-- Сельга, помоги, пожалуйста! Твои новые друзья замучают и убьют меня. Мне будет очень больно и плохо. Пожалуйста, вынеси меня отсюда! Помоги!

-- Ама хитрая. Ама легко переговорит Сельгу, поэтому Сельга не слушает. Я нав, я выполняю приказ князя Ярги: поймал тебя и держу. Отнесу князю, пусть он делает с тобой, что заслужила.

-- Твой князь Ярга -- захватчик и убийца. У него нет права судить меня...

Увы, тупиковый коридор слишком короток для переубеждения строптивого образца. Извернувшись, асура впивается в 85 зубами, жалит сквозь сетку тонким рабочим щупальцем. Это не повредит изменённому наву, она просто даёт выход бессильной ярости, и тут же тихо произносит кодовое слово возврата.

-- Маленький ты ещё, меня удержать, -- шепчет она через мгновение, открывая глаза своего изначального тела. Брошенную химеру жалко до слёз, и предательство 85 ударило гораздо больнее, чем она готова себе признаться. Асура поднимается с узкого ложа в длинном ряду таких же, пустых. Защитники последней Железной Крепости разменивают свои последние жизни.

В дальнем углу кто-то отчаянно всхлипывает. Половинка, великий мастер утешать других? Ручьи слёз бегут по лицу девушки, пальцы судорожно стиснуты на рукояти короткого меча, направленного остриём в сердце. Сложно, очень сложно асуру зарезаться насмерть, ассистентка целителя обязана это знать.

-- Эй, ты что творишь?

Девушка вздрагивает, роняет меч. Просит глухим, перехваченным голосом:

-- Убей, пожалуйста. Я сама не могу. Не хочу попасть в плен второй раз.

-- Ну, и зачем я тебя лечила? Кто просил жить? Кто хотел стать воином и не пошёл в убежище? Иди, сражайся!

Не пойдёт: парализована ужасом. Глава лаборатории отчаянно корит себя, что не уследила за ассистенткой, позволила девушке сломаться. Лучше бы час назад выгнала её с этим клнком в коридор.

-- Не могу, -- навзрыд. -- Ты дала мне вторую жизнь, ты забери. Только не плен!

Хочется ударить, и возможно, это лучшее лекарство. Но старшая асура обнимает младшую, прижимает к себе. Рыдает сама, будто прорвало внутри какую-то плотину. Ещё немного, и останки разума потонут в слезах, ощущение времени уже утонуло.

-- Эй!

Женщины вздрагивают. Глава лаборатории оглядывается и шарахается: на неё смотрит живой комендант Крепости. Только что возродился...

-- Брат!

Асур качает головой, на лице горестное, неловкое выражение:

-- Простите, нет. Комендант убит. Мне настроили артефакт на это тело, когда я потратил оба своих.

Асура уже поняла свою ошибку: воин иначе говорит, иначе двигается.

-- Кто настроил?!

-- Ваш маг. Прошлый раз мы попали сюда одновременно.

-- Где он сейчас?

-- Не знаю. Если не взяли в плен, скоро будет опять здесь.

Воин спешит в арсенал, асура смотрит ему вслед и усмехается сквозь слёзы. Сперва её возмутила подмена. Но маг прав, и сам погибший комендант не возразил бы против такого послесловия своей жизни. Какая разница, кто поднял боевое знамя Крепости и понёс дальше?

Асура смотрит на ассистентку. Та успокоилась, но спокойствие дурное, обречённое. Девушка шепчет.

-- Поверь, я очень благодарна тебе за полгода жизни. Правда, благодарна. А теперь помоги умереть. Ты можешь. Быстро и безболезненно. Пожалуйста, пока они не пришли сюда. Я знаю, они скоро придут. Я не хочу, чтобы меня снова рвали на куски. Помоги, ты можешь.

-- Да, помогу. Соображала бы ты чуточку, сделала бы сама.

Асура настраивает артефакт возвращения не на тело -- на пустоту, в никуда. Вкладывает в ледяные дрожащие пальцы:

-- Хочешь умереть, скажи слово. Только.., -- хочет сказать: "Не спеши".

-- Благодарю тебя за всё. Прощай, -- зажмурив глаза, девушка выговаривает кодовое слово и падает замертво.

Асура рычит, будто нав в клетке. Подбирает с пола меч, обещает немедленно напоить благородный металл чёрной кровью.

