Ярмарка не думала заканчиваться. Идя сквозь ряды, торгующие снедью, я чуть не захлебнулась слюной. Голова закружилась от обилия ароматов. Кажется, я сказала, что люблю книги? Да! А наравне с ними сладенькое! Здесь же торговали лакомствами на любой вкус и кошелёк. От хмельного фраппи́*, прозванного любителями «Лесной сон» (напиток изготавливался из дурманящих трав), до нежного и тягучего каммоле́*. М-м-м! Последнее любимая сласть. Объедение! В животе зверски заурчало, так как ела я утром, а сейчас время за полдень. Запахи прохладного десерта со вкусом вишни и пышной шапкой сливок, посыпанной мелкими орешками, дразнили и искушали. Сглотнув слюну, я героически прошествовала дальше, продираясь сквозь разношёрстную толпу. Каммоле меня баловали по праздникам, а сегодня, увы, совсем не он. И в кармане денег одна мелкая монетка. На извозчика до дома. А можно запрыгнуть в одну из крестьянских телег. Те, кому посчастливилось всё распродать, разъезжались по домам. С такой попуткой даже бесплатно получится.

Надвинув капюшон на глаза, чтобы скрыть каштановые с рыжим отливом волосы, наследство матери, я уверенно рысила к городским воротам. За́мок, в котором проживала моя семья, располагался за городом, а ходить пешком я не любила. Нет, правда! Выматывающее занятие. Для меня, любящей проводить время за книгами и балующейся сластями, к тому же и нелепое. Да, я пухленькая. Меня это огорчает, но не сильно мешает.

Когда до ворот осталось всего ничего, кто-то из толпы схватил меня за руку.

− Помоги! – на меня смотрели совершенно безумные глаза парня.

Машинально я отметила, что он тощий и голубоглазый. Волосы тёмные, на голове плотная шапочка. Если бы не она, то волосы торчали бы дыбом. Очень гибкий, парень производил впечатление юркой змейки. А потом пришла боль. Потому что этот змей за руку меня дёрнул ого-го как! Чуть не оторвал.

− Чем помочь? – зашипела я, впечатлённая несуразностью просьбы.

Парень больше агрессии не выказывал, однако я заставила себя быть настороже. Вот как глазами по сторонам зыркает. Вид слегка безумный. Временами парень начинал дрожать и сжимать мою руку ещё сильнее. А потом и вовсе поволок за собой сквозь толпу. А я… побежала. От удивления. Не заорала, не стала вырываться, а послушно засеменила следом. Опомнилась только когда мы из шумной толпы нырнули в тихую улочку. Да что же это творится? Почему я молчу? Меня похищают у всех на виду, а я молчу! Этот маньяк недоделанный так хитро меня провёл! Его «помоги» для отвода глаз было. Страдал, что ему убить некого. Или чего другое приспичило… А тут я. Вся такая доверчивая.

От факта собственной глупости болезненно заломило в груди, и я забуксовала. Похититель, ощутив, что жертва упёрлась, потащил меня вперёд с ещё бо́льшим упорством. Кстати, сил у парня было с избытком, несмотря на субтильное телосложение. Он ловко маневрировал среди толпы, ввинчивался меж людей, одновременно пригибаясь, и я видела в основном только его спину и голову.

Всё, ору! Пока меня не затащили в тёмный угол.

Но стоило только набрать воздуха в грудь, как меня толкнули в ближайшую подворотню. Как унизительно! Не в том смысле, что маньяк решил, по всей видимости, оприходовать меня на земле, а не на шёлковых простынях. Тут я его спешку в чём-то даже понимаю. Унизителен был сам факт моего послушания и глупости. Всё происходило словно в бредовом сне. Вот почему преступления вершатся в тишине! У жертв спазм в горле. От шока и ужаса.

Ну уж нет! Никто не скажет, что Эделин не сопротивлялась!

Сильные руки толкнули меня к стене, вышибая дыхание, а мужское тело вжало моё в камни. Узкая ладонь сноровисто зажала рот.

− Не кричи! – прохрипел похититель.

