– А ты увереннее спроси.

Умник нашелся! Как я спрошу увереннее, я ж эту штуку мохнатую на работу не нанимала. С чего вдруг он должен мне отчитываться. Но что делать, разобраться-то надо. Так что я постаралась придать голосу как можно больше строгости.

– Слышишь, отвечай! Почему работу свою не выполняете?

Существо зыркнуло на меня черными глазищами и исчезло. Я растерянно посмотрела на Демьена.

– Прости, не умею я говорить с домовыми…

Он махнул рукой.

– Да я не слишком-то и надеялся. Говорю же – капризные они. И не слишком общительные.

Он взял веник и пошел к выходу.

– Э, а ты куда? И веник тебе зачем?

– Попробую у себя в гостинице, может, что и получится.

– А разве они и в гостиницах живут? – Да уж, сегодня мои представления о мире явно расширились.

– Ну у меня же номер «люкс». Там, по идее, есть все что нужно. И домовой наверняка тоже.

Демьен исчез за дверью, а я села думать, с какой стати домовые могут устроить забастовку. Может, от того, что люди какой-то особый ритуал перестали делать? Кажется, я где-то читала, им надо молоко с печеньем оставлять на ночь. Или это Санта-Клаусу? Не помню. Впрочем, хуже не будет.

Я налила в блюдечко молока и поставила на подоконник, рядом положила печенюшку.

И уже через несколько секунд пара усатых морд, отталкивая друг друга и фыркая, лакали это угощение. Ну конечно, если в доме живут коты, что у домового, что у Санта-Клауса шансов на молоко нет. Разве только печенье достанется – его коты вроде бы не очень любят.

Я вздохнула и потянулась к своей колдовской книге.

– Как поговорить с домовым? – спросила я и как обычно открыла ее наугад.

Удивительно, но способов вызвать домового оказалось не так уж и мало. Видимо, ведьмы во все времена были не прочь поболтать с мохнатыми обитателями избушек. А раз так, значит, не такие уж они плохие парни.

Это вселило в меня некоторую надежду на лучшее, и я стала вчитываться в предложенные заклинания.

Первое пришлось отмести – для него требовались прялка и веретено, которых в моей квартире, конечно же, не водилось. Второе предполагало наличие кочерги, третье – коромысла. Таких товаров было не найти даже в магазинчике Лизаветы, ассортимент которого отличала некоторая старомодность и верность традиционному домоводству. Видимо, придется возвращаться туда за веником.

Я горестно вздохнула и принялась с усиленным прилежанием вчитываться в предложенные книгой тексты. Возвращаться в царство бывшей начальницы совершенно не хотелось. Уж лучше за колодезной водой на заре на босу ногу как вон в том заклинании. Интересно, колодцы отмечают на электронных картах? Вполне вероятно, что у нас в округе что-нибудь подобное еще сохранилось.

Я уже готова была сменить старинную книгу на современный девайс, чтобы посмотреть, не найдется ли в нашем городке колодца, как мое внимание привлек заголовок следующего заклятия: «Выманивание домовых на деньги». Сердце тут же радостно ухнуло: уж чего-чего, а этого добра у меня хватало – спасибо ковену.

Интересно, почему Демьен не использовал именно его? Решать вопросы при помощи финансов ему как-то больше подходило, чем при помощи веника. И только вчитавшись в текст заклинания, поняла, в чем причина. Для него требовались мелкие монетки, которых у моего куратора, подозреваю, отродясь не водилось. Я же, привыкшая с уважением относиться к своим средствам, до сих пор продолжала складывать утяжеляющие кошелек рублики в старую вазу. Вот ведь и пригодились накопления.

Следуя инструкции волшебной книги, я выложила на полу круг из монеток и положила небольшую горку самых новеньких и блестящих кругляшей в центре. А затем отвернулась и начала читать заклятье. В комнате при этом стояла полнейшая тишина, и я была почти уверена, что у меня снова ничего не получается. И последнюю фразу, указанную книгой, я произнесла совсем не уверенно:

– Ты здесь?

