История с похоронкой – еще один урок, хорошо усвоенный его сыном: не терять надежду, даже когда у всех вокруг опускаются руки. Качество, особенно важное для врача-онколога.

19 апреля 1945 года указом президиума Верховного Совета СССР за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» гвардии капитан Каприн был награжден медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.

После войны он не демобилизовался, а продолжил службу в военно-воздушных силах. Окончил Высшие офицерские летно-тактические курсы (прежде – Высшая офицерская школа воздушного боя военно-воздушных сил в Липецке), освоил новый вид боевой техники – вертолет. Начиная с войны на Корейском полуострове, широкое использование вертолетов позволило изменить тактику боевых действий. Войска стали мобильными, способными наносить удар там, где враг этого не ждет. Вертолеты перебрасывали пехоту, уничтожали боевую технику противника, доставляли боеприпасы, вывозили раненых и даже выручали своих из плена.

Полковник Каприн много лет командовал вертолетным полком. А это было время активного освоения космоса. Вертолетчики Каприна прилетали за приземлившимися после исполнения своей миссии космонавтами и доставляли их в научно-исследовательские институты. Его полк помогал и в освоении целины. Казахстан – это огромные расстояния, и вертолетчики были очень полезны. Каприн прибавил к боевым наградам медаль «За освоение целинных земель».

Дмитрий Васильевич ушел в мир иной в 2015 году в возрасте девяносто четырех лет.

В октябре 2021 года на здании Учебного авиационно-спортивного центра Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту России (ДОСААФ), носящего имя Каприна, открыли памятную табличку:

«К 100-летию со дня рождения воспитанника московского аэроклуба, летчика-штурмовика, Героя Советского Союза гвардии полковника Каприна Дмитрия Васильевича».

На торжественной церемонии его сын, главный онколог Министерства здравоохранения России академик Андрей Дмитриевич Каприн, сказал:

– Для меня он всегда был и останется примером. И для моих детей тоже.

Какие качества необходимы летчику, чтобы успешно выполнить задание и благополучно вернуться?

Все видеть и замечать. Не бояться, не испытывать страха, не поддаваться панике. Нужна быстрота реакции. Смелость и решительность. Спокойствие и хладнокровие.

Всему этому не научишь, это, скорее, природное.

И, надо понимать, передается по наследству.

Когда Андрей Дмитриевич Каприн станет хирургом и окажется в операционной, возьмет в руки скальпель, склонится над пациентом и примет на себя ответственность за его жизнь и здоровье, выяснится, что ему понадобятся, в сущности, те же качества, что и отцу, когда тот сидел за штурвалом штурмовика.

Конечно же, хирургу за операционным столом, как и летчику в воздушном бою, не следует ошибаться. Поэтому к операции готовятся так же тщательно и долго, как к боевому вылету. Но хирург Каприн, как и его отец, военный летчик, понимает: предусмотреть все невозможно. Так что понадобится, ясное дело, и удача!

Но главное: необходимо быть готовым к любой неожиданности, самой неприятной, огорошивающей. И готовиться к этому испытанию каждый день. Всю свою профессиональную жизнь. Раковые клетки, может быть, еще коварнее и опаснее, чем авиация и зенитная артиллерия врага.

– Онкология – это специальность, где врачи каждый день встречаются с бедой, – скажет потом академик Каприн в интервью «Аргументам и фактам». – Поэтому, с одной стороны, важно уметь сопереживать, с другой – назначить пациенту лечение, которое ему поможет. Поскольку большинство методов достаточно агрессивны, важно, чтобы пациент был готов к борьбе и сотрудничеству с врачами.

Пациенту деваться некуда. А что заставляет медика выбрать такую специальность? Всю профессиональную жизнь к тебе обращаются за помощью люди, а ты понимаешь, что далеко не всех удастся спасти. И вообще предстоит иметь дело с бедами и трагедиями.

