— Товарищ, не стоит изображать их себя статую командора из «Каменного гостя». Вы можете выполнить мною маленькую просьбу или нет? — съязвил я, а в голове попутно промелькнул фрагмент из того самого Мюнхгаузена, когда герцог гневно вопрошает у главнокомандующего: — «Они у вас что, газет не читают?![60]»

Просто не предполагал, что кто-то может не опознать меня после всей недавней свистопляски. Скорее всего, виновен мой эгоцентризм. Совсем запамятовал, что для взрослых — все дети на одно лицо. Нагличане, те малолеток определяют местоимением it! Что на языке родных осин означает неодушевлённый предмет. А мнить себя центром мира — очень постыдная черта, для мыслящего человека.

Но, похоже, охране никто не удосужился довести к сведению — какой особенный мальчик к ним пожаловал.

Ещё немного полюбовавшись онемевшим лицом товарища, я прибавил, — У вас тут конкурс на занятие должности включает обязательный пункт на немоту? Вещь, безусловно, полезная для правителей. Некоторые исторические личности подбирали охранников исключительно из глухонемых, или немых и безграмотных.

Как я и рассчитал, парень взорвался. Ну, наконец-то прорвало, а то я уж стал за него опасаться.

— Я прекрасно расслышал с первого раза. Просто собирался с мыслями, — и он немного замялся. — Обычно, все кто сюда приглашён, прекрасно осведомлены о традициях и как себя положено вести на охоте.

— Ну, извините молодой человек. Мы — это не «все»! О чём я вам сразу же поведал, — и после, перейдя на простонародный дореволюционный говор, продолжил. — Издаля приехамши, да проголодамшись. А порядка тутошнего — не знам. Тёмные, значиться, барин.

Парень молодец, видно как его подмывает перекинуть меня через коленку, да выдрать по попе. Однако сдержался, и только ответил, — Я зашел к вам, чтобы дать разъяснения, но не застал вашего спутника и решил вернуться позднее, когда он будет на месте.

— Рассказывайте мне, а я всё передам. И, как я догадываюсь, вас к нам определили — приглядывать за новичками и быть нашим Вергилием[61]. Так что давайте знакомиться. Меня зовут Константин. А вас как величают? — и протянул ладошку для рукопожатия.

— Виктор. Виктор Александрович, — поправился собеседник, быстро пожимая мою руку. — А поесть можно будет через час, Вы спуститесь в зал ресторана, или пожелаете в номере?

— Спасибо, Виктор Александрович. Мы лучше спустимся в зал и заодно осмотрим убранство особняка. Мне интересно посмотреть и его окрестности, — сразу адресовал я парню, интересующие меня вопросы. — Можно ли нам выходить и передвигаться без сопровождения? Куда можно и нельзя ходить? — и сразу, поспешил дать подсказку. — С сопровождающими мне проще и привычней. Опять же, они хорошо знают местные правила, и не дадут попасть впросак.

Виктор внимательно на меня глянул, и согласился, — Наверно, с сопровождающим вам будет правильнее, но по дому можно передвигаться свободно. Только не заходить в другие номера. В остальном особых ограничений нет, но вам лучше поступать так, как делают остальные гости, и постараться не выделяться, — а потом задорно улыбнулся. — Но последнее, по-моему, абсолютно невозможно.

— Вы ещё не знаете, какой серой и незаметной мышкой я могу казаться. Это мимикрия, известная в животном мире форма приспособлятства.

И стал наблюдать за лицом собеседника, а также за реакцией на мои последние слова. Лицо он выдержал, и даже не улыбнулся. А так как предпочёл смолчать, то я продолжил.

— Вы не обижайтесь на своеобразную форму проверки в начале нашей беседы. Стараюсь определить характер тех, с кем мне некоторое время придётся тесно сотрудничать. У вас характер стойкий, выдержанный, можно сказать нордический, что очень ценно для вашей службы, — и сделал попытку сближения. — Я с годовалого возраста привык к присутствию охраняющих меня людей, и предпочитаю считать их товарищами или же друзьями. Думаю, что мы сработаемся. Я буду слушаться ваших советов, и стараться не лезть на рожон.

