А еще я думаю о том, что, оплатив первый и последний месяц аренды, я немного поиздержалась, и чем платить за следующий месяц, непонятно. Принципиальность не позволяла просить в долг, финансовая сознательность не позволяла увеличить долг на кредитке.

Где-то на закорках мозга шевелилась призрачная мечта, идея-фикс – уехать скитаться по миру. Мечта, которую я теперь, будучи предоставленной самой себе, могла осуществить. Мечта, об осуществлении которой я и думать не смела – из практических соображений, в основном финансового характера.

Снова вибрирует телефон. Марго вышла на обед.

– Слушай, есть вариант жилья для тебя. В лучших условиях. Товарищ у нас в офисе работал, хороший очень товарищ. Он сейчас без работы, ему нужен заработок. Там комната норм, и дом хороший, и о цене можно договориться.

Я соглашаюсь на встречу и на следующий день приезжаю смотреть комнату. У меня не будет отдельного входа с улицы, и ехать до работы дольше. Зато не придется платить за два месяца вперед. Зато я буду жить в теплом доме с большой оборудованной кухней и полноценной ванной комнатой. Без сороконожек и прочей живности. Я буду жить на втором этаже, в комнате с окном и кроватью. Я могу обо всем договориться.

Еще месяц в каморке, тот, последний, оплаченный, а там обратно, на свет божий. Жизнь налаживалась.

Я покорно сносила мое добровольное заключение в подвальном чуланчике, не прося никого о помощи. Марго предлагала вывести мое существование на качественно другой уровень. Она не знала, что своим участием только что решила мои денежные проблемы. И не только.

Финансовая несостыковка выровнялась сама собой. И тут же вновь пробудилась мечта, перерастающая в потребность.

Уехать-уехать-уехать.

Когда-то давно в маленькой рыболовецкой деревне на берегу залива Джорджиан-Бей я купила фосфоресцирующие звезды. Они приклеиваются на потолок, целый день впитывают солнечный свет, а ночью излучают свой собственный, тускло-лимонный. Я купила их, чтобы каждый вечер засыпать, глядя в звездное небо. Но прошло четыре года, а коробка со звездами так и пылилась нераспечатанной в ящике письменного стола. Я ждала, когда мы наконец переедем из ненавистной мне субурбии в центр, в квартиру, где я все настрою под себя. Но, оказавшись в стенах своей мечты, я поняла, что мне это не нужно. Я не хотела ничего под себя подстраивать. Я не воспринимала свой дом как дом. Мне даже в голову не приходило достать эти звезды. Да и потолки там были слишком высокие, а иллюминация большого города за окном заглушила бы скромную имитацию холодного света далеких солнц.

«Если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно?»

…а если не зажигают, то, значит, и не нужно…

Однажды вечером я пришла в свою каморку, открыла коробку со звездами и наклеила их на стену, над красным матрасом. Я так долго хранила их для особого случая, и вот этот случай наступил. А может, и не наступил. Просто в тот вечер мне подумалось, что ими нужно воспользоваться прямо сейчас.

Не надо ждать, что кто-то сделает тебя счастливой или достанет для тебя звезду с неба. Ты сама можешь дотянуться до любой звезды.

С тех пор каждую ночь я засыпала, глядя на свои собственные звезды.

Одним холодным осенним утром я проснулась и почувствовала на лице улыбку. Прошел день, настала ночь, а за ней последовало новое утро. И снова мои губы разъезжались в улыбке, как только я открывала глаза.

Мне было хорошо. Мне мягко спалось на красном матрасе цвета страсти. Дождливое утро в маленьких окошках интриговало многообещающей неизвестностью будущего. От россыпи звезд на стене хотелось петь. Однажды я вернулась с работы и ощутила доселе неизвестное мне состояние – облегчение, которое испытывает человек, перешагнувший порог собственного дома, своей крепости. Здесь я чувствовала себя в безопасности. Здесь я обрела покой. Здесь я могла быть собой.

Дом – это место, где ты можешь быть собой.

У жизни поменялся вкус, и я старательно смаковала его, подобно искушенному сомелье в погребе винтажных вин. И подобно хмельной крепости выдержанного вина, этот вкус меня пьянил и вдохновлял на подвиги.

