Первые дни передавались всё время песни и марши советских композиторов.
Это были мои любимые песни.
Но как надоели они в эти дни.
Настроение у меня было и есть всегда бодрое, но на душе что-то не веселит.
Вспоминается всё:
Как переживает народ вблизи лежащих районах к фронту, как издевается, сволочь, Гитлер над народом, кто к нему попадается в плен.
Как рушились сёла и города.
Как нарушена была счастливая (мы этого не замечали счастья до войны), спокойная жизнь Ленинграда.
Эвакуация детей: раз видела автобус с ранеными на Московском вокзале.
Всё это дало отпечаток на душе.
Потом посылка рабочих на оборонные работы – цех оставался с одними старухами, но работали которые с большим энтузиазмом.
Не забуду никогда, но всё вместе взятое отзывается во мне только внутренне.
Никакой паники.
Я была, есть, и собираюсь быть спокойной.
Ленинград будет не тронут, не будет ступать по его улицам и проспектам фашистский сапог.
Сил хватит охранять как с суши, так и с моря.
Ведь с суши охраняют его Стёпы, Коли, Пети и др.
С моря Марки и Ильи.
От Марка получила два письма: одно из Курголово (*Посёлок Усть-Лужского сельского поселения Кингисеппского района Ленинградской области), другое из Нарвы.
“Апостол” … это всё для меня.
Почему – не знаю, но что-то долго нет от него вести.
От Стёпы тоже было одно письмо – больше нет.
Не знаю, жив он, или нет.
Так вот прошёл месяц, наступил второй месяц войны.
Всё время на Фабрике.
В последнее время стало скучно, но наружу эта скука не выходит.
Переживаю всё внутри себя.
Наоборот, я веду себя всегда весело.
В особенности, во время дежурства.
Зайдёшь в Штаб, ну и всех насмешишь.
И то говорят: “там, где Боровикова, там всегда весело”.
Удивительно одно, что я, как стала жить на Фабрике, я привыкла пить пиво.
Каждый день, систематически.
Вот, наверное, растолстею.
Да ещё при отправке смены “А” на оборонные работы, мне поручили торговать продуктами.
Вот чертовская работа.
Проторговалась рублей на 60.
25-26/VII/1941
25-26/VII. Отправили – эвакуировали эшелон с половиной Фабрики.
В основном отправились там, так называемые “свои”.
Под Акуловкой (*Окуловка, Новгородская область) им попало.
Вот, наверное, дрожали, “свои”.
В особенности, Исаак и Моисей.
27/VII/1941
27/VIII. В Штабе здорово смешила всех (*Текст обрывается) мне анекдот следующего содержания:
Едут две студентки в вагоне, напротив их красивый армянин.
Одна другой и говорит: “знаешь, что скоро вот пройдут каникулы, скоро опять заниматься, и т. д.”
Другая и говорит: “Ой, как всё это надоело. Неужели нет другой темы разговора?”.
Тогда первая и говорит: “А хочешь, я тебе расскажу три правды?”
“Ну расскажи” – говорит вторая.
Вот начинается: “Завтра четверг – правда, послезавтра пятница – правда».
“Что ты мелешь глупости?” – говорит опять вторая.
Слушая их, говорит армянин: “А хотите, я вам расскажу три правды?” – этого и ждали студентки.
“Пожалуйста”, – заявляют обе.
“Тогда” – говорит армянин…
(*Далее текст обрывается, зачёркнут, и стёрт лезвием).
28/VII/1941
28/VIII. Была в кино и ночевала у Нюры Цветковой.
Смотрела картину “Девушка с характером” (*Советский художественный фильм, режиссёра Константина Юдина, 1939 года).
29/VII/1941
29/VIII. Идя домой, зашла в Штаб, потрепалась с Ниной Дитиной.
Рассказала пару анекдотов.
Сводка сегодня не плохая:
Сбито 109 самолётов противника, наши потери 38 самолётов.
В газете от 27/VII 1941 г. сообщалось, что с 20/VII по 26/VII германская авиация пыталась совершить налёт на Ленинград 12 раз, но самолёты были отогнаны.
