Верочка выглядела отдохнувшей, а на щеках появился здоровый румянец, так как они с бабулей последние несколько дней прогуливались на улице и дышали свежим воздухом. Да именно свежим и чистым. Только после Москвы это возможно осознать как никогда, тем более, что мы проживаем не в самом городе, а на самой его окраине.

Если бы ещё прикрыть или вытурить на сто первый километр завод кожзаменителей, то и запахи всегда оставались бы — благоуханными. Но в целом можно подчеркнуть, что в любом случае я бы не смог жить в Москве. Наверно надо быть коренным москвичом, чтобы рваться на эти галеры.

У нас-то на улицах машину, вслед проехавшей ранее, можно увидеть лишь спустя минуты и совсем не в ночное время. В центре города их несколько больше, но всё равно на порядки меньше чем полвека спустя, когда на некоторых улицах вставали километровые пробки и только загаживали атмосферу выхлопными газами.

Вот мы и пользуемся привилегией чистого воздуха с отсутствием вредных примесей в нём. Пастораль, да и только.

После праздничного застолья командировочные мужики побаловали присутствующую прекрасную часть человечества московскими конфетами и шоколадками с московских фабрик им. Бабаева, Рот-фронт, Красный Октябрь и прочих.[78].

Были и другие подарки из столицы, но их вручение мы отложили на время после застолья. Дедушка привёз с собой несколько авторских экземпляров второй книги — «Гарри Поттер и Тайная комната», напечатанных в издательстве «Детская литература». Думаю, бабуля обрадуется и сможет тщательно рассмотреть и затем водрузить на почётную полку, где у неё подбирается коллекция изданных в различных издательствах разных стран.

В книгу поместили Танюшкины иллюстрации, и осталось только сожалеть, что в первой книге цикла не удалось их напечатать, так как они появились только после её выхода. Книга с ними стала значительно красочней и имела более приятный вид. Быть может, при повторном тираже первой книги нам удастся настоять на включении иллюстраций и в неё.

Кроме этого прабабушка с прадедушкой передали свой подарок Верочке, хотя я и настаивал, чтобы они его вручали сами при следующем приезде к нам. Но они очень настаивали, и мне пришлось очень бережно делить свое спальное место в поезде с картиной, переданной для Верочки.

Насколько мне стало известно, это полотно одного из русских художников конца XIX начала XX веков. Пейзаж на ней прямо приковывал к себе взгляд, а сама картина находилась на одном из самых почётных мест квартиры предков. Вероника Степановна действительно совершила очень широкий жест, и я даже не посмел поинтересоваться стоимостью картины, чётко осознавая её немалую ценность. Ну ничего, посёлок у нас режимный, и думаю, что картина будет в не меньшей сохранности, чем в картинной галерее.

По приезде меня уже поджидали сразу два письма. Одно пришло по линии конторы и вскоре после нашего отъезда в Москву, а второе пришло позднее от академика Сахарова на домашний адрес. Он выражал своё сочувствие по поводу совершённого на нас нападения, о котором узнал из передач телевидения. Пожелал скорейшего выздоровления Верочке и посетовал на современное мироустройство, где позабыты священные традиции чести, а секретные службы ведущего государства организовывают нападения с целью похищения младенца у его матери.

Умнейший человек, но наивен, аки дитя. Ещё со времён Макиавелли и его «Государя» всем трезвомыслящим людям стало понятно, что для государя или государства — «Цель оправдывает средства, для её достижения»[79]. Так что сложно ожидать чего-либо иного от современных политиков «свободного мира».

Собственно, кроме выраженных благих пожеланий здоровья и благополучия, в письме было конкретное приглашение на первое организационное заседание «Всемирного Конгресса ученых для создания и мирного использования термоядерных источников энергии», намечающееся в марте следующего года. Оно состоится в Швейцарии, которую было решено избрать местом размещения штаб-квартиры организации согласно нейтрального статуса данного государства.

Меня пригласили принять участие в заседании организационного комитета и выступить на пленарном заседании конгресса. Наверно учли тот немалый вклад, который внесли мои и не только научные, но и организационные предложения.

Несколько стран мира, в том числе Советский Союз, согласились выделить необходимые суммы для начала работ над проектом термоядерного реактора и создание целого ряда исследовательских центров, размещённых как в самой Швейцарии, так и в иных странах поддержавших этот проект.

Это приглашение заставило меня серьёзно задуматься. С одной стороны — это риск, связанный с выездом в капиталистическую страну, а с другой — это ещё одна пощёчина могуществу США. Так как они выступают основным противником международного сотрудничества учёных из разных стран в этом мирном проекте.

Уж такое-то я точно не упущу, только необходимо обговорить с властями Швейцарской республики вопросы обеспечения моей безопасности на их территории и предоставляемые ими гарантии на сей счёт. Отвертеться будет для них крайне непросто, так как последний скандал получил международную огласку, а посольства США оказалось в нём замарано по самые уши. Вот пусть подсуетятся и разрешат присутствие моей личной охраны на их суверенной территории. Ведь позволено же это для монарших особ, а их в той куцей Европе — хоть пруд пруди. С другой стороны такой уникальный младенец — один и единственный во всём мире.

Пришлось созвониться с Петровичем, и мы договорились с ним о скорейшей встрече, где я и вывалил на него возникшие проблемы. К тому же несколько дополнительных проистекающих от другого письма. Радости на лице Петровича я что-то не приметил. Ни по поводу первого вопроса, ни второго.

Последний был многократно проще, но требовал принятия ответственного решения самим Петровичем При этом лишь основываясь на моей рекомендации из послезнания будущего. Мне пришлось детально ему поведать, как стойко себя вёл Жорес Алферов[80] в будущее непростое время.

Достойный человек, не убоявшийся идти против течения, и остаться убеждённым коммунистом, когда многие видные руководители КПСС в купе с самим генеральным секретарём сожгли свои партбилеты и всячески открещивались от прежней деятельности в рядах партии. Так что я всецело доверял Жоресу Ивановичу и попросил Петровича организовать нам личную встречу.

Из письма самого учёного стала видна его горячая заинтересованность в сообщённых сведениях, но попутно возникла сразу целая гора вопросов, которая грозила погрести нас под обвалом, если срочно их не разъяснить Жоресу Ивановичу действительного положения дел. Многое из того, что мне известно, может быть извлечено на свет только рядом наводящих вопросов, и задавать их должен специалист, имеющий опыт и представляющий реальное положение дел в данной области.

Я, что тот Оракул, и мои откровения туманны для современников. Необходимы мудрые толкователи, чтобы извлечь из них зерно истины. Знаний мной накоплено изрядно, но всплывают они лишь при необходимости, в разрешении той или иной проблемы. В противном случае они так и продолжат пылиться на дальних полках памяти.

Короче, Петровича я уболтал, ну или почти что уболтал. Так как он пообещал дать ответ в скором времени, после тщательного обдумывания. А вот по поводу моей поездки в Швейцарию сразу указал, что не в его компетенции принимать столь ответственное решение.

Такое может быть одобрено только на самом верху, а вопросы моего безопасного пребывания придётся согласовывать по каналам МИД.

Лично мне нисколько не жаль мидовцев, пусть порастрясут свои раскормленные тухисы, а то привыкли сидеть сиднем на своей синекуре. В последнее время я всё более не любил деятелей из этого ведомства. И мадам Ольга явное тому подтверждение.