– Да, Макс еще вернется, – оборвала она мои мысли, – Дан устроит ему проблемы и тогда мы снова…

– Насть, – пришлось перебить ее бредни: – насильно нельзя заставить полюбить. Поверь мне, я прошла через разрыв намного болезненнее твоего. Пять лет назад я тоже была уверена, что моей любви хватит на двоих. Но в итоге моей ошибкой было влюбиться не в тот мальчика. Нужно было опустить планку и обратить внимание на кого-то из моей весовой категории. И я бы, наверное, сдалась, но тот парень внезапно тоже обратил на меня внимание. Ты и представить себе не можешь, какой окрыленной я себя ощутила. Реально поверила во все те любовные романы, где герой-красавчик влюбляется в полноватую и малопривлекательную героиню. Я отдала ему все: душу, сердце, девственность… А в ответ на признание в любви услышала: «я поспорил на тебя и выиграл «ламборджини»».

– А? – Настя аж икнула и привстала.

Уставилась на меня так, будто пыталась что-то вспомнить. Хоть глаза и казались опьянелыми, но в них все еще хлюпалась реальность происходящего. Могла ли она знать о споре брата?

– Ламбо… ламба…

Она зевнула, и я воспользовалась ситуацией: помогла встать и довела до комнаты. Не пришлось долго ждать, Настя уснула, едва голова коснулась подушки. Да и не удивительно, выпить практически в одиночку три бутылки вина!

Пока дурында посапывала, я убрала осколки от фоторамки, чтобы девушка ненароком не напоролась на них. Ну и чтобы исключить любой риск. Может, я и мерила Настю по себе, но лучше перебдеть, чем недобдеть.

Выключив везде свет, мышкой пробралась на кухню, как вдруг меня сцапали в крепкие объятия и отчаянно прижали спиной к мощной груди. А затем мужские руки скользнули по талии и сцепились в замок на животике.

Дан! Его запах, его руки, его тяжелое дыхание над ухом. И мои, черт возьми, мурашки по коже от узнаваемых прикосновений. Вот почему? Умом понимаю – бежать от него нужно, но тело не слушается команд. Оно живет отдельно от головы и не подчиняется никаким законам.

– Астахов ушел из дома, – выпаливаю, потому что хочу разорвать интимный момент тишины.

– Знаю, – шепчет на ухо и сразу добавляет: – почему ты здесь?

Точно! Почему я все еще здесь? Высвобождаюсь из слишком уютных объятий и сразу нащупываю выключатель. Свет медленно заливается в просторной кухне, я успеваю отвести взгляд и сразу замечаю сбитые костяшки Даниила. Не осознавая, что творю, хватаю обе ладони и пристально рассматриваю. Они поблескивают от выступившей крови, будто Чернышов… почему будто? Они точно подрались с Максом!

– Я надеюсь, он хотя бы жив, – произношу с иронией и быстро добавляю: – есть аптечка в доме?

Я этой семье явно задолжала в прошлой жизни. Почему бы не плюнуть и уйти? Ну, не знаю, порадоваться горю его сестры? Ведь проблема вернулась к Ченрнышову бумерангом.

Не могу… Настя не виновата только потому, что родилась Чернышовой. А Дан мог хотя бы банально извиниться предо мной, раз узнал.

– Вот, – поняла, что мысленно ушла в себя, ведь перед носом потрясли коробочкой с медикаментами.

Нахожу в ней ватные диски и перекись. Пока обрабатываю, все не покидает дурное ощущение, что Дан мог и сам позаботиться о себе. Но я какого-то черта смываю кровь с осторожностью, даже дую на ранки, когда мужчина тихо чертыхается под нос.

Ну вот и все, дело сделано. Критически осматриваю руки Даниила: кровь остановлена, но надолго ли? Поверх старых ран образовались новые, более рваные и глубокие. Дурно становится от мысли, что мужчины подрались. А еще не отпускает пагубная мысль, не могу удерживать ее в себе:

– Даня, послушай, – приходится вскинуть голову и заглянуть в его глаза.

Теряю нить разговора, ведь взгляд теплый, как летнее море. И такое же бескрайнее, что запросто можно потеряться в нем. В самой глубине зелени плещется что-то такое… странное и притягательное. Необъяснимое, но завораживающее дух. Околдовующее…

Моргаю и трясу головой, прогоняю прочь наваждение. Это же Чернышов! Бабник, каких еще поискать! Что ему стоит изобразить нежный взгляд?