— Постараемся сработаться, и я приложу все силы к этому, — ответил Виктор. — Немного странно, вот так серьёзно разговаривать с маленьким мальчиком, и я никому бы не поверил, сам не столкнувшись с таким.

— Э-э-эх, Фома неверующий. «…подай руку твою и вложи в рёбра Мои; и не будь неверующим…», — сказал Фоме Господь, — процитировал я отрывок из Евангелия. — Неужели не смотрели по телевидению передачу обо мне? О ней, похоже, судачит вся столица.

— Обычно, у меня нет возможности смотреть телевизор. Я либо на службе, либо тренируюсь, а на остальное остается слишком мало времени.

— Это — да! Тут мы с вами коллеги по несчастью. Я телевизор смотрю урывками, только новости и хорошие фильмы.

Тут в двери зашел дедушка, и я ему представил Виктора, пояснив, что он нас будет опекать и подсказывать, как следует себя держать.

В то время, как Леонид Ильич и ряд других приглашённых охотников, отправились в лес и с ними последовал дедушка Павел, я попросил Виктора сопровождать меня на прогулке.

Географическим кретинизмом никогда не страдал, и дорогу находил даже в глухой тайге. Однако окружающий нас лес достаточно густой, а при моём малом росте вряд ли удастся влезть на высокое дерево, чтобы оглядеть окрестности.

Играть в сказку «Маша и медведи» мне было недосуг, а вот мультики про Машу и Медведя непременно надо будет поставить, серий десять хотя бы. Пусть Котёночкин продолжает — «Ну, погоди!», а мы выпустим нашу — «Машу». Мы с этой оторвой в чем-то схожи. Возможно напором и своей неуёмностью.

Пока Виктор сопровождал меня на прогулке, я постарался выяснить местные порядки и традиции. Однако, далеко не на все вопросы тот стал отвечать, но хотя бы не играл в молчанку на каждый заданный вопрос. И я предложил ему благородный обмен сведениями. Я по возможности отвечаю на его вопросы, а он в свою очередь на мои. Так что прогулка по морозному лесу доставила не только удовольствие, но и чуточку пользы. Я ему поведал о двух нападениях, а мне удалось вытрясти из него некоторые сведения о здешних обычаях.

Немного постарался узнать о самом парне, так как нам ещё немало контачить и желательно знать с кем имею дело. — Виктор, у меня несколько нескромный вопрос, как вы попали в охрану первых лиц страны? Огромная ответственность и доверие. Проходили ли специальную подготовку или осознанно со школы к этому стремились? Не подумайте обо мне плохо, у своих я уже давно выведал и мне интересно сравнить жизненные установки, — приостановился на тропинке и посмотрел ему в глаза. — Я чисто по-человечески интересуюсь, мои ребята сейчас освободились, и наверно пустились во все тяжкие, отдыхая в столице. Обычно, им это не часто удаётся, и служба опасная — уже двоих ранили.

— По твоему рассказу и вправду так получается. Но, наверно, мы более профессионально работаем, и до такого никогда не доходит.

Знал я про это не доходит, и про покушение пятилетней давности в самом Кремле. Но светить излишней осведомлённостью глупо, а потому быстро перевёл разговор на другие темы. — А как у вас с личной жизнью? А то, как я понял, либо на службе, либо на тренировках, и телевизор посмотреть некогда. Есть ли жена или невеста, и как она с этим мирится?

— Да нет, как-то пока не успел обзавестись. В институте была девушка, но когда меня взяли сюда, то стали редко встречаться. А потом она нашла другого. Сказала, что не хочет растратить всю свою молодость в ожидании.

— Это проблема, — поддакнул я. — Их можно было бы понять, так как красота недолговечна, но ведь шли же в ссылку за декабристами, а позднее за революционерами. Но, на сей счёт есть хорошая и задорная песенка 60-х, и бодро запел: