выбирать между ней и водой, выбор всегда будет в пользу первого компонента, как наиболее энергоемкого и питательного ресурса.

Все вышесказанное является полностью правомерным только для, так сказать, взрослых зараженных. У детей, которых называют мавками, все обстоит несколько иначе. Во-первых, их мозговая активность разительно отличается от таковой у взрослых. Я консультировался по телефону с детским нейрофизиологом. Активность электрических импульсов у детей, в основном, носит несистемный характер за счет еще не сформированных прочных нейронных связей. Именно этим объясняется постоянное переключение ребенка между источниками внешних раздражителей. Отсюда следует предположение, что их память пострадала меньше, чем у взрослых. Ведь процессы создания новых нейронных связей у детей идут постоянно, в отличие от старших возрастных групп, где в мозгу доминируют уже устоявшиеся цепочки реакций. Этим может объясняться тот факт, что мавки, учуяв рядом с собой живую женщину, проявляют к ней повышенный интерес, принимая её, по-видимому, за родительницу. И, в отличие от взрослых зараженных, они не имеют такой четкой привязки к местам прошлого обитания.

Одним из открытых вопросов остается неизвестная причина, почему, по словам проходников, зараженные дети подвергаются более медленному процессу гниения. Как следует из полученной информации, у мавок, в основном, деструктивные процессы начинаются и заканчиваются на коже спины, делая видимыми внутренние органы в этой области. Сперва я думал, что это связанно с более высокой пластичностью кожи и, возможно, каких-либо особенностей ее строения, но недавно понял, что ошибся. У детей много меньше слоев и клетки обладают слабым сцеплением между дермой и эпидермисом. К тому же, как ни странно, кожа детей содержит намного меньше коллагена и эластина.

Нам необходимо заполучить живую мавку. Она может стать ключом к открытию антидота от этого неизвестного патогена. Нашему отделу необходимо проверить существующие догадки и постараться найти лекарство, которое либо замедлит процесс заражения, либо полностью остановит его. Это же наши пострадавшие граждане, и мы должны постараться помочь им.

– А почему именно мавка? – Нечаев посмотрел на академика.

– Процесс биологической активности у детей намного выше, чем у взрослых. Их обмен энергии на химическом уровне позволит, как нам кажется, добиться более скорого результата. Ведь, чем активнее протекает метаболизм, тем быстрее виден конечный результат, каким бы он ни был. К тому же мавки поражены менее других, я вам уже говорил. Возможно, в их организме сохраняется какой-то врожденный механизм защиты, по типу иммунитета.

Телефон генерала пискнул входящим сообщением. Нечаев взял его и раздраженно провел пальцем по системе блокировки.

– Но вы мне так ничего и не рассказали про придуманный способ борьбы с зомби, – бросил он Лаврухину, пробегая глазами сообщение. – В чем он заключается?

– Простите, – спохватился Лаврухин. – Я увлекся и отошел от первоначальной темы. В аппарате нет ничего особенного. Это своего рода мощный направленный генератор комбинированного излучения. Мы считаем, что его прямое воздействие на зомби будет испарять остатки внутриклеточной жидкости, что приведет к определенному повреждению в их организмах и будет заставлять зараженных держать вынужденную дистанцию.

– А что с людьми? – генерал продолжал смотреть в экран телефона. – С теми, кто будет находиться возле этого излучателя? У них вода тоже начнет испаряться?

– К сожалению, да.

– Так каким образом они будут работать? – Нечаев поднял глаза на академика. – Те, кто окажутся в эпицентре.

– Поскольку излучатель необходимо включать только в городской черте, время воздействия будет сведено к минимуму. В качестве профилактики можно обеспечить военных запасом питьевой воды в походных ранцах. Не знаю, как это точно называется, но, думаю, вы меня поняли. И, поскольку время до прокладки финального отрезка узкоколейки еще есть, наш отдел продолжит работу над индивидуальными средствами защиты личного состава.

– Хорошо. Работайте, – Нечаев дал понять, что разговор окончен.

– Насчет нашей просьбы… – Евгений Афанасьевич поднялся. – По поводу мавки.

– Подумаю. Сейчас свободных людей нет.

Поздно вечером Нечаев закончил работу с последним документом.

Очередной отчет о проделанной работе, составленный помощником, подписан, и казалось, что теперь наконец-то можно уехать на выделенную квартиру. Но с того самого момента, когда он прочитал полученное сообщение, мысли генерала были весьма далеки от опостылевшей однообразной волокиты.

Короткое смс, содержащее, на первый взгляд, невинное сочетание слов, заключало в себе закодированную информацию о том, что им, Романом Борисовичем Нечаевым, заинтересовалась система безопасности. А это значит, что где-то всплыла утечка сведений и запущен процесс разработки подозреваемого. Обычно все это занимает недели, если не годы. Но, учитывая складывающуюся обстановку, все подразделения и ведомства будут рыть копытами навоз, не жалея никого, для поимки врагов и предателей Родины. Лишь бы самим остаться на своих местах. Поскольку, если не оправдаешь оказанного тебе высокого доверия и не выполнишь поставленный план, можешь лишиться занимаемой должности. А кому этого хочется?

«Установка – брать живьем», – пронеслось в голове.