И чуть не вздрогнула, когда услышала за спиной скрипучий недовольный голос:

– Да уж давненько туточки торчу. Че хотела-то, баламошка[2]?

Я обернулась и с удивлением, радостью и страхом уставилась на домового. Он был все такой же маленький и лохматый. Вот только выглядел сейчас гораздо увереннее. Он с интересом поглядывал то на меня, то на монетки вокруг.

– Добрый вечер, – произнесла я вежливо, стараясь расположить потустороннее существо к себе.

– И тебе добра да жиру, – важно кивнул он. – А то ишь, суходрищая какая.

Это комплимент или не очень? Сочту за комплимент. Только вот жиру мне не надо, перебьюсь как-нибудь.

– Спасибо, – снова постаралась я выглядеть благовоспитанной и гостеприимной.

Или домовой здесь не гость?

– А то что энтого еропку[3] своего выгнала, так то хорошо, я при нем рта не раскрою.

– Почему? – удивилась я, догадавшись, что речь идет о Демьене.

– Ащелыга[4] он, – сердито ответил домовой. – Басалай[5] окаянный.

Хоть ответ домового и не внес ясности, я все же кивнула и на всякий случай постаралась запомнить слово «ащелыга». Не знала, что оно означает, но интуитивно чувствовала, что очень подходит моему куратору.

– А ты хоть и баламошка, да вроде не пыня[6] и не трупёрда[7].

– Благодарю, – улыбнулась я, догадавшись, что получила от своего собеседника что-то вроде комплимента. – Вы тоже очень милый.

– Милый да проворный, – оскалился тот, быстрым движением схватил монетку и припрятал ее то ли в карман, то ли за пазуху. – А то бы сгинул уж давно.

– Куда сгинул? – уточнила я, наблюдая, как мой собеседник присматривается к следующей монетке.

– Дык, кто ж его знает, – вздохнул он и вытащил из кучки сверкающие десять копеек. – Да токма много нашего роду сгинуло в последнюю седмицу. Мутит кто-то против нас, домовых. Крадет. А кто – неведомо. Вот и балуем мы, чтоб внимание привлечь. Да что с вас, людишков, взять.

Он с досадой махнул рукой в мою сторону. Но я даже не обиделась. Голова была занята совершенно другим.

– Так пропажа вещей, испорченный киносеанс и перепутанные соль с сахаром – это ваших рук дело? – выдала я результаты своих умозаключений.

– А то ж! – с гордостью ответил домовой. – И пропажи все, и путаницы, и зелья да наговоры твои порченые…

– Так это ты, негодяй, мне мешал колдовать? – от возмущения я забыла, что собиралась быть приветливой.

– Кто ж еще? – пожал он плечами, будто бы это было в порядке вещей.

– И зачем? – сердито потребовала я разъяснений.

– Дык ведь затем, – насупился он и, схватив еще пятьдесят копеек, направился к выходу, сердито бросив через плечо: – Толку от вас никакого нетути. Соображалки не хватило даже понять, что к чему. И помочь нам некому.

– Погоди! – остановила я его. – Может, все-таки можно что-то сделать?

– Эх, – горестно вздохнул он. – Была бы Ангелина жива, мы бы к ней на поклон отправились. Уж она то точно бы все справила. А сейчас и пойти-то не к кому.

– Как же не к кому? А я? Я ведь теперь вместо нее.

В ответ домовой рассмеялся.

– Да что ты можешь, баломошка! – воскликнул он и исчез.

Натурально так исчез. Вместе со всей мелочью. Интересно, что он на нее покупать собрался?

Его недоверие было обидным. Я, может, и неопытная ведьма, но ведьма же!

– Видите ли, не могу я! – повторяла я, нервно меря шагами комнату. – Может и могла бы, если бы кое-кто лохматый не мешался и не пакостил! И вообще, помочь могли бы вместо того, чтобы обзываться.

Высказав домовому все, что я о нем думала, я ничуть не успокоилась. Нужно было срочно поговорить с кем-нибудь не таким ранимым и чувствительным. Таким, кого ни одним обидным словом не прошибешь. С кем-то очень самоуверенным и местами даже самовлюбленным. Например, с Демьеном.