В календаре День благодарения. На дворе красно-желтый октябрь, дождливо-туманный, спокойно-загадочный. Поздний вечер. В столовой лесной базы подают праздничный ужин. После шестикилометровой гребли на каноэ под дождем и пятичасового похода до самой высокой точки природного парка Килларни мы греемся в баньке. Мы – это я и три мои спутницы. У нас разные истории, разные мечты, разные темпераменты и разные возрастные категории. Нас объединяет разносторонность интересов, опыт развода (суммарно десять на четверых) и бесстрашие.

В темноте плещется холодная северная вода. На противоположном берегу маленькой бухточки возвышается непроходимый дремучий лес, а там впереди, где заканчивается причал, простирается бескрайнее озеро Гурон. Линии горизонта не видно. Озеро сливается с ночным небом и зияет одной сплошной черной дырой.

Я стою на самом краешке причала. Лицом к лицу с могучей стихией. Один на один со Вселенной. И дух захватывает, и даже страшно от такого величия, и отрадно, что страх не останавливает, а воодушевляет.

Это первый День благодарения, когда я по-настоящему испытываю благодарность. Не потому, что так предписано традицией, а потому, что меня это чувство переполняет. Благодарность за то, что я здесь, а не в душной гостиной, слишком тесной для размаха моих крыльев, и мне больше не надо с притворным интересом поддерживать праздные разговоры и густо краснеть, потому что щепотка мускатного ореха в клюквенном варенье пришлась кому-то не по вкусу. Я благодарна за то, что больше не выдаю чуждую мне жизнь за мою собственную. Мне больше не надо себя ломать. У меня есть силы все пережить, все перемолоть и строить жизнь – свою жизнь – дальше. Мечтать и осуществлять эти мечты, и улыбаться, и находить в каждом дне свое маленькое счастье.

Я благодарна за то, что меня окружает монументальная природа, от которой захватывает дух. Я не одна – со мной рядом восхитительные женщины, которые все могут и ничего не боятся.

И, всматриваясь в непроглядную черную бездну, раскинутую передо мною, я думаю, что пора перестать оправдывать себя в собственных глазах и объяснять самой себе, зачем и почему я поступила так, как поступила. Настало время отряхнуться и идти дальше.

Рубеж пройден.

Happy Thanksgiving.

Иногда после ужина я беру тетрадь и работаю над проектом под названием «моя новая жизнь». Обычно это весьма тривиальное занятие – я расписываю каждый доллар зарплаты, дабы удостовериться, что я могу оплатить свои многочисленные счета. От сложных вычислений в столбик и дублирования на калькуляторе мне кажется, что все под контролем.

Вернувшись из Килларни, я заболела. Кое-как отсидев рабочий день, я приезжала домой, ужинала, пила таблетки со снотворным и прямо в одежде ложилась спать под тремя одеялами. На фоне изматывающего недомогания у меня напрочь отсутствовала иррациональная слезливая жалость к себе, которая обычно накрывает во время болезни. Я даже рада была такому примитивному существованию – работа-ужин-сон-работа-ужин сон, – небольшой тайм-аут позволял мне перевести дух, переварить открытия моего сердца, лавиной обрушившиеся на меня за последний месяц, и подготовиться к новому рывку.

К концу недели я наконец-то почувствовала приятный прилив сил, характерный для человека выздоравливающего. Мне захотелось деятельности. Преодоление нового рубежа не освободило меня от призраков прошлого (на тот момент прошлое было очень явным, ощутимым, все еще настоящим), но позволило поднять голову и слегка шевельнуть крыльями за спиной. Самую малость. Исключительно из экзистенциальных соображений – как напоминание, что они там есть и ждут полета.

Сведя дебет с кредитом, предупредив арендодателя, что я в конце месяца съеду, и договорившись об условиях аренды с новым, я осталась наедине не только с шевелением крыльев, но и с присутствием мечты. Одной большой мечты, которая тщательно маскировалась под банальную необходимость уйти в отпуск. Не просто уехать, а пуститься на три недели, которыми я располагала, в своеобразное паломничество. Мое собственное паломничество.