– Предки, хорошо что все кончилось… – выдохнула Вика.

– Ты уделал пятерых! Один! – Тома, обошла печку, – как ты, не ранен? – тут же принялась осматривать и трогать мое лицо.

– Все в порядке, – я вежливо убрал ее руки, – никто из них даже не дотронулся до меня.

– Уму непостижимо! Вот это мастерство! – Не успокаивалась Тома.

– Спасибо, – я проследил за тем, как Стас смотрел на бардак, что царил теперь в его комнатке, потом обошел валяющийся на полу тент-перегородку, и стал приводить вещи в порядок.

– Да, – Стас искривил бровь, – неплохо он тут полетал, – потом присоединился ко мне. Следом вошла и Тома

Вика же, стала прибираться в остальном шатре.

– Можно мне посмотреть, – украдкой, как-то стеснительно проговорил Стас, – как ты будешь драться на дуэли?

– Конечно, – я вернул раскладушку в нормальное состояние, принялся восстанавливать перегородку.

– Наверное… это никогда не кончится, – выдохнула Вика.

– Мне кажется, – Тома собрала разбросанные вещи Стаса, – так жить веселее. Разве это не лучше скучных офисных будней?

Вика не ответила. Только вздохнула снова.

Вешая на место тент, я посматривал, куда делась кошечка. Быстро нашел ее взглядом и то, что она делала, меня сначала удивило, а потом даже позабавило. Кошечка не отходила от моих вещей. Она расхаживала по кровати, терлась мордочкой о мои сумки. В некоторые даже заглядывала. Складывалось впечатление, что она то ли метит мои вещи своим запахом… то ли что-то ищет.

Вечером, когда уже стемнело, на фестивале кипела жизнь. На сцене, что развернулась в небольшом отдалении, звучал бойкий русский рок. Дворянская молодежь тусовалась у сцены. Мероприятия, гуляния, магические представления и фокусы. Выставки артефактов и магических ручных животных. Вечер сопровождался всем этим.

Тут даже был оружейник, торгующий ножами-проводниками. На его разноцветном шатре красовалась светящаяся вывеска с загадочными словами: “Проводника для рывка?”

Когда я направился к Хлодвигу, к его шатру номер сто девятнадцать, то почувствовал что-то странное. Будто, на единственный миг мое сознание провалилось внутрь сна, и тут же вынырнуло обратно.

Это случилось так стремительно, что я не понял, было ли что-то на самом деле. Внешне просто замедлил шаг, остановился и проморгался. Встряхнув головой, пошел дальше. Не придал этому особого значения. Может усталость.

– Красно-черно-желтые, – это цвета моего дома, а бобр – гербовый зверь. Он символизирует трудолюбие, – улыбнулся Хлодвиг Пушкин, когда я зашел в его шатер, внешне, один в один напоминающий мой.

– Значит, – проговорил я, занимая деревянный стульчик, за небольшим круглым столиком, – формально, мы живем в шатре твоего дома.

– Верно, – он улыбнулся.

Ну еще бы. Ведь дворянские атрибуты: герб, девиз, родовые цвета, мы получим только когда, я приму титул. Безтитульные дворяне всего этого не имели.

Хлодвиг, как обычно, был в своем репертуаре. Его шатер внутри напоминал кабинет. Большая его часть включала в себя письменный стол, пару книжных шкафов и зону отдыха со столиком, стульями и кушеткой. Вся мебель – лакированная, красная, и, видимо, очень старинная. Было видно, что старый дворянин прибыл на фестиваль работать, а не отдыхать.

Не обошлось и без вещей, типичный для старика: на шкафу покоилось большое чучело совы, а рядом плавающая в колбе с формалином жаба. На письменном столе стоял череп. На некоторых полках, в сосудах со спиртом содержалось еще черт знает что.

Но больше всего меня удивили часы с кукушкой. Огромные и напольные, они мерно тикали, отбивая секунды. Надо же. Притащил их сюда, во дает.

– Под них меня лучше спиться, – проговорил старик, когда проследил за моим взглядом.

А вот закуток, где Хлодвиг спал, напротив, был аскетичен и содержал только кровать и тумбу.

– Хорошо устроились? Как доехали? – с улыбкой спросил он.

Улыбка быстро сползла с морщинистого лица старика, когда я рассказал ему про то, что случилось по дороге сюда. Про нападение Виктора Орловского на меня и мою семью.

