Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Елена Белогор

Дисперсия света

"Но неужели не всё равно, сон или нет, если сон этот возвестил мне Истину".

(Ф.М. Достоевский

"Сон смешного человека")

После 18-ти, прямо с утра…

1

Иван Пожитонов проснулся сегодня совсем рано, лежал рядом с любимой девушкой на широком раздвинутом диване и был счастлив. Он смотрел на неё спящую с нежностью, а потом, пытаясь разбудить, тихонько поцеловал её у самых губ. В дремотном сне девушка, не желая просыпаться, перевернулась на другой бок.

В утренних сумерках он, накинув на себя халат, подошёл к роялю, который стоял господином в его однокомнатной, но довольно просторной, квартире, – и заиграл.

Осторожные негромкие звуки «Лунного света» Дебюсси, вскрывая утреннюю тишину, пробирались к безмятежному сну Анны. Иван улыбался и поглядывал на неё, каждым звуком призывая подняться.

Она проснулась от всплывающей волшебной гармонии, оживающей под его пальцами, слушала и сонно смотрела на своего кумира. Вдруг, вдохновлённая музыкой, она вскочила, надела его просторную рубашку и начала кружиться по комнате в своём фантастическом танце: её тонкие руки и ноги, двигаясь параллельными линиями, легко вспархивали, изображая то бабочку, то птицу; то, собираясь в некий бутон, изящно взрастали невиданными соцветиями кистей рук. Не пренебрегала она изображением и не столь изысканной пчелы, смешно вытягивая губы – хоботок, а руками показывая её пышные формы в суетных поисках нектара. И, наконец, милой стрекозой, она «приземлилась» Ивану на колени. Он играл для неё и смотрел  вполоборота,  а поймав  её одной рукой,  прижал к своим губам.

– Вот я тебя и разбудил, соня- засоня, – сказал он вполголоса.

– Я не вы-ыспалась, – протянула Анна.

– Не выспалась. А я выспался? – усмехнулся он и ещё крепче обнял её.

– Ой, Ванечка, пусти-пусти-пусти! – запротестовала Анна, высвобождаясь из крепких объятий.

– Слушай, Ань, как ты танцуешь! Честно, без лажи! Где ты так научилась? – выдохнул Иван, положив руки снова на клавиши.

– Нигде, – слукавила Анна, которая в своё время училась в балетной школе несколько лет. – Меня твоя музыка научила. Я обожаю Дебюсси. Постой-постой, – сама себя остановила Анна, что-то припоминая. – Вот: «Музыка – это такая штука, которая больше всего похожа на жизнь: так же красива и так же непонятна… её можно расписать по нотам, но разве это что-то объяснит?»

– Кто так хорошо сказал, ты? – спросил Иван.

– Ну, что ты. Я могла так почувствовать, но сказать… это – Александр Баланин. Замечательный писатель наших дней. Я с ним в интернете познакомилась.

– Александр Баланин, мг, никогда не слышал этого имени… и от тебя впервые. Но – интересно. А что у него ещё есть? – спросил он не очень искренне.

– Я тебе принесу почитать, хочешь? – ответила Анна, не заметив пробивающихся ростков ревности Ивана.

– Ну, конечно же, мне интересно, чем ты дышишь.

– Тебе понравится. Он – талант. – Она внимательно посмотрела на своего возлюбленного кумира, всё поняла, вздохнула и с чувством добавила: – И ты – талант! Ещё какой талант!

Иван серьёзно относился и к своим способностям пианиста, и к своим задаткам исполнителя, и к своему профессионализму, обучая студентов в консерватории. Но времена, считал он, теперь не те, чтобы кому-то понадобился талант в сфере «не приносящей солидного капитала». Анна же уверяла его ежедневно, как он ей нужен, он и его искусство. Он юлил, делая вид, что рад, что хоть ей понадобился такой. Но понимал – всё впустую.

Он хотел поговорить откровенно, много раз пытался, – всё заканчивалось тем, что Анна перебивала его, считая, что он снова впадает в депрессию:

«А не рано ли подводить итоги? Ну, что ты, всё будет хорошо!» – и так постоянно. А ему, чтобы открыть душу, требовалась особая атмосфера, атмосфера доверия и серьёзности. Анна, в силу своей молодости, всё превращала в шутку, поднимая, как она думала, ему настроение.

– Ох, постой-постой, да у тебя же день рождения скоро, а я, балда, чуть не забыла.

