На одном из просторных Московских проспектов в огромном ярко-синем доме из стекла и бетона, стремительно уходящем ввысь, и подпирающем голубое бездонное небо расположилась инвестиционная компания «Омега». Грозная владелица компании Глафира Андреевна Гурская, которую ее многочисленная «челядь» (в простонародье офисный планктон) с опаской и легким трепетом называла «Барыней». Сын ее жил в Лондоне, а дочь вышла замуж и уехала в Америку. Дети быстро выросли и с преогромной радостью вырвались из удушающей и липкой удавки Барыни, ее повсеместного опостылевшего нудного контроля и опеки. Со временем ее жизнь плавно перетекла в скучающую и скупую старость, как по форме, так и по содержанию. Дети ее не навещали вовсе, ограничиваясь короткими поздравительными сообщениями, да и то по большим праздникам. Внуков она не видела ни разу, и доподлинно неизвестно знали ли они вообще о существовании Барыни, или нет, а сама Барыня ни разу о них не упоминала, и не известно помнила она о них или нет. Ни в какие «заграницы» она давно не выезжала, а по стране ездила крайне редко, да и то по самым важным и неотложным делам. Ее уединенная жизнь пожилой финансовой императрицы стремительно неслась к скупой и скучающей старости. День ее не радостный и ненастный, давно прошел, а вечер ее был чернее ночи.

Утро Барыни и всего головного офиса компании поражало всех его обитателей ужасающим постоянством. Смотрящие из многочисленных окон здания назначенные дежурные «сурикаты», высоко вытянув шеи, зорко высматривали большой двор компании. Завидев выходящую из персонального автомобиля Барыню, они условным сигналом, резкими взмахами руки и округленными от дикого животного ужаса глазами, подавали общий сигнал вселенской тревоги. Все живые существа, получив сигнал, немедленно прятались во все потаенные места офиса. Иной раз даже казалось, что аквариумные улитки ускорялись и, оставляя липкие следы на стекле, спешили спрятаться под камнями от недобрых глаз Барыни. Лишь отдельные отчаянные храбрецы, испытывая злодейку-судьбу, смело ныряли под свои рабочие столы, и, путаясь в проводах от компьютеров, переставали на время дышать. Барыня надменно шла по пустому коридору и величественно созерцала пустые офисы. На входе в аналитическую группу она остановилась напротив небольшого кабинета. В большом глубоком кресле сидел мужчина двенадцати вершков роста и богатырского телосложения. Закинув свои руки за голову, он положил свои ноги на стол. Перед ним сменяя друг друга в слайдовом режиме, пробегали яркие графики финансовой активности различных проектов. Заложив ногу на ногу, он поудобнее уселся в кресле. На Барыню он не обращал абсолютно никакого внимания, словно кривые экспоненты графиков были ему дороже собственной жизни. Барыня гневно посмотрела на него и шагнула к небольшому кабинету, но потом, словно что-то вспомнив, махнула рукой и пошла дальше. Из всей «челяди» ведущий аналитик Олег Герасимов был самым замечательным лицом не только аналитического отдела, но и всего офиса. И причиной того являлись не только богатырский рост парня, его недюжинная сила и врожденная глухота. Само появление его в центральном офисе уже являлось легендой всей компании. Барыня взяла его из одного из провинциальных офисов в российской глубинке. Однажды Барыня со всей силой своей дотошной недоверчивости ко всему, что имеет наглость дышать, проверив отчет провинциальных офисов, обнаружила, что один из офисов приносит солидную финансовую прибыль. Причем не просто прибыль, а прибыль постоянную и девственно чистую. Если что-то и могло порадовать Барыню, так это именно ноли чистой прибыли. По такому случаю Барыня настолько расщедрилась, что отправила управляющему подарок – настольный письменный прибор из красного дерева. Но офис подарком не ограничился, и продолжал исправно накачивать деньгами центральный офис. Деятельность провинциалов отличалась редкостным постоянством, и вскоре управляющему просто некуда было девать настольные приборы. Наконец, Барыня решилась и отправилась лично посмотреть на это чудо финансовой природы.

