Я усмехнулась. Как и все мы здесь…

– Светозар? А ты что скажешь? – Индрик посмотрел на длинноволосого русого мужчину в зеленом плаще.

– Если бы Финника могла обернуться, как тогда… Мы бы его быстро заставили замолчать. Не убирая физически и не делая шума, – сказал мужчина, поворачиваясь ко мне.

– Жар-птица? – Индрик посмотрел на меня, чуть прищурив взгляд, и я знала, о чем он думает.

Он думает, что я откажусь… Не смогу…

Задумалась и сама. Для того, чтобы обернуться, мне требовалось очень много сил. Магия в Тарварии черпалась в основном из сторонних источников. Почти никогда ее не источали люди… Кроме царских магов, разумеется. Или же высокопоставленных членов ордена… Вроде меня. Вот только эта магия все же от всякой другой отличалась… Она принадлежала нашим воплощениям. И высшим мастерством во владении подобной силой было совершить полный оборот, который даровал бесконечное число возможностей, недоступных обычным людям.

– Я попробую, – кивнула я.

– Ты должна понимать, Финни, что берегиням доверить подобное мы не можем… Барон – царский маг, а их сила согласно градусу пока слишком мала, чтобы с ним тягаться.

– Я понимаю…

Что ж… Если нужно сделать оборот, значит, придется постараться. Титул Жар-птицы мне достался совсем недавно, и я не хотела, чтобы кто-то смеялся над тем, что я отказалась от задания из-за того, что еще не до конца овладела своими новыми силами.

Домой пришла, стряхивая настоящие сугробы из капюшона шубки и грея дыханием красные от мороза ладони, стянув пушистые варежки.

– Дочь! Почему так поздно? За окном метет по самые уши! – отец, заслоняя своим грузным телом арочный проход в кухню, преградил мне дорогу.

– Я была в салоне мадам Жовинны… – отмахнулась я. – Ты же знаешь! Она как прицепится с разговорами, так ее не отвадишь…

– Так и не ходила бы!

– Не могу! Сам говоришь, мне нужно налаживать связи среди аристократии… Денег у нашей семьи много, а вот остального…

Мечтой о титуле я могла спекулировать до бесконечности. Всегда срабатывало с папенькой.

Он вздохнул.

– Ладно уж… Проходи. Сестрица твоя чего-то сама не своя. Накупила посреди зимы сладостей этих холодных, а еще скандал устроила, что мать ее за лентами не отпустила.

Усмехнулась. Ну да. Знал бы отец, отчего у Фроськи такая любовь к мороженному появилась, он бы ее вообще из дома не выпускал неделю. Хотя… Если бы он мою тайну узнал… Ох, лучше об этом вообще не думать.

Прошмыгнула на кухню, удобно устраиваясь на бархатном стуле напротив сестры, ковыряющей вилочкой розовый пломбир с шоколадной крошкой.

– Рассказывай, – велела я, оглянувшись на притворенную за собой дверь. – Что, совсем в душу запал?

Фроська вздохнула с такой тоской, что мне все стало совсем понятно.

– Мы познакомились! – выдохнула она. – Я сделала вид, что уронила перчатку, он поднял ее, наши ладони соприкоснулись и…

– И он уговорил тебя на одно еще лишнее эскимо? – усмехнулась я, обожая подтрунивать над романтичной сестренкой.

– Финни!

– Да ладно, я же шучу. И как его зовут?

– Лёд, – глаза сестры наполнились карамельно-сахарным обожанием.

– Лед? Похоже на кличку больше, чем на имя достойного человека…

– Говорю же тебе, он не из этих мест! – отмахнулась сестра. – Он из далекой страны за морем… Там есть остров целиком изо льда и пепла. Там его царство!

– Вот как… И что же этот сказочник у нас делает? Проделал такой путь только ради того, чтобы торговать мороженным, которое зимой никому не нужно, кроме влюбленных девиц, вроде тебя?

Фроська вздохнула.

– Ты вечно пытаешься во всем найти подвох! Он просто странник! Путешествует… И мороженное у него очень вкусное. Кстати, у меня и для тебя есть. Лед сказал, что тебе обязательно понравится!