– Подумаешь, забыла, велика честь – какой-то Иван Пожитонов родился, – пробормотал он, вглядываясь в монитор.

– Ба-а, – воскликнул, – а эти, кажется, не забыли! Но… приехать не смогут.

– Кто, —

– Друзья мои детства. Разлетелись кто – куда.

– А кто они? – любопытствовала Анна.

– Один – Ринат Нафиков…

– Нафиков? – удивилась Анна.

– Да, фамилия такая. Не представляешь, в своё время, ещё в школе учились, Ленина цитировал! Был его фанатом! Не понимаю, что нас связывало? Наверное, он музыку очень любил. Впоследствии закончил пединститут и заделался учителем литературы. А сейчас, кажется, в какой-то рекламной фирме. А второй – Игорёк Захватов. Это – полная противоположность. С ним мы держали настоящую оборону…

– Какую оборону?

– Такую. Против родителей, Царства им Небесного. Он против своих, а я – против своих. Самостоятельность свою отстаивали, понимаешь. Всё мечтали, вот исполнится восемнадцать, и – только нас и видели. Как мечтали о свободе! Но когда наступил этот вожделенный час, страшно стало куда-то рвать. Оба, как полагается, поступили: я – в консерваторию, он на математический. Но родителям нервы помотали. А теперь их нет. И где я сам?

Анна, добрая, позитивная девушка, не любила, когда Иван впадал в уныние и

старалась скорей его отвлечь от горьких мыслей, не дать ему упасть духом.

– Ну-ка, хватит унывать, лучше скажи, что тебе подарить? Ну, чего у тебя нет, говори быстро!

– У меня всё есть… кроме одного, дорогая! Штампа в паспорте о том, что ты – моя жена, – сказал Иван очень серьёзно.

– Тих-тих-тих, это не честно, – зашипела Анна, – зачем смешивать? Не-ет.– покачала она указательным пальцем. – И потом, о чём ты просишь? Неужели ты, скверный интриган, не знаешь, чего я больше всего хочу? Но в год тигра, Ванечка, я хочу подарить тебе что-нибудь такое… р-р-р-р-… – шутливо зарычала она, скорчив смешную рожицу.

– Что-нибудь полосатое? Что ещё можно подарить в год тигра, – снисходительно произнёс Иван.

– Нет, не сбивай! – рассердилась Тина, – что-нибудь такое… р-р-раскрепощённое… стихийное… решительное!

– Боже, мне уже страшно! – смеялся Иван. – Что ты имеешь в виду? Ты хочешь подарить мне ураган на нашу голову?! Я не знал, что у тебя знакомые в преисподней!

– Нет у меня знакомых в преисподней! Но даже твоей фантазии не хватит, догадаться, что я тебе подарю! – выпалила Анна,

Она ещё и сама не знала, что подарит, но сделала вид, что уже готовит ему сюрприз. Иван замолчал, чем снова вызвал беспокойство у Анны. Она допытывалась, о чём он задумался, пока не растормошила его.

– Аннушка, Аннушка, я вот думаю, как всё-таки распорядилось время – росли мы в одной стране, а жить приходится в совершенно другой. Скажешь, банальность? А ведь неизвестно, что лучше: тогда, или сейчас. Скорее всего – ни- ког- да..»

– Да, я тебя понимаю: в тридцать пять лет, поневоле задумаешься о жизни, – в её голосе звучал сарказм. – Но что так мрачно? Ваня? Мы ведь вместе.

– Да, любимая… но, знаешь, какие у меня были мечты… какие планы… и все это теперь кажется ненужным, невостребованным… даже смешным! И никогда не осуществится! Никогда!

– Опять это – «никогда», – возмущалась Анна, – вот беда, избавился от иллюзий! Что стоит обзавестись новыми? Уж это – ух! Хочешь, давай помечтаем? Давай помечтаем о том, как у нас всё будет.

– Предлагаешь Бога развеселить? – усмехнулся Иван.

– Я предлагаю… развеселить тебя, чтобы ты не раскисал.

– Ох, и трудная у тебя задача, – вздохнул он.

– Милый Ванечка, ты посмотри на меня, – Анна вскочила на диван и встала перед ним в полный рост, обворачиваясь в рубашку- пеньюар, подчеркивая всю прелесть её точёной фигурки. – Нет, ты посмотри, посмотри, видишь? Красиво? Правда, красиво? Но вся эта красота, вся её сила – и моя душа, – всё на то, чтобы…».

1
{"b":"882218","o":1}