За этот период было 22 «В.Т.» (*Здесь и далее: Воздушная Тревога), но мы не видели ни одного вражеского самолёта, и не слышали поблизости разорвавшихся бомб.
Живём спокойно.
На подступах к городу было сбито 41 самолёт противника, наши потери – 8 самолётов.
Вечером сходила под душ.
Меня встречает Нюра Цветкова, и говорит, что от Васи есть два письма.
Пошли мы с ней на берег, она дала мне прочитать.
Какая холодность в этих письмах: “Здравствуй, жена моя Нюра, – пишет твой муж Вася”.
Что это за письмо, так и веет холодком.
Перед сном была в Штабе, рассказала несколько анекдотов и ушла спать.
Там, где я, всегда говорят, весело.
А у меня, как говорят, кошки на душе скребут (*Глубокое внутреннее переживание, скрываемое от других), а виду никому не подаю.
30/VII/1941
30/VII. Что-то с утра скучала по своему Апостолу, почему-то нет давно письма.
Сегодня какое-то настроение, что даже не опишешь.
Передали по радио: направление Невельское, Ново-Ржевское, Смоленское и Житомирское.
В 9:26 утра сигнал «В.Т.».
Было слышно стрельбу зениток, и даже был дан приказ: занять бомбоубежище.
Тревога длилась 1 час. 20 мин.
Вторая тревога с уходом в бомбоубежище длилась 50 минут.
Начало в 11:55, отбой в 12:45.
В 4 часа получила сводку Информбюро:
Бои идут на Невельском, Смоленском и Житомирском направлениях.
Сообщили также об отдельных эпизодах боевых действий.
Наконец-то, я не могу понять, какого чёрта мирятся народы Германии и порабощённых ею стран.
Что же не восстают против гитлеризма.
Тогда было бы легче добиться Победы.
В 6:31 вечера, только собиралась уехать домой, вдруг дают «В.Т.», ну, и сидишь опять, с трубкой у уха, ждёшь приказаний.
Стрельбы пока нет.
Ничего особенного не произошло.
Тревога длилась 32 минуты.
Итог тревог на 30/VII = 26 час. 31 минута.
На две ночи вырвалась домой.
Это было для меня полным отдыхом – отдохнуть от производственной сутолоки (*Сутолока – суматоха, беспорядочное движение, хождение большого количества людей в ограниченном пространстве).
Но в моей комнате не отдохнёшь – такая сырость, и грязь.
Проветрив комнату, легла спать.
В четверг занялась своими домашними делами, потом поехала в город.
Хотела заказать пальто.
Мне хочется синее, но материал всё чёрный, и нет воротников.
В Пассаже купила мулине (*Пряжа, полученная заводским способом или ручной выделкой, произведенная специально для вышивания или других видов рукоделия), но сейчас некогда вышивать, да и не за чем.
Были резиновые боты, но мне не достались.
За день было три тревоги, общей продолжительностью 90 минут.
Тревога, длившаяся с 17:50 до 18:25, была не спокойная, было очень слышно стрельбу зениток.
В то время мы как раз с Ленкой обедали.
Мне показалось, что уже бомбят, но это была только пальба зениток.
Пока Ленинград защищается крепко.
По радио сообщили, что СССР заключил соглашение с Польшей о совместной борьбе с гитлеризмом.
Получила одно из неприятных писем, в части света.
Вечером Нина Дитина сообщила, что есть приказ по Фабрике о переселении меня на Палевский (*Палевский жилмассив – построен в 1925–1926 году, и расположен между проспектом Елизарова и улицей Ольги Берггольц), в квартиру Факторовича.
Пусть отрубят голову, но я туда не поеду.
Будут дёргать, и трепать мои нервы, по каждым пустякам.
Глава 3. Август 1941
1/VIII/1941
1/VIII. Приехала на Фабрику в 8 часов утра, и прочитала приказ.
Действительно, да…
Сейчас напишу директору такую записку, что ахнет.
Получила от Апостола долгожданное письмо, он всё ещё в Нарве.