– Мне? – я разве что не засмеялась. – И как же этот господин сумел сделать такой вывод? Ведь он даже не знаком со мной, уж тем более, чтобы знать о моих предпочтениях…

– Вечно ты споришь! Лучше попробуй! Вкусно же!

Сестренка залезла в ледяной шкаф, выудив оттуда небольшой сверток и протянула мне.

На свертке была подпись красивыми, но немного несуразными буквами, как будто тот, кто ее оставил, еще учился писать по-тарварски.

“Для прекрасной Финники”.

– На что не пойдешь, чтобы среди зимы покупателей найти на такой товар… – пробурчала я, но все же сверток развернула.

Внутри в вафельном рожке лежал шарик белоснежного пломбира, щедро политого шоколадом и посыпанного ореховой крошкой, которую я терпеть не могла. Так что, немного ошибся этот мороженщик, угадывающий чужие желания!

Соскоблила ложечкой орехи и попробовала на удивление действительно вкусный пломбир. Сливочный, ванильный… М-м-м…

Посмотрела на сестру.

– Ну и что мне с тобой делать? – спросила со вздохом.

– Сходишь завтра со мной на ярмарку? Там его палатка… Я уверена, что как только ты с ним познакомишься, то сразу же поймешь, почему он мне так понравился!

Просьба прозвучала от сестры уже второй раз, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Схожу, посмотрю на этого короля крем-брюле, а заодно, может, найду способ отговорить сестру от идеи в него влюбляться…

На следующий день перед походом на ярмарку Фроська зависла у зеркала, завивая на горячие щипцы свои рыжие, словно пламя, волосы, подкрашивая губы и нанося на белоснежную кожу немного теплой персиковой пудры. Я только посмеивалась над ее ухищрениями… Мне для того, чтобы собраться, хватило принять утренний душ, высушить свои русые волосы, заплетя их после в толстую косу, и одеть теплое шерстяное платье неприметного оттенка.

– Долго еще будешь собираться? – приподняла я бровь, глядя на сестренку, которая никак не могла отлепиться от зеркала.

Время шло, а мне нужно было еще зайти кое-куда без Фроськи.

– Я уже готова! – сестра бросила прощальный взгляд на свое отражение и поспешила к выходу.

Уже там мы обе накинули на плечи теплые шубки. Я еще и повязала пуховый платок, а вот сестренка долго перебирала головные уборы, боясь попортить завитые локоны. В итоге остановилась на шапочке с меховой опушкой в тон ее длинной юбки глубокого синего цвета.

На улице светило солнышко. Зимой оно совсем не грело, но здорово поднимало настроение. За нашими спинами стукнула дверь в особняк – один из самых богатых в городе. Поначалу, как только мы переехали, все соседи ходили в гости посмотреть, как тут все устроено, в таком красивом доме. Многие дворяне даже со средним достатком не могли себе позволить такой, да еще и в городе – в целых три этажа, с лепниной и скульптурами снаружи, а еще с просторными и роскошно обставленными семнадцатью комнатами внутри и внутренним двором – садом. Дом обслуживал целый штат нанятой прислуги, а у их хозяев не было нужды ни в чем… Разве что только в титуле.

– Может, возьмем извозчика? – сестренка, явно сгорающая от нетерпения повидать своего мороженщика, с мольбой посмотрела на меня.

Я усмехнулась. Ну нет уж! Так хотя бы погуляем, пока погода хорошая и не метет за шиворот снегом. Фроську я наверняка своим отказом расстроила, но она не подала виду, устремляясь следом за бодро вышагивающей мной.

Наш дом стоял на улице Изумрудной. Так ее назвали за обилие домов зеленого и малахитового оттенка. Не известно, была ли это такая задумка архитекторов или случайность, но идти по такой улице зимой было приятно. В то время, как все становилось из-за снега бесцветным и белым, эта улочка приятно радовала глаз, напоминая о жарком лете и зелени деревьев.

К тому же Изумрудная улица тянулась почти до самого центра города, с его главной площадью, Монументальной. Именно здесь происходили самые важные события Красенбурга – оглашение царских указов, праздники и ярмарки, как сейчас.

С Изумрудной мы свернули, чтобы срезать путь, на улицу Пряникова. И она полностью оправдывала свое название… Была, как и Изумрудная, исключением из зимнего правила серости.