Слушая рассказы бывалых рыболовов, геологов, туристов, побывавших в различных концах нашей необъятной страны и за рубежом, поражаешься обилию и размерам тамошней рыбалки. На Дальнем Востоке – это прежде всего ловля ценных пород рыб: горбуши, семги, лосося. Рыба сама идет в руки, клюет почти на голый крючок. Во время нереста ее столько, что вода выходит из берегов! Весло стоит в воде!
Для Сибири характерны громадные, хищные щуки, таймень, сиг, ленок, нельма. Один знаменитый байкальский омуль чего стоит!
На юге, в дельте Волги, которую справедливо называют «рыболовным Эльдорадо» или «Клондайком», ловят двухметровых сомов, добывают ослу ту. севрюгу, осетра, стерлядь, белорыбицу. Л такую рыбу, как сазан, лещ, чехонь, вообще считают «мелочью». Масштабная рыбалка!
Жители Прибалтики и Белоруссии рассказывают о способах ловли легендарного угря, нерестящегося аж в Саргассовом море. Копченый угорь – это что-то!
В Западной Европе большим успехом пользуется спиннинговая охота и ловля на «мушку» хариусов, лососей, форели. «Поймать лосося удочкой, – пишет старинный знаток рыбалки Терлецкий, – составляет славу и гордость охотника, это все равно, что убить льва».
Рыболову, живущему же в Средней полосе, кроме рыбалки на карася, особо и похвастать нечем. Карась в наших краях – заветная мечта многих рыболовов. Жирный, толстобокий, хитрющий. Поклевки карася – это удары по обнаженным нервам и струнам рыболова. «Тюк-тюк» – поплавок присел, от него пошли круги, рыбак за удочку. Ан, нет – рановато. «Тьфу ты, черт, опять губками за кончик червя схватил!» Поплавок снова – «тюк-тюк-тюк», вроде бы уж повело. Дернул удочку – мимо. Нервы и выдержка нужны железные. Л. П. Сабанеев пишет о повадках карася: «Сегодня он берет отлично, завтра совершено не клюет и трудно объяснить, почему. В клеве карасей много загадочного, неразгаданного, неподдающегося здравому смыслу и логике».
Карась обитает в реках, озерах, водохранилищах. А сколько крупных карасей водится в неодолимых крепях из водорослей, пней и коряг, в старых деревенских прудах?..
Снасть на карася должна быть легкой, упругой и чувствительной. Крупный карась до килограмма и более весом – большая редкость в наших водоемах, в основном попадаются 200-300-граммовые, реже до 500-700 граммов. Ловят его на «резинку» или на несколько удочек, на закидушки, донку. С карасем ходят зачастую его старшие двоюродные братья – линь и сазан. Жадный жор у карася наблюдается весной после дождика на навозного красного червя, а иногда он и на обрывок червя клюет лучше, чем на нового. В качестве приманки карась любит жареные сухарики и жмых, прокрученные семечки, но сильнее всего его соблазняют смоленые в костре рога и копыта животных. Запах их сводит лобана сума. карась, как цепной кобель набрасывается на паленую приманку.
Ловля карася – это творческая, с разумом охота. Рыбак постоянно в поисках, меняет насадки, места, то он ловит с одной стороны камыша, то с другой, то со дна, то около дна, то сверху. И главное – найти карася. В одном пруду карась любит червя, в другом – хлебный мякиш, в третьем – тесто, «болтушку», в четвертом – ловится на прокрученные через мясорубку вафли «Пионер» со ржаным хлебом. Карасю нравятся более мелкие кусочки мякиша, в меру вязкие. Иногда берет на хвостик червя, иногда на обсосанную серединку червя, иногда на «бутерброд». Никогда не знаешь, на что он лучше клюнет. Капризы, капризы – блажной, привередливый, непонятный, непредсказуемый карась. Личинки, стрекозы, поденки, опарыш, короед, мучной червь, мясо рака – вот на такие насадки карась берет охотнее. Жадно клюет он на личинку ручейника. Но чаще всего он предпочитает красного навозного червя из лошадиного помета, «рыцарского» червя, попостившегося в банке 2-3 дня, чистого и юркого.
Первые порывы карася размашисты и сильны, он часто рвет лески и разгибает, либо ломает крючки. Солидный «тихоня»-карась очень силен. Даже леска 0,3 мм для него бывает слабой. На дне, в гуще травы, толщина лески для карася не имеет значения. На «Сиреневом пруду» и в усынках Тарасовского пруда местные рыбаки буквально выдирали в апрельские, тихие, солнечные дни из травы килограммовых и полуторакилограммовых карасей. Бурый, набитый икрой, карась вышел на мелководье и клевал превосходно.
Карась водится в нашей стране повсюду, за исключением северных районов. Чисто русская рыба. Нерестится он в мае-июне при температуре свыше 16 градусов, но иногда в июле и даже в августе. Обитает в стоячей воде прудов, озер, стариц тихих речек, водохранилищ, в заброшенных прудах, где глубина 20-30 см, ила по колено, даже там он водится. Где другая рыба задохнется и погибнет – карась выживает. Поразительное, чисто русское терпение и выдержка отличают карася. На зиму он залегает, и, как правило, не клюет, но бывают исключения.
Серебряный карась-основной обитатель наших водоемов. Есть желтый или золотистый, «дикий пятак», и горбатый, как лещ. С маленькой головкой и мощным хвостом. В пруду «Можайское» водится малиново-красный, редкой красоты карась, похожий на золотую рыбку «царский карась».
Ловить взрослого, матерого карася непросто. После поклевки он резко уходит в сторону, может завести под коряги, в траву. Жадно берут караси только до нереста и после нереста. Во время нереста и после него болеют недели две. В остальное время рыбаку приходится изощряться, чтобы поймать его. Карась – очень осторожная рыба, не любящая шума. Поэтому нужна хорошая маскировка, нельзя, например, сидеть со стороны восхода, чтобы тень падала на поплавок. Замечено, что карась лучше клюет в тихую теплую погоду, но рассчитывать на неизменный успех нельзя и в благоприятный день. Сегодня жадный жор, а завтра ни одной поклевки.
При всех капризах и каверзах карася, его непостоянстве и обмане истинные рыбаки верны карасю надежно и трогательно. Никакую другую рыбу не признают, кроме него. Буквально грезят карасем, хотя для них поведение этой рыбы является предметом постоянных загадок, страданий и мучений.
Неприхотливый карась за сутки-двое чувствует изменение погоды, уходит в ил или стоит носом книзу, ни на что не берет. Но зато, уж если пошел брать жадно, хватко, не остановишь, как в русской поговорке: «Долго запрягают, да быстро ездят». Бывает, рядом в камышах сидят два друга. У одного – карася полное ведро, у другого – ноль. Почему, отчего – никто не знает. Просто рыбацкое везение.
Однажды весной у Рыбачьего со мной произошел забавный случай. После ночного теплого дождя, на утренней парящей зорьке, поймав с пяток неплохих карасей, я уже собирался сняться с якорей и уехать. Но рыбка нет-нет, да и поклевывала. А каждый знает, что грех уезжать с рыбалки, когда хоть и плохо, но клюет. Изнывая от жары, я и не заметил, как с юга навалились грозовые тучи, подул сильный ветер. Глянув в сторону мостов, я увидел грозную, темно-синюю тучу, быстро надвигающуюся на нас. Большинство рыбаков, снявшись с якорей и споро работая веслами, уехали кто куда. Нас осталось человека два-три, не более.
Двойственное чувство охватило меня. С одной стороны, страх перед грозой и молнией, а бухающие удары грома уже слышались отчетливо и кинжальные молнии вонзались в землю. С другой стороны, удерживал рыбацкий азарт, тем более, что у меня имелся хороший прорезиненный плат. «Э-эх, была не была, остаюсь!» – с мальчишеским упорством решил я продолжить рыбалку, отрезав все пути к отступлению. Туча шла быстро. Стало совсем темно, и ветер угрожающе стих. Гроза надвигалась. Спрятав под себя наживку и рюкзак, плотно укутавшись плащом, я сжался в комок в ожидании ливня. Выглянув из-под капюшона, не увидел обычного просвета за тучей, все было черно. «Ну, держись, рыбачок!». Над головой с треском, как будто лопались небеса, тарарахнул гром. Первые крупные капли дождя зашлепали по воде, пошло-поехало. Небеса словно разверзлись, треснули до горизонта. Сбесилась «небесная канцелярия».
