2020 «Не ты, не ты, мой зимний поздний сон…» Не ты, не ты, мой зимний поздний сон… Меня сегодня поутру разбудит Мой друг старинный, это будет он – Тот, что меня так любит, что не судит. Да незачем сравнить-то и нельзя, Но эти дни пузырчато искристы – Тем, что звонят мистически друзья, Будто музейные евангелисты. Один писал, да все же не попал, Такую ослепительную пьесу. А оказалось – просто самопал. Но ведь отдал же должное процессу. Другой хотел вселенский переход Устроить из варягов как бы в греки. Но подоспел последний пароход – И вся любовь уехала навеки. Растает новогоднейшая мгла. Отбросит город праздничную дымку. Я позвонила б, если бы могла, Туда, где ты покуда спишь в обнимку. Но не звоню. Саму себя прося – Не верить, не бояться. Раз на свете Есть день в году, когда мои друзья Звонят и пишут – господи, как дети. 1 января «И наступит ночь, и придет непременный день…» И наступит ночь, и придет непременный день. И куда же я денусь – да я никуда не денусь. Смотри же, не напиши же мне пошлотень. Я очень и очень на это, мой друг, надеюсь. Твоя женщина хочет и право имеет знать, Какой ей положен формат или, может, отпуск. В твоей семье никто никого не хотел пинать. Никто никого не пинал – ни твой отец, ни твой отпрыск. Что-то с ней непонятно, но вряд ли она простит. Она пригубила бейлис, но как-то грустно. Еще не плачет, но косточками хрустит, Такие тонкие пальцы, а столько хруста. Все это ты хочешь поведать мне, а зачем же мне? Хотя я и ловко прячу свою убитость. Мне кажется я на дне. Или на Луне. Ее привычки. Капризы. Болезненность. Домовитость. Боюсь я тебя. Ты рад сообщить вполне – Что я твой глоток, твой воздух и передышка. И твой терапевт говорил с тобой обо мне. Смотри же – не напиши. А не то мне крышка. А потом пролетает ночь, наступает день. И куда же я денусь. Да я никуда не денусь. Ты смотри, не пиши мне эту всю пошлотень. Я вот очень и очень на это, мой друг, надеюсь. 1 января «Слава богу, но снежные фабрики…» Слава богу, но снежные фабрики Вроде кончили бастовать. Можно даже хрустящие яблоки По карманам уж рассовать, Чтоб с собакой пройтись по дворику, Да под яблоко, под музон. И сказать себе, брату йорику: Ты давай-ка держи фасон. Слава богу, что фабрики снежности Повернули колеса вспять, И, обнявшись в последней нежности, Можно дальше все глубже спать. Осыпай нас, зима, иголками. Застывай меж ресниц, вода. Пионерами-комсомолками Мы не будем уж никогда. Слава богу, со снежной фабрики Отгрузили нам ползимы. Шоколадок скрипучих фантики До сих пор собираем мы. Не подарочно упакованы, Но хоть с яблоком и снежком… Мы останемся бестолковыми, Не жалеющими ни о ком. 4 января «Он все еще думает – он ничей…» Он все еще думает – он ничей, Никто, ни с кем, нипочем. Нет. Он давно уже мой. От плечей До самой руки с мечом. И эта лунная голова, Вся светится, вся горит. Не разбираю – какие слова Какой язык говорит. Но вдруг ты думаешь: ночь – это день. Так и день уж ночью считай. Ты только перышком бровь мне задень И сразу же улетай. Чтобы моя замолчала кровь, Чтоб ушла головная боль. Чтоб я не слышала низкий рев Демонов, что там с тобой Играют. Едят у тебя из рук Не знаю какую халву. И ты там тоже, мой ангельский друг, Готов прилечь на траву. И ты думал, что там и воздух, и снег А там даже нет зимы. А ты думал – ничей. О нет и нет. Говорю тебе. Мы есть мы. 5 января «Господи ты мой боже…» Господи ты мой боже. Что тебе стоит, что же Сделать такую малость, Не трогать тут ничего. Так прямо все оставить И не пытаться править То, что непоправимо, Скорее всего. Господи боже, кто ты. Нет у тебя работы, Нет у тебя заботы – Подставить плечо, Дать человеку руку. Что же он боль да муку Мыкает да разлуку Знает еще. Господи боже, слушай, Тут не особый случай. Если ты самый лучший Или большой – Дай человеку душу. Дай человеку душу. Дай человеку душу. Будь человек – с душой. А все же, такое дело. Что я сказать хотела. Пела или свистела Прежде того: Надо тут все оставить И не пытаться править. Все тут непоправимо. Не тронь ничего. 7 января |
