Усыпляет бдительность, не иначе. Какая ему разница, что про меня думать?

– Я решил, что у тебя судорога от переохлаждения, пришлось нырять. А ты, видишь ли, порталом рванула!

Какой портал, что он несёт? Простая пространственная дырка.

– Хотел спасти девицу, а теперь стою тут в мокрых сапогах… Верно говорят здешние жители, каждое доброе деяние наказуемо.

Спасти? Девицу? А он точно дракон?! Любопытство сгубило кошку, но я-то – фарка. Оружия при нём нет, чары на меня не действуют. И артефакты забрать необходимо. Я выступила из тени входного проёма.

– Такой взрослый мальчик, а сапоги снимать не научился?

– Заметь, мокрые сапоги, – ответил он, хмурясь.

– Так просуши их своей магией.

– Они будут безнадёжно испорчены. А я иногда очень привязываюсь к вещам.

Какое совпадение, я тоже. Очень привязана к семейным артефактам.

– Могу посоветовать только одно – присядь вон на ту колоду и потихоньку тяни сначала один сапог, а потом другой.

– Издеваешься, да? – проникновенно сказал дракон. – Помогла бы лучше.

– Я с тебя сапоги снимать не подряжалась, – но шаг… маленький шажок навстречу сделала…

В конце концов, могу я позволить себе хоть одну-единственную блажь?

– Всё, всё приходится делать самому, – нарочито вздохнул дракон.

Медленно наклонился… Ого! Там ещё и спина… эстетична… Вдоль позвоночника два мощных мышечных тяжа, и под лопатками… и плечи… Я сглотнула ставшую вязкой слюну. Он опустился на одно колено и… медленно-медленно начал стягивать мокрый сапог. А я смогла обозреть ещё и… то место, откуда у всех (не только у драконов) растёт хвост. Правда, из позиции сбоку, но всё равно впечатлилась. И сделала ещё один шаг.

Расслабилась. В самом деле безмозглая. Я бы смогла уйти с траектории прыжка, если б заметила его движение чуть раньше. Но он стартовал внезапно, и я вдруг оказалась прижата спиной – к стене, а лицом (то есть всем телом) – к дракону.

Кричать и биться в его руках не стала. Не поможет, он всё равно сильнее. Тем более что принюхавшись, я поняла – агрессии в нём нет. И что скрывать, мне нравилось тесное соприкосновение наших тел.

– Теперь поговорим, Фелисьяна, – прошептал он мне на ухо.

Мурашки сразу побежали по шее. Я согласно прикрыла глаза. Почему-то сильно, до безумия захотелось… лизнуть загорелую кожу. А когда говорят инстинкты, лучше к ним прислушиваться.

– Может, и ты представишься, дракон? – едва ли не промурлыкала я.

– Ткрвсссслзлебствркнш, – ответил он. – Просто Дракон.

Лизнуть его хотелось уже нестерпимо, но я держалась до последнего.

– Что тебе нужно?

– Сейчас или вообще? – вопросом на вопрос ответила невыносимая ящерица, мазнув при этом губами по мочке уха.

Чего ты хочешь сейчас, и так понятно. Довести меня до белого каления!

– Вообще.

– Хороший вопрос.

Он сделал вид, что задумался. А я прикрыла глаза и всё-таки лизнула его кожу у основания шеи. Из моего положения туда было достать легче всего. Дракон оказался выше, но ненамного, и мои губы были как раз на этом уровне. Его кожа казалась… сладкой, как свежий кусок коровьего масла, гладкой и такой же…

– Фелисьяна, прекрати немедленно, – рыкнул Простодракон. – Я не могу сосредото…

Как же, я только вошла во вкус! Но тут из-за угла дома выскочил давешний парнишка в подобии рыцарских доспехов и с криком: « Я спасу тебя, Фелисьяна!» – попытался приложить Простодракона каким-то дрыном по голове.

Дракон, конечно, успел поставить щит и спросил меня, строго сузив глаза:

– Защитничком обзавелась?

– Нет, – вздохнула я. – Это рыцарь, он из местных.

– Дракон, я вызываю тебя на поединок за честь и свободу волшебницы Фелисьяны! – закричал рыцарь, пытаясь вернуть свой дрын, прилипший к драконьему щиту.

– Начинается, – прошипел дракон.

И почти одновременно мы оба сказали:

– Не люблю рыцарей!

