Оставалось несколько шагов до скалы, когда я почувствовал её силу.

— О-о-о, да, — Ефим тоже остановился и протянул руку, словно трогал чужую магическую ауру, — Скоро эта сила будет моей.

Агата висела на цепях примерно так же, как и Креона тогда в телеге. Руки заломлены за спину и вздёрнуты вверх цепью, ноги тоже скованы колодками. Голова у наставницы была опущена, и белые, с лёгким серебром длинные волосы закрывали её лицо.

Голубая с серебром мантия, облегавшая тонкую фигуру женщины, едва заметно искрилась, и вокруг Дочери Луны в воздухе витали снежинки. Даже цепи, в которые она была закована, возле колодок дымились белым инеем.

Судя по всему, магистр не бросала попыток вырваться из плена.

Ефим ступил на скалу и остановился перед светящейся на земле полоской. Вокруг колонны с Агатой была начертана целая система защитных пентаграмм, одна внутри другой, и все они время от времени вспыхивали.

Я встал рядом с Ефимом, со смешанными чувствами рассматривая наставницу Креоны.

Да, нельзя недооценивать хитрость старшего мага… Он не заковал меня в цепи, ещё ни разу не попытался напасть. Но если он смог заманить в ловушку магистра, который в разы сильнее мага, то и мне надо быть настороже.

Ефим двинулся вдоль защитного круга и, протянув руку, коснулся невидимой пелены. Воздух заискрился возле его пальцев, за ними потянулся след из инея, и, отдёрнув руку, старший маг засмеялся.

Я обратил внимание, что вокруг тела Ефима воздух чуть потемнел. Тёмная Аура?

— Холодная… Она всегда была ледяной царицей, — дуя на отмороженные пальцы, с улыбкой сказал Ефим, — Там внутри всё заряжено её магией.

Я снова глянул на Агату, висящую на цепях, но она, кажется, не чувствовала никого вокруг. Опустив голову и спрятав лицо за длинными белыми волосами, она не двигалась, при этом весь её вид излучал непокорность. Воздух и вправду, если присмотреться, будто вибрировал в пределах защитных кругов.

Опустившись на корточки, я присмотрелся к рисунку на земле. Красная светящаяся полоса, которой был начертан внешний большой круг, была нарисована замысловатой вязью по несколько нитей, переплетённых между собой словно ветви плюща. Между ними бегали светящиеся жилки, и нити пульсировали, словно живые, поблёскивая, будто свежая кровь.

Да, это была Магия Крови…

Я хмыкнул, узнавая слишком замысловатую вязь «кровавого барьера». Да, рисунок чуть отличался, этому миру был присущ свой магический диалект, но суть заклинания не менялась.

«Кровавый барьер»… С одной стороны, сильнейшая магия — Агата, чья кровь намешана в чернила, никоим чудом не сможет оттуда вырваться. Даже боги не вмешаются, потому что в этом и суть Магии Крови — она подделывает волю человека. Та же богиня Моркаты, кому, по идее, служит эта Агата, не услышит её зов.

Дочь Луны, может, и хочет позвать Моркату, чтобы та дала ей больше сил, вот только круг не даёт этому зову вырваться — запрет написан кровью самой Агаты. Вот такой вот парадокс.

Да и боги, на самом деле, существа как бы… кхм… необязательные. Морката может ответить, а может и не ответить, а потом ещё и выскажет своей последовательнице — мол, ты не слишком усердно молилась.

Власть богов в нашем мире, на самом деле, ничтожна. Без веры человека, проводника божественной воли, они здесь практически беспомощны. Иногда они, конечно, чудят, чтобы показать свою мощь, но без особых причин лезть не будут.

Рядом шаркнули чужие ноги.

— Не встречал ещё такого, бросс? — с видимой гордостью спросил Ефим, видя, как я разглядываю светящуюся полосу на земле, — Это Магия Крови.

Я сдержался, чтобы не усмехнуться над этим вестником очевидности, и снова поднял взгляд на беспомощную Агату. Та как раз подняла свою голову и серебристые локоны соскользнули по круглому лбу, открывая мне её лицо…

Агата была прекрасна. Ох, расщелину мне в душу! Я не знаю, сколько ей лет, черты лица Агаты давно потеряли девичью мягкость… Но, поглоти меня Бездна, как же она цепляла взгляд своей зрелой женственностью. Ледяная Агата сразу вызывала дикое желание, потому что выглядела… кхм… она выглядела очень умной женщиной. А мужчина всегда хочет нравиться умной женщине.

