Худший из миров
Егор Михнегер
© Егор Михнегер, 2024
ISBN 978-5-0062-5170-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
В том-то и беда со всеми великими откровениями: люди по большей части недооценивают их значения. И только потом мы всё понимаем, только потом. Даже не тогда, когда уже слишком поздно, а именно оттого, что уже слишком поздно.
Ричард Скотт Бэккер
1 В начале было одно лишь ничто – абсолютная пустота. Не существовало ни материи, ни пространства, ни времени.
2 Только Вадабаоф, Господь наш, присутствовал в пустоте, ибо не имел Он начала и формы, был всем и был вне всего.
3 И понял Господь, что силы Его безграничны и решился на сотворение космоса, дабы явить Славу Свою.
4 Взорвал Вадабаоф пустоту, создал материю и пространство, начал вести отсчёт времени.
5 И увидел Господь, что материя хаотична, и придал ей форму звёзд и планет.
6 И носился Вадабаоф между мирами бессчётными, и понял, что камень и пламя не способны восславить Его в полной мере.
7 И сотворил тогда Господь мир наш, чтобы наполнить его тварями всякими. И заставил вертеться планету вокруг звезды тёплой, что Солнцем ныне зовётся.
8 И создал Он воду и воздух, и наполнил океан растениями многообразными.
9 И понравилось Ему лепить формы для жизни, и стал гадами морскими Он населять океан.
10 И решил продолжить эксперименты Господь и поднял из пучин морских твердь земную.
11 И дал имя Он континенту огромному, и зовётся с тех пор материк наш, единственный на планете, Плеромией.
12 И вылезли растения и гады на сушу, и принялся Вадабаоф дальше жизнь совершенствовать.
13 И сотворил он ящериц и зверей диких, и устроил борьбу между ними, дабы твари сами могли совершенствоваться.
14 И увидел Вадабаоф, что среди всех животных оказался человек самым сильным. И удивился немало, ибо не было у твари сей ни длинных когтей, ни острых зубов, ни массы громадной.
15 И понял Господь, что сотворил малую Свою копию, ибо не грубой физической силой, но мыслью своей могуч человек.
16 И открылся тогда Вадабаоф людям, и наставил их славить Его, дабы мог человек стать подобным Ему и на равных парить рядом с Господом в вечности.
17 И осознал Вадабаоф, что следует теперь оставить людей, ибо только по собственной воле смогут они достичь совершенства, не став Его куклами.
18 И покинул Господь Плеромию, оставив человечеству юному Свои наставления и семь архонтов – небесных ставленников Своих над людьми.
19 И жил род человеческий в праведности столетиями, не зная голода, войн или бед.
20 И были счастливы люди, покуда не вкусили плодов запретного Древа Незнания и не забыли оставленные Господом наставления.
21 Ибо решили архонты испытать род людской, и не выдержали мы искушения.
22 И нет с тех пор человеку покоя, и должны искупить мы страданиями великими свой грех незнания тяжкий.
23 И стали архонты вновь наставлять человечество, но каждый по-своему, чтобы вновь выявить самых сильных и праведных в конкуренции.
24 И возникло шесть княжеств великих во главе с архонтами, и ведут они битвы меж собой уже тысячу лет. А седьмой, верховный архонт Абракс, наблюдает за всеми не вмешиваясь. Ибо хранит он наставления Вадабаофа изначальные, чтобы вновь открыть истину народу самому благочестивому.
25 И прозреет когда человечество, вновь наступит Золотой век. И превратится в рай земной Плеромия, и забудут все, что юдолью скорби тысячу лет её называли.
26 И помня муки перенесённые, не впадёт никто больше во грех.
27 И станет человек со временем равен Господу, и будет творить вместе с Ним планеты иные.
Святое Учение. Книга первая. Юдоль скорби
* * *
Дицуда грязно выругался. Стражники оказывали ему куда меньше почтения, чем следовало. Паршивцы чувствовали себя в безопасности: все знали, что после последнего мора властям Гилии резко недостаёт рабочих рук и уж тем паче ручищ, лояльных по отношению к государству. На мелкие преступления смотрели нынче сквозь пальцы, а уж на «воображаемые проступки», коими, по мнению недалёких обывателей, занимались ненавистные инквизиторы, неформально была дана индульгенция. Рядовой инквизитор воспринимался сейчас не как суровый следователь, палач и судья, но как безобидный чинуша низшего ранга, путающийся под ногами в силу отжившей традиции.
– Остынь, приятель, – небрежно бросил через плечо сопровождающий его стражник. – Мы что, по-твоему, должны каждого встреченного на улице оборванца облизывать? Старик выглядел как бездомный бродяга, как с бродягой с ним и обошлись, согласно приказам градоначальства. Разносчики заразы нам в городе накануне Страстного бдения не нужны.
Низкий и узкий коридор наконец-то закончился. Стражник принялся возиться с ключами, отпирая насквозь проржавевший замок.
Дицуда подавил острое желание зажать нос, когда с чудовищным скрипом дверь темницы распахнулась, выпустив наружу давно застоявшийся воздух. Да уж, нечего удивляться, что чума следует в княжестве за чумой: сколько людей ежедневно проходят через такие рассадники паразитов? Посидел в подвальчике пару дней до выяснения обстоятельств или «для профилактики», и заразил весь квартал букетом несовместимых с жизнью заболеваний. Фу, мерзость.
Стражник словно прочёл его мысли. Мерзавец гнусно улыбнулся кривыми зубами, вернее, частью оставшихся жёлтых зубов, жестом приглашая Дицуду войти в помещение:
– Ну, который из них твой несчастный, обиженный ясновидец?
Стараясь не обращать внимания на явную издёвку в голосе стражника, Дицуда осторожно вошёл в камеру к заключённым. Сопровождавший его страж порядка остался стоять в дверном проходе, удосужившись лишь немного осветить подвал едва тлеющим факелом. Что ж, его нежелание лишний раз заходить в плохо проветриваемое помещение было вполне обоснованным. Гниющие тела и лохмотья скученных в небольшой комнатке узников не могли не вызывать отвращения.
Отыскать в полутьме нужного человека оказалось, как быстро понял Дицуда, не столь тривиальной задачей. Бродяги, нищие, оборванцы – у этой категории граждан много не самых ласковых эпитетов, но у всех них есть кое-что общее. Эти полулюди-полуживотные кажутся со стороны совершенно одинаковой серой массой.
– Машиар. Мне нужен Машиар Йот, – борясь с кашлем, постарался громко произнести имя ясновидца Дицуда. – Машиар…
Голодранцы мрачно супились, но молчали. Как бы ни ослабла за последние годы власть инквизиции, но угодить в лапы блюстителям божественного правосудия никому не хотелось, ибо пытать Плеть Господня умела на совесть. Лучше умереть от голода и болезней, чем на столе истязателя, вытягивающего своими страшными инструментами нужные власти слова, жизненную силу и дух.
– Эй, Йот! Кажется, по твою душу пришли, – нарушил тягостную тишину писклявый голос. – Йот! Ты ещё живой, Йот?
Один из оборванцев тормошил за плечо привалившееся к стене тело, закутанное с головы до ног в серую хламиду, практически сливающуюся с окружающей темнотой. Лицо мужчины было скрыто низко надвинутым капюшоном, поэтому неудивительно, что Дицуда не заметил характерный признак искомого человека.
