И вот однажды прозвенел звонок:
–Я уезжаю, но вернусь в пятницу. Ты какую кухню любишь?
–Русскую, – ошарашенно ответила я.
–Около часа. Жди, – короткие гудки последовали в отдаленном мобильном.
В пятницу будто дрожь пробралась уже до самого живота, он позвонил ровно в час и спросил:
–Ты где?
–На работе.
–Мы же договорились в час.
–Ну да… созвониться.
–Я тебя уже здесь жду, – сказал он спокойно.
–Ты голодна? Ты можешь ненадолго освободиться? – продолжил он, будто разговаривая с ребенком.
–Думаю, да, – нерешительно ответила я… В это время в моей голове запускалась машина, откручивая время назад. Я забыла, наверное впервые, о нашей договоренности.
–Тебе удобно, если я пошлю за тобой водителя?
–Да. Только пройдет уже часа 2… Вам удобно ждать? – немного нехотя спросила я. Честно, мне было не до этого, и встречи, проекты уже как муравьи вжимались в график в моем календаре.
Но я согласилась. Ответственность за свои слова взяла верх над капризами женщины.
–Я жду тебя…
Он всегда меня ждал.
Зима ушла и вместе с ней печали, что сердце обжигали день и ночь.
Прощай, я не скажу “Прощаю”. Моя печаль уходит за тобой.
Зима холодной злой походкой
прошлась по мостовым чрез сотни глаз. Прощай, я не скажу “Прощаю”.
И сердце снова дышит вслед за мной. Слова, слова – безгранные творенья. Без боли и без сладости – нет слов.
Ушла пора, где слово вдохновенно
вело, как Данко вел, не ведая позор… Позор сомнения и лжи плаксивой прозы.
Позор завистливо, лениво попирать чужую боль. Чужое горько слово,
когда и день, и ночь в трудах горишь. Ваять, творить, любить. Создать хотя б мгновение, когда на сердце от любви пожар,
когда в глазах душа сияет, веря, что МИР – вокруг, внутри тебя.
Пришла весна и вместе с ней та радость, что сердце обжигает день и ночь.
Прощай, скажу тебе “Прощаю”. Моя любовь уходит вслед за мной.
Прошло часа три, и я была в ресторане. На столе стоял винегрет, картофель, пельмени, соленые огурцы, грибы… Эта картина словно на мольберте в галерее художника оживает ярким пятном в моей памяти.
Я решил, что ты станешь моим заместителем. Ты сможешь, а я помогу тебе. «Ты будешь профессионалом, главное – не испугайся после своих возможностей», – сказал он уверенно.
Глава 4
Он начал свой бизнес в 27 лет, когда обнаружил источники воды в одной из частей Африки, и позже открыл завод по производству стекла, привлекая иностранные инвестиции. Тогда песок и газ – основное сырье и ресурсы для изготовления стекла – были дешевы, и акции его компании резко поднялись вверх. К тому же он предусмотрел главное – экономное расходование энергоресурсов и наращивание объемов пищевого производства.
Я немного знала об этом. Мой дедушка после войны был отправлен на восстановление стекольного завода. Мне кажется, когда человек увлечен чем-то и в его крови течет творческий дух, он легко может переплетать одухотворенность с более земными требованиями и даже наоборот: одно усиливает, укрепляет другое. Невозможен чудесный дом без сада и воды, лишь бетон и камень недостаточны стать фундаментом для дома… В душе он был писателем, исследователем жизни, человеческой души и переводчиком, вполне олицетворяя слова: говоря с человеком на иностранном языке – ты дотягиваешься
до ума, говоря на одном языке – ты дотягиваешься до сердца… Редкие вечера мы проводили в беседах…
Высокий, начитанный, интересный мужчина и харизматичный человек – даже седина подчеркивала его голубую кровь…
Параллельно его увлекло строительство. Было полно монотонных построек, что спешно поручалось другим. Он словно летел, разбрасывая идеи в нужных людей и взращивая человека вместе с проектом.