Я встал и непроизвольно расправил плечи. Варварская природа так и требовала распустить хвост и ходить павлином…

Холодные глаза, полные лёгкой надменности, но при этом проницательные, смотрели будто сквозь меня. Во взгляде и так не было дружелюбия, а увидев рядом со мной Ефима, её зрачки подёрнулись злобой.

Но всё же она удивилась, я понял это. Не ожидала увидеть в этой пещере, на далёком жарком юге Троецарии, северного варвара.

— Смотришь, моя ледяная прелесть? — Ефим на миг даже потерял хладнокровие, чуть не прильнув к защитному куполу, — Ничего, скоро ты будешь моей.

Он засмеялся, явно испытывая удовольствие от всей этой сцены. Тут я понял, что Тёмному Жрецу просто давно хотелось хоть перед кем-нибудь высказаться.

Тёмные на самом деле страдают от одиночества. И пусть у него много слуг, и пусть он оплёл интригами весь Солебрег… Но Ефиму не перед кем хвалиться своими достижениями, все вокруг лишь пешки в его игре.

Как удачно, что в этот момент появляюсь я… Вроде как равный, перед кем можно не бояться показать истинное лицо. И наружу великого старшего мага выходит самое примитивное желание — похвалиться своими достижениями.

И это хорошо. Отлично, когда противника захлёстывают эмоции, так он меньше работает мозгами.

Ведь у всемогущей Магии Крови есть и другая сторона, очень плохое свойство — она легко рушится простейшим вмешательством другого человека. Если, конечно, знать, как вмешиваться. И странно, что Ефим так близко меня подпустил.

Агата не сводила злобного взгляда с мага. Потом она снова посмотрела на меня, и в этот момент я ей подмигнул. Наставница Креоны не стала тратить силы на удивление, потому что барьер явно давил на неё. Но глаза у колдуньи всё же блеснули.

Вот только старший маг этого не заметил…

— Это заклинание называется «кровавый барьер», — чуть не задыхаясь от тщеславия, прошептал Ефим, любовно оглядывая колеблющийся воздух, — Представляешь, достаточно было получить всего лишь каплю её крови, и теперь эта Дочь Луны полностью в моей власти!

Он снова приложил ладони к барьеру в воздухе. Послышалось шипение, с его рук посыпался иней, но Ефим не обращал внимания. А вокруг него снова заструилась едва заметная тёмная субстанция.

Да, это Тёмная Аура, но ещё недоразвитая. Встреться этот старший маг со мной как Всеволодом Десятым, я бы сожрал его вместе с аурой, не сходя с места.

Похотливым взглядом он таращился на Агату, и вдруг до меня дошло, о чём думает этот умник. Точнее, каким образом он собрался вытянуть из неё силу.

Я только поджал губы. Это каким надо быть идиотом, чтобы рискнуть переспать с могучей колдуньей? Она отдаст силу только по своей воле, в противном случае она самого Ефима иссушит до последней капли.

Мой взгляд вернулся к барьеру. Впрочем, Магия Крови способна менять волю… Точнее, подменять.

— Слышишь, Агата? — жарко прошептал старший маг, — Ты будешь моей, вся до последней капли твоей силы. Осталось совсем чуть-чуть.

Капля… Это навело меня на мысль.

— Зачем ты просил меня добыть тебе яйцо гарпии? — встав, спросил я, — Было обидно узнать, что я продешевил. Потом выяснилось, что это стоит намного больше.

— Оставим обиды в прошлом, — Ефим отмахнулся, — Признаюсь, бросс, я часто даю пришлым такие задания, особенно северянам. Дремучие, они берутся за любое дело… И у кого-то получается.

Он отвернулся от барьера и показал на стены пещеры вокруг. Потом ткнул пальцем.

— Видишь, там?

Я присмотрелся. На стене за пропастью, чуть ниже скалы, был выступ с устроенным на нём гнездом. И там лежало яйцо гарпии. Ну да, было наивно думать, что я — единственный, у кого попросили его добыть.

Скользнув взглядом по стене, я приметил ещё такие выступы, но там гнёзда были пустые.