Клинок в руках: прямой, сияющий луч. Она не убила пока ни одного гарку, но ранила, кажется, двоих. Враги заняли арсенал, ворвались в лабораторию и теснят последних уцелевших светлых. Вот упал тот, с кем она оборонялась спина к спине. А вот она сама не выставила щит, не увернулась, не отмахнулась мечом от летящего в лицо клубка тьмы. Мир гаснет, и это не похоже на старую знакомую -- смерть.

Это плен. Асуру жёстко встряхивают за волосы, вздёргивают на ноги. Сознание неохотно возвращается. Ощущения услужливо доносят рассудку: она без энергии, крепко связанная, голая.

-- Точно! Та самая тварь, что сдохла у Сельги в руках.

-- Такая же, но без щупалец, -- твёрдые пальцы скользят по коже от яремной выемки до пупка. -- Я сканировал, обычная асура.

-- Больше не сдохнешь, пока не позволим, -- удар под рёбра. -- Не смей притворяться падалью, когда находишься перед князем Яргой.

Асура распахивает глаза и сразу упирается взглядом в три высокие фигуры в тёмных балахонах. Вокруг толпа навов. Рядом жалкая кучка пленных асуров: большинство без сознания. Бывшая глава лаборатории не глядит ни на своих, ни на гарок. Уставилась на ближний балахон, будто птичка на змею. Под глубоким капюшоном не видно лица, лишь мерцают два жёлтых, хищных огня.

Кто-то пихает её в спину, асура оказывается на коленях и больше не может пошевелить даже мизинцем. Без разницы: на глыбу живой Тьмы по имени Ярга смотреть получается только снизу вверх. Такая невозможная мощь рядом, сердце асуры замирает от ужаса и восхищения. Ужас её собственный. Восхищение, кажется, от навов, чью память она некогда присвоила. Теперь мёртвые враги в её голове признали и восславили своего князя. Однако не им -- именно ей вдруг захотелось пасть ниц перед новым владыкой лучшего из миров. Право Ярги непреложно, хотя это право силы: асура прониклась и осознала. Мечтали, рассуждали с братом о совершенных воинах, но не подступили даже близко. Вот оно, истинное совершенство войны.

Враг отводит взгляд, озирает других пленников, оцепенение отпустило хотя бы рассудок. Нет, она не склонится. Право Ярги владеть миром не отменяет её собственного права ненавидеть и мстить. За всю боль, за все потери, за горечь последнего поражения. Мстить -- как? Кажется, все возможности исчерпаны. Но асура вспоминает одного не в меру разговорчивого врага, который безнадёжно проиграл, и всё же остался ядовитой занозой в мыслях своего палача. Если асуру обездвижили, но не лишили речи... Не лишили!

-- Смотри в глаза, -- тоном приказа, по-асурски. Жёлтые огни в упор. -- За тебя попросил тот, кому ты особенно много должна. Вспомни его, и я позволю тебе умерёть легко.

Кто мог просить всемогущего князя Нави за пленную асуру? Только 85 в своей детской простоте, больше некому. Укол беспокойства: не слишком ли дорого заплатило существо за упущенную химеру и эту просьбу? Нет, 85 сделал выбор, возможно, даже свободный. Одна из создательниц больше не отвечает за его судьбу. Пусть отвечают те, кто вернул изменённому наву имя.

-- Сельга?

Капюшон колыхнулся в намёке на кивок:

-- Угадала. Жаль.

Ярга кладёт на голову женщины чёрные когтистые руки, до странности похожие на лапы некоторых образцов, и начинает читать длинный аркан. Асура узнала формулу, понимает, что её ждёт. Но в последние мгновения, пока рассудок при ней, выговаривает, отчаянно спеша:

-- Ты слишком совершенный для этого мира, князь Нави. Ты скоро уйдёшь следом за нами. Мёртвый нав!

Голос, читающий аркан, не изменил своей размеренной монотонности. Жёлтые глаза даже не мигнули. Формула завершена, магическая игла впивается в мозг, и пленница уже ничего не может сказать. Её больше нет, и её совершенно не беспокоит, как ненавистный победитель распорядится всем, что она умела и знала.

Самого главного она не знает и не узнает уже никогда. Защитники последней Железной Крепости не смогли победить Тьму и отстоять Землю, но выиграли время для эвакуации асуров в Тайный Город. Его навы нашли много, много позже. А князь Ярга -- только в другой жизни.