Когда ее «божественные» туфли от Шанель вступили на территорию «колониального» владения, весь имеющейся в ее поле зрения персонал, прекрасно осведомленный и «до слёз» заинструктированный москвичами, дружно разбежался по местным пристройкам. Управляющий широко повел руками, встречая «высокое» начальство, и пригласил Барыню в офис. Единственный, кого обнаружила Барыня на рабочем месте, и был Олег Герасимов, мирно развалившийся в кресле и водрузиший ноги на рабочий стол. Барыня, окатив свирепым взглядом управляющего, ткнула пальцем в пространство кабинета, указывая на мужчину.

– Это же форменное свинство!

Сраженный столь пространной оценкой человеческого достоинства управляющий шумно выдохнул и расплылся в дежурной улыбке.

– Не извольте беспокоиться, Глафира Андреевна, это наш уникум. Гений так сказать, местного разлива.

– Гений? – возмутилась Барыня.

– Точно так, Глафира Андреевна, точно так. Образование просто блестящее, работает за десятерых, я ему позволяю.

– Позволяешь? Что позволяешь? Спать на работе?

– Да, что угодно, милейшая Глафира Андреевна, что угодно! Спать, лежать, есть! Пусть себе, если угодно.

На экранах, висящих напротив Герасимова, побежали ряды цифр красного и зеленого цвета. На экранах появились графики. Спустя мгновение сильная рука потянулась к столу и нащупала папку зеленого цвета. В следующее мгновение и произошло то самое судьбоносное событие, ставшее предметом обсуждения во всей компании. Рука, схватив папку, сильно швырнула ее за кресло к выходу. Папка, описав дугу, ударилась в сумочку Барыни и шлепнулась у ее ног. Глаза Барыни округлились от неожиданности, легкие набрали воздуха, рот открылся, однако, имеющийся ситуационный запас слов в голове Барыни так и не смог отыскать хоть что-то похожее в ее продолжительной карьере. Она только издала какой-то не ясный, утробный звук и покраснела. Управляющий зажмурился от ожидания неизбежного конца, однако быстро нашелся и проворно подхватил папку с пола.

– Что это? – Барыня багровела все больше.

Управляющий быстро открыл папку и пролистал страницы.

– Это…? Договор по инвестициям с обогатительной фабрикой!

– Что? – переспросила витавшая в облаках страшной мести Барыня, – какой договор?

– Да уже, по всей видимости, никакой, – сказал управляющий, – мы уже его повадки изучили, если он вот так договор бросает, то значит, нам он не нужен. Девочки подберут потом и в топку его.

– Какие еще девочки? – Барыня начинала закипать, – что это такое?

Она решительно шагнула к Олегу, но управляющий предусмотрительно остановил ее под локоть. Он с диким криком подпрыгнул и громко захлопал в ладоши, затем с грохотом свалил два стула. Барыня смотрела на него, как на сумасшедшего.

– Понимаете, Глафира Андреевна, он глухонемой.

– Как это? – икнула от удивления Барыня.

– С детства, – почему-то обрадовался управляющий, – вот прямо с детства и глухонемой.

– А как же…? – Барыня опасливо сделала два шага назад, – а как же он у вас работает?

– О! – управляющий забавно закатил глаза, – Как он работает, ах, как он работает! Иногда мы всем офисом приходим посмотреть, как он работает. Так весело смотреть, как из под его огромных рук выскакивают всевозможные графики. Как он зло мычит на цифры биржевых новостей. Как летят в проход нерадивые договора. Как заботливо он складывает нужные документы. И все-то у него спорится и знает свое место. А то, что глухонемой, так и пусть, пусть спит днями, пусть плюёт в потолок сутками, но менее полумиллиона в месяц не случалось ни разу, Глафира Андреевна, ни разочка.

– Так уж и ни разу? – с сомнением выдавила из себя скупая на простую человеческую похвалу Барыня.

– Ни единого, – усмехнулся управляющий, – больше было неоднократно, а меньше ни разу! Да и плевать мне, что он тут делает, он сам лично наш главный актив.