– Очень плохи дела, – нахмурился старик, – на сколько я знаю, Виктор Орловский уже нападал на тебя, но до сих пор не могу понять, для чего ему это нужно.

– Скажи, Хлодвиг, – посмотрел я на старика, – ты знаешь, что-то про Орден Новой Маны и Роялистов?

– Хм, – он задумался, – Роялисты… что-то слышал. Это дворянское боевое братство, которое появилось еще во времена ММв, а вот орден Новой Маны… это новое для меня название.

– Пока тебе стоит знать лишь то, что и те, и другие – мои враги. И Виктор принадлежит к роялистам. Как и мой отец, собственно. Правда, по всей видимости, Орловские пытались покинуть братство. Но им не позволили.

– Да, – он кивнул, – смерть Сергея Орловского всегда вызывала у меня сомнения. Он не был похож на того, кто может умереть по пьяной лавочке.

– Вы хорошо с ним общались?

– Были знакомы, – Хлодвиг кивнул, – все знали его как сильного мага. И, – он внимательно посмотрел на меня, – очень удивились, когда все трое его детей родились пустыми.

Я задумался. А вдруг правда то обстоятельство, что семейство Орловских превратилось в увядающий род – неслучайность и не злая шутка генов? Коварства моим врагам не занимать. Можно было ждать чего угодно. Проверить бы это. Но как? Может… Черный Дневник даст какую-то зацепку.

– Ладно, – я откинулся на удобном стуле, сплел руки на животе, – я разобрался с Виктором, а поговорить про моих врагов мы еще успеем, когда будет необходимо.

– Мне очень интересно, – поднял Хлодвиг кустистые седые брови, – да и я беспокоюсь за тебя, Игнат. Все же, ты спас мне жизнь. Но не настаиваю.

– Перейдем к делу, – улыбнулся я, – у тебя для меня было две плохих новости. Я слушаю.

– Что ж, – Пушкин вздохнул, – помнишь, я рассказал, что Бояринов крутится рядом с дворянином из Питера, Семеном Малиновским?

– Да.

– Так вот. Больше не крутится. Последней его личиной был молодой мужчина. Он представлялся именем Мартин. Но он исчез. Куда? Семен не знает. Я говорил с ним сегодня утром. Мне кажется, Бояринов стал что-то подозревать. Почему не убил Малиновского? Я не знаю.

– И где его искать теперь? – нахмурился я, – а что говорит твой знакомый Прокуратор?

– А вот это вторая плохая новость, – пождал губы Хлодвиг, – Прокуратор тоже исчез. По моим данным, он явился на арену под прикрытием, в сопровождении своей младшей сестры и дальних родственников. А потом исчезли и он, и его сестра.

– Проклятье, – я выдохнул, – ни единой нитки нет. А не может быть так, что Прокуратор сошелся с Бояриновым в бою, и проиграл, а маг крови скрылся? Если уж он что-то заподозрил, то это самое вероятное развитие событий.

– Ничего нельзя исключать. Тем более, я слышал, у Бояринова с Прокуратором личный конфликт. Если все произошло именно так, то это очень печально.

– Вы знаете этого Прокуратора? – спросил я.

– Ни имени, ни в лицо, не знаю, – он пожал плечами, – они почти ничего не говорят. Прокураторы, если ведут дело, очень скрытные люди, – на мгновение Хлодвиг задумался, – однако, я знаю его родственников.

– И кто же они?

– Сикорские. Но не спеши с ними встречаться. Все вообще может пойти псу под хвост. Особенно, если ты начнешь задавать князю вопросы о пропаже его родича. Тут нужно подготовить почву.

– Кажется, – иронично улыбнулся я, – с предостережением, Хлодвиг, ты немножко опоздал.

Шатер Пушкина я покинул, когда дело шло к полуночи. Дуэльный городок еще звучал праздником, однако интенсивность этого праздника приутихла. Световой шум фестиваля глушил свечение звезд, и ясное ночное небо казалось темно-синим.

Было прохладно. Свежий ветерок трепал волосы.

Хлодвиг отнесся к тому, что у меня дуэль с сыном Сикорского неоднозначно. С одной стороны, он сказал, что это отличный бизнес-шаг. Все слышали про Орловского, который в шестнадцать лет победил на дуэли мага-демоника, освободил драконицу и выиграл в дуэли поместье графа Синицына.