— Я хотела подняться к тебе и поговорить, но Миша не позволил, — отвечает она.

Каждое ее слово причиняет боль. Нет, все-таки я не была готова к разговору с бывшей подругой.

— На этом и закончим, — холодно бросаю я.

У меня нет сомнений в правдивости слов Ларисы, а, значит, врет Миша. Только зачем? Зачем ему сохранять брак, если он может жениться на Ларе, раз между ними такие «высокие» чувства.

Мой телефон сообщает о входящем вызове, будто сигнализируя о том, что наш разговор с Ларисой подошел к концу. Расковыривать мою рану и дальше нет никакого смысла. Я устала от этого.

— Мам, привет! Давай я тебе минут через пять перезвоню…

— Дочка, — раздается душераздирающий крик, за которым следует шквал неразборчивых фраз.

— Что случилось? — по позвоночнику прокатывается холод. — Я ничего не понимаю.

— Дочка, у нас пожар, — сквозь всхлипы начинаю разбирать слова.

— Ты где? Я сейчас приеду.

—Я на улице, а папа остался в доме.

Трясущимися руками я заказываю такси и убираю мобильный в сумку.

— Может, тебя подвезти? — раздается голос Ларисы, о которой я уже успела забыть. Проблема с мужем и подругой теперь кажется мелочью в сравнении с тем, что в этот момент происходит с родителями. На кону жизнь близкого для меня человека.

Родители очень многое сделали для меня. И я всегда буду им за это благодарна. Мое обучение за границей — полностью их рук дело. Несколько лет они копили деньги, чтобы у меня была возможность поступить в престижный университет. Но я от них не отставала — лицей закончила с отличием, а ещё прилежно училась в школе иностранных языков, постоянно практиковала свой английский. Благодаря нашим общим семейным усилиям я получила хорошее образование.

— Лар, ты в своем уме? — резко бросаю я, что для меня обычно совсем не свойственно.

Я ловлю ее внимательный взгляд с отблесками презрения и, бросив на стол купюру, которая полностью покроет наш счет, встаю из-за стола. Я ухожу, не оборачиваясь. В какой-то момент откровения Ларисы стали неважными и ненужными.

За полчаса мне удается добраться до дома родителей. И это с учетом того, что я подгоняю таксиста. Около многоэтажки стоит пожарная машина, скорая и полиция, а еще огромная толпа зевак, которая активно обсуждает произошедшее. Я судорожно ищу глазами маму, но ее нигде нет.

— Инночка, дочка, — меня окликает знакомый голос Валентины Геннадьевны — родительской соседки по этажу.

— Здравствуйте, теть Валь. Я не могу найти маму, — взволнованно тараторю я.

— Она в машине скорой помощи, — с надрывом говорит она. — Упала в обморок, когда увидел твоего папу.

— Что с ним? — едва лепечу губами, надеясь на лучшее, но ожидая не самого хорошего.

— Он в тяжелом состоянии, Инга, но врачи сказали, что все будет хорошо, — женщина приобнимает меня за плечи. — Его увезли в больницу.

Я облегченно выдыхаю, не замечая, как по щекам начинают струиться горькие слезы. Надо найти маму, она должна знать, что она в этот момент не одна, и я рядом. Валентина Геннадьевна берет меня под руку и ведет к машине скорой помощи.

— Что произошло, теть Валь? — сквозь слезы спрашиваю я.

— Говорят, с проводкой что-то, — отрешенно произносит она.

— С проводкой? — удивляюсь я.

— Да, но мне с трудом верится, — она шепчет мне на ухо. — Я больше, чем уверена, что дело в другом.

— Думаете, кто-то нарочно мог это сделать? — хмурюсь я, останавливаясь около скорой.

— Дело в том, что в последнее время в нашем районе крутились странные личности. Я их раньше здесь не видела, — серьезно произносит женщина. — Не могу ничего утверждать наверняка, но вероятность того, что здесь не все чисто, есть.

— Я поняла вас, Валентина Геннадьевна. Пойду к маме, — аккуратно высвобождаю руку. — Спасибо большое.

— Давай, дочка. Мой номер у тебя есть. Если что-то понадобится, набери.

Я стучу в дверь машины скорой помощи, и она сразу же открывается. Первое, что бросается в глаза, это мамино выражение лица — потерянное и совершенно разбитое. Она смотрит куда-то вдаль и не замечает меня, пока я не обращаюсь к ней.

— Мама!

Она переводит свой грустный взгляд на меня, и ее губы в ту же секунду начинают подрагивать. Мамочка вот-вот расплачется. Я же сдерживаюсь, хоть и слезы несправедливости душат меня изнутри. Но сейчас я — ее самая большая и единственная поддержка, поэтому расклеиваться не время.

— Дочка, ты приехала… — она говорит медленно, растягивая слова. — Прости, что позвонила… Ты ведь… просто я не знала, что делать... Они… Они тушили… а папа… он не мог… ведь сначала помогли мне…

— Татьяна Евгеньевна, вам нужно успокоиться, — мягко говорит врач скорой помощи. — Я очень волнуюсь за ваше состояние.

— Мам, давай поедем в больницу. Я буду с тобой, — с уверенностью в голосе говорю я. — А потом заберу тебя к себе.

— К себе? — переспрашивает она, будто не понимая, зачем ей ехать ко мне.

— Конечно, — киваю я.

— А это точно будет удобно? — с сомнением в голосе говорит мама.

— Мам, конечно,— утвердительно киваю.

— Хорошо. Ладно, поехали в больницу, — соглашается она.

— А ты мне по дороге все расскажешь, — я устраиваюсь на сиденье рядом с мамой.

Врач шепчет беззвучное «спасибо» и дает знак водителю, чтобы он трогался с места. Автомобиль выезжает со двора и моментально набирает скорость.

— Мы с папой были дома, — негромко начинает мама. — Я как обычно крутилась на кухне, занималась ужином. Саша сегодня очень устал на работе. Стоило ему только прилечь, как он моментально уснул. Я прикрыла дверь в комнату и вернулась в кухню.

Она делает небольшую паузу и прикрывает глаза, которые снова наполняются слезами. Я беру маму за руку и крепко сжимаю ладонь. Хочется как-то помочь ей, но сейчас я не могу ничего сделать кроме как оказать моральную поддержку.

— Я не поняла, как все произошло. Да и запах гари почувствовала не сразу, — вздыхает она. — Если спохватилась вовремя, то сейчас отец бы не был в состоянии между жизнью смертью. Дочка, это я виновата. Проводка в доме старая. Как и сам дом.

— Мам, прекрати, ты уж точно не в чем не виновата, — серьезным тоном произношу я. — Пожалуйста, давай договоримся так — ты себя ни в чем винить не будешь. Виновного мы найдем.

Мой мобильный неожиданно оживает. Я открываю сумку и пару секунд шарю по ней. Наконец, нахожу гаджет и удивленно смотрю на его экран. Мой супруг. Странно, он уже должен был улететь.

— Инга, я знаю о пожаре. Мама пока пусть побудет у нас, а я вернусь, решу вопрос с жильем, — быстро говорит Миша, чем вводит меня в ступор.

— Миша, я… откуда ты знаешь? — оторопело спрашиваю я.

— Я звонила ему, — тихо говорит мама.

— Мама звонила, — одновременно с мамой говорит муж.

— Мы едем в больницу, потом домой, — говорю я.

— Хорошо.

— Миша, — говорю прежде, чем он успевает сбросить вызов. — Ты же должен был улететь полчаса назад?

— Я уже в самолете, — спокойно отвечает он. — Рейс задержали.

— Понятно. Хорошего полета, — сбрасываю вызов с намерением проверить, правду ли говорит мой муж.

***

Пока мы ждем врача в палате, мама рассказывает о том, что происходило после того, как огонь стал распространяться по квартире. Она пыталась разбудить отца, но поскольку он уже надышался дымом, то был почти в бессознательном состоянии.

— Я не смогла открыть входную дверь, дочка, — плачет она. — Я пыталась тушить огонь, но это было бесполезно. А в какой-то момент я почувствовала, что вот-вот упаду в обморок. Схватилась за стенку и начала по ней медленно сползать. Потом, видимо, я отключилась. Спасибо моей дорогой Валентине. Она открыла дверь снаружи. У нее же есть ключ от нашей квартиры, Валя им и воспользовалась. Она же вызвала пожарных, скорую и полицию, а меня вытащила на улицу. Там я уже стала приходить в себя.

— Она скромно умолчала об этом, когда мы разговаривали, — поджимаю губы. — Ее обязательно нужно отблагодарить.