Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– За Южными городскими воротами, – пояснила Чуньмэй, – сзади монастыря Вечного блаженства.

– Не волнуйся! – успокоил ее муж. – Я покровитель монастыря Вечного блаженства и всегда заказываю там службы. Завтра мы посетим кладбище. Вели слугам захватить жертвенную снедь. Там ты и принесешь жертвы покойной матушке, сделаешь доброе дело.

Начальник гарнизона приказал слугам приготовить вина, закусок и фруктов, а также жертвенные принадлежности, с тем чтобы поехать на семейное кладбище, возле которого у него было обширное поместье с просторными залами, хоромами и парком. Там-то, в зале Услаждений предков и был устроен жертвенник.

Вместе с воеводой Чжоу на кладбище отбыли в больших паланкинах его старшая жена, Сунь Вторая и Чуньмэй. Каждую из них несли четыре паланкинщика. Процессию сопровождал отряд воинов, которые возгласами разгоняли с дороги зевак.

Между тем, после короткой трапезы с братом и невесткой У Юэнян опасаясь скорого наступления сумерек, велела Дайаню с Лайанем тотчас же собрать съестное и накрыть стол наверху в кабачке. Она решила пойти в раскинувшуюся у Длинной плотины деревню Абрикосов.[1652] Там сверху, из кабачка на холме, было удобнее любоваться весельем праздничной толпы. Туда-то и послала своих слуг Юэнян.

Поскольку у невестки Юэнян не было паланкина, женщины направились в кабачок по цветущему полю, а носильщики с паланкинами следовали за ними. Шествие замыкал У Старший, который вел двух ослов.

На расстоянии трех ли от кладбища они миновали Персиковую харчевню, и вдали, в предместьи пяти ли[1653] им открылась деревня Абрикосов. Всюду на могилах громко веселились знатные баричи и барышни, тут и там мелькали их яркие наряды. А женщины продолжали свой путь, любуясь природой, вдыхая аромат цветущих полей, благо стояло тепло и дул приятный ветерок.

Неожиданно сквозь зелень ясеней показался монастырь.

До чего же изумительное то было творение!

Только поглядите:

Высоко вздымаются центральные врата уединенной буддийской обители – Брахмы.[1654] дворца. Отчетливостью знаков поражает высочайше утвержденная вывеска-доска. Алмазные скипетры держат суровые стражи у входа. Идет служба в пяти громадных храмах. Отливает бирюзою чешуя драконов с черепицы. В обеих галереях – монашеские кельи из цветного кирпича блестят, как черепаший щит. В переднем храме укрощают бурю и молят о дожде, а в заднем возносятся молитвы буддам прошлого и грядущим. Колокольни и звонницы возвышаются тут и там. Скалою высится Башня Священного Канона – Трипитаки. Древко хоругви достигает благовещих облаков. Пагода как будто вторглась в самые пределы Млечного Пути. Повсюду рыбы деревянные[1655] развешены и била. Пред ликом Будды горят ярко свечи и лампады. Клубится, вьется из курильниц аромат. Стягам и хоругвям несть числа. Рядом с храмом милосердной Гуаньинь придел Наставника и Патриарха[1656]. Их с драгоценными камнями балдахины слиты воедино. Близ трона Матери демонов[1657] прибежище всех святых-архатов. Постоянно нисходят в этот храм небесные духи хранители веры[1658]. Из года в год прибывает туда Досточтимый Укротитель демона Мары[1659]

– Что это за обитель? Как она называется? – спросила Юэнян.

– Это обитель Вечного блаженства, – отвечал У Старший. – Здесь молится почтенный Чжоу Сю. Покойный зятюшка в свое время пожертвовал на монастырь не один десяток лянов серебра.[1660] Оттого так и сверкает отремонтированный храм Будды.

– Зайдем, поглядим? – обратился Юэнян к невестке У.

С этими словами они направились в монастырь.

Вскоре их заметил послушник и доложил настоятелю. Тот, обнаружив толпу прибывших, вышел встретить милостивых жертвователей.

Только поглядите на этого настоятеля:

Синевою отливает у него обритая до блеску голова. Ароматами и мускусом от умащен. Горит золотом ряса с иголочки густо-желтого цвета сандала. На ногах сандалии темно-синие, какие найдешь лишь в Фучжоу. Препоясан шелковым шнуром, из пурпурной тесьмы сплетенным, какой купишь разве что в Западном крае.[1661] Весь лоснится от жиру буддийский монах, чей насильника взгляд вожделенный так и ищет красотку в толпе прихожан. Этот лысый детина сладкоречив и услужлив, весь от жажды сгорает совратить молодую вдову. Страстью обуянный, он торопится в скит, чтоб монашку обнять. Снедаемый похотью, он молоденького инока в келье ищет. Он алчет ложе с девою святою разделить, с Чанъэ утехам плотским предаться.

Подойдя к У Старшему и Юэнян, настоятель приветствовал их со сложенными руками, потом велел послушнику открыть храм и пригласил милостивых жертвователей-бодхисаттв насладиться его красотами. После того как молодой монах угостил прибывших чаем, послушник открыл обитель и провел их во главе с Юэнян по обеим галереям. Закончив осмотр, все проследовали в покои настоятеля, где им тотчас же заварили лучшего чаю на сладкой воде и подали в серебряных, искрящихся как снег, чашках, напоминающих слитки.