Но это было не его… Не то, что могло тронуть его, его неутомимую, неугомонную, вечно ищущую душу.
Но иногда в нем проскальзывала искра. Как лев, готовый поглотить добычу, он предвкушал красивый проект. Он мог часами рассказывать о каждой детали. Об одном проекте мы мечтали с ним вместе…
Из заброшенного, уставшего и потерянного завода он лепил особняк 18 века, так похожий на сам город.
И масштаб его взгляда был не только в консультировании с английскими и другими европейскими фондами, и проектировщиками, но – поистине в деталях. Он думал о лучах солнца, столь редких в родном северном городе. Он даже думал о сохранении первоначального цвета, зная, что местный климат “будто съедает его”, как говорил Достоевский, закрыв его толстым современным стеклом на металлических крупных шурупах. Много лет спустя я проходила мимо этого здания и решила зайти внутрь… Это был далекий от идеала, мрачный бизнес-центр – холодный расчет убил в нем то, что так предвкушал он…
–Что я должна буду делать? – спросила я смущенно.
–Мне нужен человек, кто возьмет на себя управление особыми проектами и главное – будет руководить моим временем…
Эти слова особо отпечатались в моем сознании: “руководить моим временем…”
–Я увлеченный человек, а ты чувствуешь красоту. Вокруг меня холодные, расчетливые волки, и с ними я строю свою “крепость”, но мне нужен вкус жизни, я хочу осязать эту жизнь. К тому же мне не хватает времени на то, что я сам люблю, например, фехтование… мальчишество, но без него я становлюсь как и все… Мне нужно большее.
К слову, фехтование составляло важную часть его прошлой жизни. В жизни нет случайностей! Само слово происходит от немецкого “сражаться, бороться” – система приемов владения холодным оружием, нанесения и отражения ударов. А если верить Артуро Перес-Реверте, то “…в тот день, когда последний учитель фехтования окончит свой земной путь, все благородное и святое, что таит в себе извечное противоборство человека с человеком, уйдет в могилу вместе с ним… И останется лишь трусость…”
Но это не главное, – продолжал он, – как юрист ты сможешь реализовать себя больше, чем ты думаешь, ты будешь руководить очень важным для меня проектом, – постепенно он переходил к деталям, – а для этого мы завтра встречаемся с представителями английских и голландских фондов и моими личными адвокатами… Ты именно та, что я искал…
Он и дальше подбирал подходящие слова, но за ними я не слышала самого главного – правду. Как сказал однажды великий француз: “Политик так редко верит в то, что говорит, что его изумляет, когда находятся верящие ему…” Он не был политиком в том смысле, что заложил Шарль де Голль. Сверкающий и коварный огонек жажды, как хищника, вел его в бизнес, крупный, холодный, последствия которого беспощадны… Но вернемся… Он хотел сказать другое, но упорно продолжал строить профессиональные замки о том, насколько ему нужен заместитель и как важно, чтобы им стала именно я. В любом случае, я пришла с уже готовым для себя решением – рискнуть и, перепрыгнув десяток ступеней, оказаться ближе к своей цели. Приходя, приходи – уходя, уходи. Я уже почти заплутала в своих мыслях, пока случайно не уперлась головой в стену… глаза, которые пристально смотрели на меня и ждали иного хода мыслей… я боялась его, но в то же время уже ничего меня не останавливало сделать первый шаг… к нему навстречу – навстречу реформатору, харизматичному, прагматичному, но… таинственно притягательному, к нему навстречу, но точно не в его объятия… Сложный путь, но такой привычный для женщины. Я не могла сказать “нет”, но сказав “да”, я делала шаг в черную дыру, и я знала это уже тогда.
Глава 5
По мне скучать ты будешь долгой ночью. И время не излечит твою боль.
Ты вдруг поймешь, особенно в разлуке, что каждый миг со мною – мир из грез. Не прикасаясь, будешь ты от боли,
до сумасшествия любить меня, поняв как я любила, приняла и ждала,
не смея слово ревности сказать.