ГЛАВА 2

Легко выскользнув из драконьих объятий, я подошла поближе, чтоб рассмотреть поединщика за мои честь и свободу. Мальчишка был высок и худ, над губой едва пробивался юношеский пушок, на носу красовались веснушки, большие голубовато-серые глаза глядели на меня с недоумением, а густым ресницам могла позавидовать любая местная девица. Вот волосы я рассмотреть не смогла: на голову он надел что-то вроде походного котелка, который так и норовил съехать на переносицу.

– Будь добр, вьюнош, ступай своей дорогой, я уж как-нибудь сама… разберусь и с честью, и со свободой.

– Но добрая госпожа, это же дракон! – с восторженным ужасом ответил тот. – Я и мечтать не смел, что встречу настоящего дракона и сражусь с ним!

– Парень, ты что? – удивился Простодракон. – Видишь, кто я?

– Вижу, – твёрдо сказал рыцарь и дополнительно кивнул, отчего его котелок съехал вниз ещё больше.

– Нет-нет, – одновременно с ним сказала я. – Он просто начитался рыцарских романов, да? Дона Сервантеса, например, – и пихнула его в бок.

– Я вижу, – с обидой в голосе возразил мальчишка. – У него золотой контур вокруг тулова и красно-золотистые крылья. А Дон Кихот – величайший рыцарь на свете!

Ох… А казался обычным человеком.

– Ну так представься нам, рыцарь, – сказал дракон, окидывая его цепким взглядом, и прошипел в мою сторону: – Такой момент испортил!

Значит, ему понравилось. Я облизнулась, а он… погрозил мне кулаком! Очень понравилось!

– Меня зовут… – рыцарь смутился, – дон Фелиппе-Мария-Перинар-и-Касадор лас Планьес.

– И сколько лет тебе, дон Фелиппе? – продолжил допрос дракон.

– Мне восемнадцать, – приосанилось это недоразумение в доспехах, явно обретённых на помойке.

– И как ты нашёл мой дом? – спросила я, чтобы не засмеяться в голос.

– Мне подсказала добрая девушка, что плавала в реке под мостом, – простодушно ответил он. – Я сначала было подумал, что она бросилась в воду из-за несчастной любви, но она там всего лишь купалась.

– А я видел у моста русалку, дочь Речного господина, – кинул на меня выразительный взгляд дракон.

– Нет, – авторитетно заявил мальчишка. – Та девушка была живая, а русалки – нежить. Я нежить сразу различаю.

– Любопытно… – протянул Простодракон. – Так ты видишь и живых, и неживых?

– Да, – кивнул рыцарь и поправил свой котелок. – Но не нужно пытаться заговорить меня, дракон. Я вызвал тебя на поединок и до сих пор жду ответа!

– Дон Фелиппе, со всем моим уважением, – начала я, – откажитесь от поединка! Ваша честь не пострадает, ибо дракон вовсе не собирался мне навредить. Ведь не собирался? – с улыбкой-оскалом повернулась я к названному.

– Гм… До того, как искупался в реке, или после? – поинтересовался Простодракон.

– Сейчас, – произнесла я с нажимом.

– Сейчас точно нет, – ухмыльнулась крылатая ящерица.

– Вот видите, – повернулась я к мальчишке.

– Но я произнёс слова вызова… – с сомнением протянул тот.

– И тебя не смущает даже то, что я не люблю рыцарей, запечённых в доспехах? – спросил чешуйчатый.

Мальчишка побледнел, но упрямо покачал головой.

– Непуганый рыцарь нынче пошёл, – засокрушался дракон. – Да я ж тебя на одну ладонь положу, а другой-то – прихлопну. Кому письмишко скорбное отправлять? Матушке иль батюшке?

На лице паренька ещё отчетливей проявились веснушки, но он опять покачал головой.

– Дон Фелиппе, отступитесь, – серьёзно попросила я. – Не стоит так упрямо говорить «нет».

– Я… не о том. Письмо отправлять не надо. Некому. Все умерли. Мать, отец. Сестра, трое братьев, невеста…

– Сочувствую, – сказал Простодракон. – Чума?

– Да, – едва слышно ответил рыцарь.

Его горе было… оно даже пахло почти так же, как моё. Эпидемия чумы накрыла города на побережье за пару лет до моего появления тут. А дракон, стало быть, здесь гораздо дольше моего, раз сразу догадался о причине.

– Ты после этого стал видеть живых и нежить?

– Не-ет, – возразил парень, словно обретая почву под ногами. – Я такой уродился. Бабка, говорят, ведьмой была.