Дождь стоял стеной и лил, лил, не прекращая. Молнии, сипя и шипя, яркими сполохами освещали местность. Гром раздирал небеса, казалось, земля дрожала. Взглянув на поплавок, я увидел, что он лежит. Подсекаю и чувствую упорное сопротивление. С трудом вытаскиваю пузатого, как мандарин, карася. Быстро отцепляю и бросаю на дно шлюпки. На другой удочке поплавка уже нет. Подсекаю, поплав резко уходит влево, потом, развернувшись, – вправо. Удилище – в дугу. Еле-еле поднимаю приличного сазанчика. Боясь спутать удочки, откладываю две на нос лодки. Начинаю ловить на одну. Мокрые непослушные руки дрожат, не поспевая нанизывать скользкого гибкого, вьющегося червя. «Быстрее, быстрее», – гонят толчки желания пугливые мысли. Молнии шипят где-то рядом. Гром, жахая, давит твердолобого рыбака книзу. Страх господний держит за душу. Спаси и помилуй. Верно говорят: «Рыбку ловить – со смертью ходить». Жизнь на нитке – а он о прибытке. Прижмись, пригнись, рыбачок. Гроза бьет по высокому дереву. Была не была. Семь бед – один ответ. Преодолев животный страх, снова забрасываю и тут же вижу танцующую поклевку. Черт бы ее побрал. Поплавок, подрожав немного, уходит влево. Подсечка, и упругий карась водит из стороны в сторону. Вытаскиваю и воровски бросаю его назад. Он плюхается в воду и, шлепая хвостом, подняв кучу брызг, забивается под нос лодки. Гром словно в наказание глушит по голове, пронизывая до пяток. Страшно, аж жуть! Выжидаю. Наконец-то дождь уменьшился, но продолжает лить, по воде пузыри. «Слава те господи! Фу, отлегло». Гроза ушла па север. Распрямилась заячья душонка. Поймав с десяток карасей, то ли от промокших насквозь рукавов и колен, то ли от волнения, меня начинает бить лихорадка. Зуб на зуб не попадает. Стукотень, как из «Калашникова». Автоматически забрасываю удочку и смыкаю одного за другим крупных, пузатых карасей, изредка попадает сазанчик. Вдруг при очередной поклевке поплав резко уходит под воду. Подсекаю и чувствую, что недюжинная сила повела к камышам. Попытки удержать ее ни к чему не привели. Леска, вытянувшись в одну струну с удочкой, тенькнув, стрельнула за спину. «Здоров, бычака!!!» – екнуло сердце. Отложив оборванную снасть, хватаю другую. Клев снова продолжается в бешеном ритме, а дождь все льет и льет. У меня в лодке воды уже на четверть. Все плавает в ней, как в Ноевом ковчеге. Плащ в стороне, куртка, слизкие брюки, хоть выжимай. Продрог до нитки от божьего везения да адского терпения. Карась же клюет как сумасшедший. Вдруг вламывается крупный, темно-зеленый линь. Упорный и мощный, он заставляет меня изрядно поволноваться. С трудом сдерживаю толчки зеленого великана. Линь водит по крутой дуге, я же стараюсь не дать ему свободы, завести за веревку груза. Несколько раз подняв его на поверхность и дав глотнуть воздуха, стараюсь подвести под него подсак, но все бесполезно – линь с хлюпом уходит вглубь. Борьба длится довольно долго, мелкий дождик остужает пыл. Наконец, в очередной раз подвожу линя к лодке и удачно цепляю подсаком. «Фу, слава Богу!» Огромный линище, измотанный борьбой, вяло трепыхается в садке. Хорош!