– Я могу говорить с тобой откровенно? – спрашиваю, а он кивает и вмиг становится серьезным: – тогда, в кафетерии, ты все не правильно понял. Мы не флиртовали с Астаховым. Это просто стечение обстоятельств. А мой смех – защитная реакция на неудобный вопрос.

Произнесла так тихо, что сама еле разобрала слова. Но, мне не хотелось, чтобы Настя вдруг подслушала и тоже неправильно истолковала ситуацию.

Дан кивнул, но промолчал. Я же нервно несколько раз прикусила губу и решилась идти до конца. Пришлось привстать на носочки и потянуться к уху Дана, а он в ответ приобнял меня за талию.

– Но, я не уверена насчет Максима. Иногда он делал довольно двусмысленные предложения. Предлагал новую машину взамен старой. Предлагал бесплатно отдать свои помещения в фитнес центре для моих нужд. Причем, крайне настоятельно предлагал. Опять же – абонемент. Максим был… излишне вежлив, понимаешь? И я начинаю чувствовать себя реально виноватой в этом всем…

Дан хмыкнул и, притянув меня к груди, теперь крепко обнял за талию. Я не дышала, ведь сделай я вдох и неминуемо попала бы под колдовские чары аромата мужчины.

– Ты думаешь, я не в курсе? В сложившейся ситуации есть только один виновник, и это точно не ты, Уля.

– Не я… – повторила попугаем, ведь мысли путались.

Слишком волнительно оказалось стоять вот так с Даном. Без тайн и притворства. Без претензии, что он меня не помнит.

Хоть и не хотелось, но вырвалась из опьяняющих объятий и отошла подальше. Даже дышать стало легче.

То, что Чернышов меня вспомнил, ничего не меняет. Между нами пропасть, которую невозможно перепрыгнуть.

Дан шагнул ко мне, а я снова отступила, провела между нами мысленную черту.

– Пушинка…

– Дан, нет! – Жестко перебила и метнула в него предупреждающий взгляд. – Я поеду домой, а ты останься с сестрой. Осколки от разбитой фоторамки я убрала, но, на всякий случай, ножи бы тоже припрятать. И таблетки, мало ли.

Он вдруг шокировано уставился на меня, а в глазах я четко увидела вопрос. И явно он был не о сестре. Но я никогда не признаюсь в собственной слабости:

– Даня, я не хочу нагнетать обстановку, но в обед Настя едва не прыгнула мне под колеса машины. Твоя сестра была в таком убитом состоянии, что у меня не хватило духа оставить ее на дороге и уехать. Поэтому я оказалась здесь.

Даня моментально сжал пальцы в кулак, и мои старания коту ушли под хвост: раны снова потрескались.

– Спасибо, – процедил сквозь зубы, но я поняла, что вся его злоба адресовалась Астахову.

Подошла к Дану и с улыбкой похлопала его по плечу:

– А еще она в стельку пьяна, – кивком головы указала на стол, где красовались пустые бутылки.

– Жаль, что только она настолько пьяна, – вернул мне ухмылку. – Я отвезу тебя.

– Я на машине, – отмахиваюсь, но сразу натыкаюсь на ироничный взгляд.

– С машиной и правами ты, дорогая, до первого ДПС, – уточняет он, а я резко выдыхаю с болезненным стоном.

Черт! Надо было цветок спаивать, а не в себя вливать долбанное вино! Делаю отчаянную попытку: достаю ключи от своей машины и протягиваю их Дану. Но он кривится так, будто я дольку лимона ему в рот запихала.

– Нет, Уля, больше я в твое тесное корыто не сяду!

– Нормальная машина, – бурчу, пока обуваюсь.

Дану еще хватает наглости заржать за моей спиной!

– Ну, конечно, «матиз» ведь не «ламба», – огрызаюсь, на что Чернышов тяжело вздыхает.

Тем не менее, Дан галантно раскрывает предо мной дверь «бентли», помогает усесться. Даже ладонь придержал над головой, чтобы не стукнулась ею случайно.

И ведь приходится «сдать» свой адрес. Но какая уже разница?

Некоторое время едем в тишине, а меня прям распирает от любопытства. Может, во мне взыграл тот несчастный выпитый бокал вина, поэтому спрашиваю с ехидством: