С каждым сантиметром, которым он вдавливался в меня, я сжималась вокруг него все сильнее и сильнее. Все, чего я хотела с прошлого Хэллоуина, наконец-то было здесь. Схватил за подбородок, он повернул мою голову к себе, заставляя смотреть в эти темные ямы.

Его глаза когда-то были орехово-карими и полными жизни, но эти мне тоже очень нравились. Я всегда любила и вечно буду любить человека, которым он стал. Никакая тьма не могла этого изменить.

Одним толчком он вошел в меня полностью. Вскрикнув от удовольствия, я осторожно вытянула его придаток из своего рта и прижалась губами к его костлявому лицу.

— Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить. Я твоя, Смерть. Вся твоя.

Он входил в меня сильнее и быстрее, чем когда-либо мог Фредерико, его толчки были длинными и глубокими. Схватившись за могильный камень обеими руками, чтобы удержаться, я застонала ему в рот, моя киска сжалась вокруг его огромного члена. Я закричала от удовольствия, когда оргазм пронзил меня.

— Повтори еще раз, — сказал он, замедляя движения.

— Я твоя, Смерть.

Он снова провел пальцами по моему клитору.

— Скажи мне, что любишь меня.

— Я люблю тебя, — прошептала. — Я буду любить тебя, даже когда цветы высохнут, люди вымрут, а моя способность создавать жизнь перестанет существовать. Я буду любить тебя, даже если ты решишь, что смотреть, как я лежу в гробу целый год, будет гораздо спокойнее для тебя, чем видеть меня всего несколько минут раз в год.

— Не говори так, — пробормотал он мне в губы, вонзаясь в меня еще медленнее, его руки схватили меня за талию, а пальцы обвились вокруг моих бедер. — Я никогда не смог бы лишить жизни женщину, которую люблю. Я мог бы ждать целую вечность, чтобы провести один день с тобой, моя милая.

Горячие слезы наполнили мои глаза. Когда он вышел из меня, я обернулась и посмотрела на него вверх.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала я, хватая его за руку, которая была не чем иным, как разлагающимися костями. Слезы катились по моим щекам. — Что, если в следующий раз, когда я увижу тебя… тебя будет еще меньше, чем сейчас? Что будет, когда я больше не смогу прикоснуться к тебе?

— Однажды это произойдет, — сказал он. — Но я все равно буду любить тебя. Я все еще буду навещать тебя. Я по-прежнему буду с тобой каждый октябрь, — он смахнул слезы с моих щек большими пальцами. — И ты все равно будешь создавать жизнь, потому что когда ты это делаешь… это чертовски красиво. Ты меня понимаешь?

— Да, — всхлипнула я.

Когда я, наконец, успокоилась, он взял меня за руку.

— Мне пора идти, — прошептал он. — Ты будешь в порядке?

«Нет».

— Да, я буду в порядке, — прошептала я. — Как всегда.

Но на самом деле этот прошедший год… заставил меня не хотеть жить. Я делала все, чтобы продолжать, даже опускалась так низко, что позволяла другому мужчине прикасаться ко мне. Я не знала, проживу ли еще один год без него.

Поцеловав меня в губы, он взял косу. Стараясь выглядеть сильной, я расправила плечи, одарив его своей самой лучшей улыбкой, чтобы он не знал, что обладал огромной властью надо мной, которая медленно меня убивала.

Отвернувшись от меня, он направился к черным железным воротам на выходе из кладбища, исчезая в густом тумане. А когда он ушел достаточно далеко, мои ноги подкосились, и я упала на могильный камень.

— Не уходи, — всхлипнула я. — Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну!

— Я действительно не думаю, что мы должны это делать, — прошептала я своей сестре Валерии.

Мы пробрались в частную собственность, где по слухам находились могилы людей, живших четыре тысячелетия назад. Когда я была совсем ребенком, в октябре родители предупредили нас, чтобы мы держались подальше от семейного склепа Айвивуд, потому что умершие в гробницах могут ожить и забрать нас в далекую страну.

Конечно, это были просто страшилки.

Многие наши друзья пробирались сюда, находили гробницы и пытались их открыть в ночь Хэллоуина, просто для прикола. Но могильные плиты были слишком тяжелыми, чтобы их можно было сдвинуть, а сам склеп был полон пауков и паутины, а не каких-то древних мертвых богов.

Тем не менее, это было чертовски жутко.

Я бы лучше провела ночь, раздавая конфеты, чем это.

— Назад дороги нет, — промурлыкала Валерия, включив фонарик на своем телефоне.

Ворча, я последовала за ней вниз по каменным ступеням, что были разрушены холодными, суровыми зимами. Глядя на дверь в конце лестницы, я прикусила внутреннюю сторону щеки. Почему у меня плохое предчувствие по этому поводу?

Как только мы оказались на последней ступеньке, она толкнула дверь, но та не поддалась.

— Ну ладно, — сказала я, нервно оглядываясь через плечо. — Нам нужно уходить.

— Мы не зря провели последние два часа, — сказала она. — Помоги мне.

— Валерия, пожалуйста. Давай просто пойдем домой.

— Помоги мне, — повторила она.

Зная ее, она не ушла бы со мной, если бы я, по крайней мере, не попыталась открыть вместе с ней дверь. Итак, я закатила глаза, планируя притвориться, будто изо всех сил толкаю эту гребаную дверь, и жалуясь на то, что она слишком тяжелая.

— Давай, — снова сказала она, изо всех сил толкнув дверь. — Толкай со мной.

Я просто положила руку на дверь, когда она приоткрылась. Мои глаза расширились, а сердце заколотилось. Ч-что это было? Я едва коснулась ее. Конечно, Валерия могла бы сделать все сама…

— Да! — обрадовалась Валерия и, толкнув дверь еще шире, шагнула в склеп.

Чертов склеп!

Почему она не испугалась до чертиков, как я? Кто, черт возьми, исследует склепы в Хэллоуин? И почему мне было так легко помочь ей открыть эту дверь? Она выглядела так, будто весила тонну.

— Не отставай! — позвала Валерия изнутри, и ее голос эхом разнесся по помещению.

Войдя в склеп — потому что, черт подери, не собиралась стоять одна в темноте снаружи, — я последовала за светом телефона Валерии, который, должно быть, был уже в десяти метрах впереди и тускнел с каждой секундой.

— Валерия, подожди, пожалуйста, — умоляюще сказала я, шагая быстрее. Моя нога споткнулась о камень посреди прохода, и я стала падать вперед. Прежде чем я успела коснуться земли, что-то зацепило меня сзади.

Пронзительный крик вырвался из моего горла, и, обернувшись, я увидела, кусок ткани, свисавший с потолка и обмотавшийся вокруг моего плеча. Ветхая ткань была настолько прочной, что смогла удержать меня до того, как я упаду лицом вниз.

Приложив руку к сердцу, я выдохнула, восстановила самообладание и сорвала с себя ткань. Повернувшись, чтобы последовать за Валерией, я увидела, что она исчезла, оставив меня в кромешной тьме в одиночестве.

— Валерия! — крикнула я и, положив одну руку на каменную стену, на ощупь пошла по коридору. Стена под моей рукой закончилась, и я вошла в новую комнату с маленьким зажженным факелом, прикрепленным к настенному светильнику.

Странно.

Схватив его, я подошла к огромной запечатанной гробнице, расположенной в центре склепа и окруженной золотом, амулетами, инкрустированной бриллиантами посудой и серебряными украшениями. Все выглядело таким… старым. И дорогим.

Подойдя к стенам, увешанным картинами, я провела пальцами по символам, которых раньше никогда не видела. Это не были буквы латинского алфавита или какие-либо древнеегипетские иероглифы, которые я помнила, как они выглядят, со школьной скамьи.

Закончив рассматривать странные знаки на стене, я повернулась, собираясь направиться обратно к выходу. Но когда мой взгляд остановился на гробнице, я застыла, выпучив глаза. Она была закрыта, когда я вошла…

Была ли?

— Я ждал тебя, — раздался мужской голос позади меня.

Пронзительный крик вырвался из моего горла, факел выпал из моей руки и покатился в угол склепа. Я попятилась к двери, но споткнулась о какой-то антиквариат и упала задницей на твердый каменный пол, ободрав кожу на ладонях до крови.