Я замычала, пытаясь куснуть его ладонь. Мы стояли в узкой каменной щели среди домов за поворотом, и выглядела эта щель отличным убежищем. К сожалению, строители совсем не заботились о ровности стен, и камни большо упирались в спину. Я мычала и дёргалась, но парень не отпускал. Смотрел в глаза пристально. А я, утонув в голубом взгляде, вдруг поняла, что ничего плохого он мне не сделает. То, что мы в каменной прорехе притиснуты друг к другу плотнее плотного – ничего страшного. Нет у него в мыслях похабного. И помощь требуется самая настоящая. Обычная. Это успокоило. Разумеется, не полностью. Сердце по-прежнему истерично колотилось в грудной клетке, но перестало подташнивать от ослепляющего страха и чувства беспомощности. Ну не привыкла я, чтобы меня утаскивали и рот затыкали!

Я рассматривала похитителя. Он рассматривал меня. Пауза затягивалась. Держал парень всё равно как клещ, не оторвёшь. Затем я медленно кивнула, всем видом излучая разумность. Руку ото рта убрали. Ох-ххх… Воздух! Хорошо то как! Странный тип бдил. Смотрел во все глаза, в любой момент готовый зажать мне рот снова. Убедившись, что не заору, горячечно зашептал:

− Не отдавай его им! Никогда!

Что? Кхм. Не поняла. Чего не отдавать? В смысле? У меня ничего нет.

– Что не отдавать? – пробормотала, панически перебирая в памяти содержимое сумки и карманов. − Кому?

В ладонь мне всунулось нечто прохладное. В шоке я уставилась на предмет, открывая рот. Медальон. Такой, знаете… С виду ничего особенного. Гладкий отполированный камень на толстой цепочке. Плетение у неё древнее, варварски грубое, но в этом своя прелесть. И в целом медальон выглядит так, что глаз не оторвать. Затягивает, гипнотизирует. Клянусь, у меня на глазах камень мигнул! Несколько раз. Налился внутренним светом и легонько пульсировал, будто у него внутри бродили светлячки. Свечение мягкое, определённо магическое. О-о! Так это амулет! Странности продолжались. Камень амулета был круглый, а вот располагался он в металлическом ребристом «гнезде», где его не держало никакими креплениями. Камень просто висел. Будто в воздухе. И в то же время в своей раме. Между ним и металлом начали проскакивать зеленовато-жёлтые молнии. Я хорошо разглядела их, как и вытаращенные глаза парня. Затем амулет погас.

И тут меня накрыло.

Самая первая мелькнувшая на секундочку мысль: мне предлагают сбыть краденое. Но она испуганно улетела, как только амулет засветился и засверкали молнии. Ещё камень увесисто лежал в руке, и его вес не совпадал с габаритами довольно компактной вещицы. Такую тяжесть дают вещи, пропитанные магией! Подозрения укрепились при виде хищного блеска в глазах парня. Он пялился на молнии с вожделением. И продолжал следить за мной, не забывая поглядывать по сторонам. Весь он был как сжатая пружина, и я тут же припомнила как заталкивали в карету беднягу прохожего несколькими часами ранее. Это что, и меня так? Вот за это? Я затрясла ладонью, но амулет как приклеился.

− Почему? – в истерике заверещала я во всю мощь лёгких.

Похититель испуганно подпрыгнул и снова зажал мне рот. На этот раз я сопротивлялась отчаянно. Вертела головой, рычала, пыталась стащить чужую ладонь со своего лица даже исхитрилась укусить парня за пальцы. Бедняга застонал от боли, но руку не убрал. Он вообще оказался изумительно сильным. Черты юношеского заострились, глаза сверкали суровым огнём. Да лучше бы он маньяком оказался на самом деле! Намерения извращенцев хотя бы кристально понятны!

Где-то неподалёку прогрохотала по ступенькам городская стража, и я замерла, перестав биться в удерживающих руках. Совсем рядом. Мысль о том, что стража разыскивает медальон, выморозила изнутри. А парень ещё вжался в меня, отчего мы дополнительно размазались по камням.

− Поймают – не пощадят, − шипел в ухо изверг, подтверждая опасения.

− Ты его украл! – задушено рычала в ответ я.

− Нет!

− Но принадлежит он не тебе, иначе ты не боялся бы стражи!

− Я его вынести из города не могу. А ты можешь, − не стал отрицать вину мерзкий тип.

− Почему я?! – задохнулась от возмущения, вслушиваясь в затихающие громыхания доспехов. – Отстань!

Чуть не плакала. Упустила возможность отделаться от маньяка, потому что боялась другого. Отряд удалился и меня перестали до обдирания спины втискивать в камни. С какой стати ты решил обратиться за помощью именно ко мне? Других в толпе не нашлось, а?!