Или можно научиться все это не замечать? Пропускать мимо себя? Всем страшно пролить кровь, а хирург же каждый день берет в руки скальпель…

Никто не учится так долго, как современные врачи.

Восемь лет – это образование плюс ординатура – всего лишь минимум для подготовки хорошего врача. Будущему онкологу надо разбираться и в других направлениях медицины.

Каприн как-то заметил:

– Медицинская специальность требует длительного обучения – это судьба врача.

Андрей Каприн твердо захотел стать врачом в старших классах. Так что это осознанный выбор.

В интервью «Военно-медицинской газете» его спрашивали:

– Кто больше повлиял на ваше становление и воспитание – отец или мать?

– Безусловно, отец. Для меня он был безоговорочным авторитетом. Можно сказать, и другом, и старшим товарищем, и уважаемым, мудрым наставником. Пальцем никогда не тронул. Был как-то случай, когда мама в сердцах двинула меня. Отец вмешался и строго так маме сказал: «Таня, мальчика бить нельзя!» – «А почему?» – «Да потому, что он будет страх испытывать в драке. А он не должен бояться!»

– У вас не было желания пойти по стопам отца? Стать военным.

– Честно говоря, особого желания не было. Хотя мать хотела, чтобы я стал военным летчиком. А отец старался не вмешиваться в мой выбор жизненного пути.

– Почему тогда выбор пал на медицину?

– Трудно сказать почему. К выбору профессии исподволь подталкивают различные ситуации, случаи, встречи, впечатления от увиденного и услышанного.

Я спросил академика Каприна:

– Почему хирургия? Обычный человек видит кровь и падает в обморок…

– Я смотрел фильмы и спектакли о врачах. Помните, был такой фильм «Дорогой мой человек» с Алексеем Баталовым… И вот, конечно, во всех фильмах герои – хирурги. И я пришел к папе и говорю: «Хочу быть хирургом». Он мне сказал: «Как здорово! Я тебя поддержу». Я подумал: ну если выбирать специальность, то хотя бы с каким-то риском.

– То есть каким-то образом вы были к этому предрасположены? Все-таки не каждый человек может стать хирургом, скажем прямо….

– Не знаю, был ли я расположен… Сначала было очень нелегко. На самом деле и опытные хирурги вам скажут, что не каждый раз даже кожу можно разрезать спокойно: ведь перед тобой живой человек! Потом уже, когда ты уже начал операцию и целиком в нее вовлекся – о другом думаешь. Но когда делаешь первый разрез…

Особенно это ощутимо в экстренной хирургии, которой мы занимались. Тогда же не было компьютеров, не было магнитно-резонансной томографии, в основном диагностика – простой фонендоскоп… Ультразвуковые исследования еще были слабо развиты, и ночью специалисты со своей техникой иногда не дежурили… Все равно ты открываешь живот человеку скальпелем, и надо, чтобы был диагностический поиск высокого уровня… И учителя нас учили этому…

И все равно – ты от ошибки не гарантирован. Случалось, что начал операцию и видишь: нужды в ней нет. Такое тоже бывало в той хирургии. Но лучше сомневаться в пользу больного, как нас учили: открыть, и, если оперативного вмешательства не требуется, зашить. Максимум, что останется, – это рубец. Но не произойдет катастрофы, если пропустишь опасную и быстро развивающуюся болезнь…

Одно можно сказать: выбор оказался удачным. Для всех. Андрей Дмитриевич посвятил жизнь медицине и тем самым спас многим людям жизнь, вернул им здоровье. А себя сделал счастливым и успешным.

В 1983 году, после школы, он поступил на лечебный факультет Московского ордена Трудового Красного Знамени медицинского стоматологического института имени Н. А. Семашко[1]. В Москве его называют «3-й мед»: в столице всегда существовали два института, где будущих медиков учили всем специальностям, и отдельно учебное заведение для стоматологов.