У Старший осведомился о монашеском имени настоятеля.

– Мое имя в монашестве Даоцзянь, – отвечал тот, хихикая. – Я настоятель обители, милостивым покровителем коей является его сиятельство воевода Чжоу. В храме сто десять монахов. Множество странствующих иноков в заднем приделе. Там они погружаются в сидячую медитацию, совершают заказные службы и молятся за своих благодетелей, жертвователей-данапати со всех концов света.

Во внутреннем покое накрыли стол, и настоятель пригласил туда прибывших во главе с Юэнян.

– Прошу меня простить за скромный прием, – говорил он.

– Не извольте беспокоиться, отец настоятель, – отвечала Юэнян и передала через брата пять цяней серебра. – Пусть пойдут всемилостивому Будде на благовония.

Даоцзянь расплылся в улыбке.

– Премного вам благодарен за подношение, милостивая бодхисаттва, – раскланивался настоятель. – Посидели бы немного. Бедному иноку и попотчевать-то вас нечем.

На столе появились постные блюда и сладости. Настоятель сел сбоку и взял палочки для еды, намереваясь составить компанию Юэнян и ее брату.

Внезапно словно громовые раскаты сотрясли настоятельские покои. Тишину нарушили два ворвавшихся молодца в темном одеяньи.

– Отец настоятель! – тяжело дыша, обратились они. – Скорее выходите! Младшая госпожа из дома его сиятельства воеводы пожаловали.

Даоцзянь торопливо накинул рясу, надел на ходу клобук и велел послушнику прибрать пока посуду.

– Будьте так любезные, почтенные бодхисаттвы, – обратился он к сидевшим за столом, – пройдите, пожалуйста, на время в небольшую комнату. Я не задержусь. Только провожу прибывшую госпожу, и мы еще посидим за трапезой.

У Старший стал было откланиваться, но настоятель никак не хотел их отпускать.

Монахи ударили в колокола и гонги, и настоятель побежал за ворота, чтобы встретить знатную особу на достаточном расстоянии от монастыря.

Наконец, на дороге показалась толпа слуг. Они окружали громадный паланкин, как облако плывущий, с востока. Носильщики в промокших насквозь куртках обливались потом.

Настоятель сложил руки на груди и низко поклонился.

– Никак не ожидал я, ничтожный инок, – говорил он, – что вы изволите пожаловать к нам, сударыня. Прошу покорнейше простить, что опоздал, не смог встретить по дороге.

– Извините меня за беспокойство, отец настоятель, – отвечала из-за занавески Чуньмэй.

вернуться

1652

В стихотворении известного поэта Ду Му (803–852 гг.) топоним «деревня Абрикосов» (или «селение Цветов абрикоса» вблизи Нанкина) был использован как обозначение места, где есть винная лавка, после чего он приобрел в литературе соответствующий нарицательный смысл пункта, связанного с винопитием. Ассоциация со стихотворением Ду Му подчеркнута тем, что оно называется «В праздник поминовения усопших» («Цин-мин»), а события настоящей и начала следующей главы, где содержатся упоминания на деревню Абрикосов, разворачиваются именно в это время, что даже специально отражено в подзаголовке гл. LXXXIX.

вернуться

1653

Предместье «трех ли» (сань ли) и предместье «пяти ли» (у ли) – см примеч. к гл. XXXIV.

вернуться

1654

Брахма, или «Будды отец» – см. примеч. к гл. XXXIX и примеч. к гл. LI.

вернуться

1655

Деревянная рыба – колотушка с изображением рыбы, употребляемая во время службы.

вернуться

1656

Наставник и Патриарх – Бодхидхарма (ум. в 528 г.), основатель школы чань-буддизма в Китае, прибывший туда из южной Индии в 520 г.

вернуться

1657

Мать демонов (Hariti, кит.: Гуй му) – буддийское божество, некогда бывшее женщиной-дьяволицей в столице индийского государства Магадха, городе Раджагриха, поклявшейся сожрать всех местных чад. Переродившись в ведьму-ракшаси, она родила 500 детей и поедала по одному в день. Согласно другой версии, она родительница 500 демонов. Так или иначе, в итоге она покорилась Будде, став покровительницей детей и непременным персонажем буддийских женских монастырей (см. также примеч.. к гл. II).

вернуться

1658

Веры (или закона, дхармы) небесные духи хранители (Ху фа чжу тянь) – множество разнообразных буддийских божеств, защищающих мир и людей от демонов и злых сил. Среди них, например, Небесные отороки хранители дхармы (Ху фа тянь тун), Мать демонов (см. предыдущее примечание), Упрочивающие земные духи (Цзянь-лао ди ци) и восходящие к индийской традиции локапалы – «четыре небесных царя» (Сы тянь ван), охраняющие страны света: Дхритараштра – восток, Вирудхака – юг, Вирупакша – запад, Вайшравана – север.

вернуться

1659

Досточтимый Укротитель демона Мары – то есть Будда. Мара – злой дух, владыка бесов, персонифицирующий погибель, искушал Будду и был им побежден.

вернуться

1660

См. гл. LVII.

вернуться

1661

Западный край – здесь Индия.

426
{"b":"88310","o":1}