Мне с головой пришлось погрузиться в занятия, следуя плану досрочной сдачи экзаменов за весь первый курс. А ещё дополнительно на нас свалились обязанности по подготовке девушек и лингафонного кабинета к проведению первых занятий. Обучать предстояло обеих наших девушек, так как я правильно допетрил, что Верочку назначат лаборантом для проведения занятий в этом кабинете.

И не странно. Она уже на третьем курсе и всём давно ясно, что она лучшая на потоке. По расписанию для следующего семестра занятия в лингафонном кабинете должны начинаться утром и завершаться поздно вечером, чтобы полностью использовать представившуюся возможность.

Одной Людмиле просто не справиться, несмотря на то, что на самих занятиях много преподавать не приходится. Но двенадцатичасовой рабочий день запрещён КЗоТом[48]. С кафедры могли бы назначить ещё кого-то из преподавателей, но никто из них не знал специфики проведения таких занятий.

Вот молодёжи и поручили осваивать это новшество, и мне предстояло обучить первых специалистов в данной области. К этому постоянно добавлялись какие-либо организационные и технические неувязки, неизбежные при внедрении нового и неиспытанного. Так что все мы носились в мыле, включая мою охрану.

Занятия для старших курсов начнутся только со следующего семестра, а пока девушкам поручили вести занятия с двумя лучшими на своих курсах группами для отработки методики. Поэтому я стал спешно готовить девушек к работе с ними, и тогда вылезли некоторые ошибки в монтаже, почти неприметные с первого взгляда.

Слава богу, не разучился ещё держать паяльник и пользоваться инструментами. Однако мне пришлось подыскать паяльник, подходящий для моих рук, самый маленький 25-ваттный. Вот только нам пришлось из дома привезти для него 36-вольтовый трансформатор.

В предвкушении скорого появления первых микроконтроллеров, я оборудовал дома рабочее место, оснащённое всем необходимым и даже антистатическим браслетом[49]. Первые инженерные кристаллы будут наперечёт, и убить такой статикой очень бы не хотелось. До первых патентов на подобные антистатические изделия должно пройти с десяток лет, и я заставил джуниора вместе с мамой оформить патент на антистатический браслет.

Устройство простейшее, но выход годных микросхем существенно повышает, особенно для CMOS-структур. Сейчас заставляю оформить патенты на антистатическую рабочую форму, перчатки и обувь, а также контейнеры, пакеты и коврики. У них на производстве требуется неукоснительное их применение по всей технологической цепочке вплоть до отгрузки.

В лингафонном кабинете предстояло перепаять некоторые провода на всех местах слушателей, поэтому я целиком сосредоточился на рутинной работе и совсем не отвлекался на творящуюся вокруг суету. Часто забегали любопытные из первых групп, или наши помощники что-то заносили, выносили или переставляли. Нормальная рабочая суета при организации нового направления.

Со многими тяжёлыми работами нам помогали мои новые охранники Олег и Леонид. Девушки их усиленно гоняли, как ударников кому-нести-чего-туда. И те им переставляли или перетаскивали мебель в кабинете, проявляя достойную похвалы исполнительность. А девушки всё больше и больше грузили их заданиями.

Правда не всё рабочие моменты нашего с девушками обучения можно было им открывать. Грешен и приходилось иной раз покрикивать на обучаемых, если те не сразу понимали сказанное. Парней такое явно удивило бы, поставив в тупик. Вот и приходилось отправлять их в коридор, чтобы не смущать младые умы гротескной картиной, как яйцо курицу учит. Да и картина трехлетнего младенца ловко управляющегося паяльником и инструментом тоже не добавляла ощущения реальности окружающим.

Мы так сильно увлеклись работой: я пайкой, Людмила освоением аппаратуры за столом преподавателя, а Верочка проверкой уже перепаянных рабочих мест, что оказались полностью застигнуты врасплох. И охранники, как назло, находились за дверью, когда эта сука прошла в кабинет, представившись преподавателем кафедры, и запудрив парням мозги своим английским выговором.

Я только услышал вскрик Верочки и оторвав взгляд от пайки заметил её падение, когда эта гадина ринулась к моему столу. Для того чтобы соскочить с высокого для меня стула потребовалось ещё пару секунд, и та оказалась совсем близко от меня. Тут-то мне и помогла наука Елизаветы Николаевны, так как ничего подходящего под руками кроме паяльника не было, а размахивать им с подключённым к трансформатору проводом крайне неудобно.

Но эта штучка сама виновата и подскочила ко мне почти вплотную. А во мне всколыхнулась такая злость за мою внученьку и родимую кровиночку, что я не раздумывая воспользовался одним из показанных профессором ударов. Да ещё и сила утроилась от эмоционального взрыва (эмоций). Короче, коль сдохнет эта гнида, так сдохнет!

Все окружающее меня запомнилось не очень чётко, так как мозг напрочь замкнуло, а я сидел рядом с Верочкой на полу, и прислушивался к её дыханию, отслеживая пульс. Он был ровный и чистый, что меня несколько успокоило. Но трогать её после падения и перемещать я опасался, а потому только следил за доступными мне проявлениями жизнедеятельности и стараясь влить в неё больше жизненной силы из своей руки.

Сам я весьма критически отношусь ко всяким экстрасенсам и мало в них верю, но в период телевизионного разгула и зарядки всея посредством телевидения мне сказали что индикатором такого излучение является сворачивание новеньких денежных купюр.

У меня они заворачивались в плотное кольцо а сотрудницы утверждали что чувствуют мануальное воздействие и я помогаю снять напряженность и головную боль. Вот и вливал энергию, ожидая прибытия врачебной бригады скорой помощи.

А им рассказал что она упала и ударилась и возможны повреждения, при которых требуется особая осторожность. И только затем подпустил к ней для осмотра. Доложил им частоту и наполненность пульса и дыхания. Проследовал с ними до машины скорой помощи и в ней отслеживал все действия бригады медиков.

Когда они попытались выгнать неуёмного пацана, то я заявил, что никуда от мамы ни на шаг не отойду, а в больнице сразу позвоню профессору Старцевой. И этот звонок я произвёл первым же делом, пока Верочку регистрировали в приёмном покое. Мне пришлось вытащить Елизавету Николаевну прямо с лекции, но она, узнав подробности, прибыла почти молниеносно. Хорошо, что больница находится поблизости от самого медицинского института.

После прихода профессора, все закрутились в утроенном темпе, а она взяла руководство в свои руки. Тщательно осмотрела Верочку и срочно вызвала для консультации лучших специалистов по черепно-мозговым травмам. Пациентку, тем временем, привели в чувство, и проверяли её реакции на раздражители, а мне позволили перемолвиться с ней парой слов.

Благо меня успокоили, и заверили в благополучном исходе, но подчеркнули, что больной нужен покой, так как у неё сильное сотрясение мозга. Её не стоит сильно беспокоить и расспрашивать, так как ей следует хорошо отдохнуть.

Затем меня выгнали, чтобы не мешался под ногами, и я помчался к телефону, чтобы срочно сообщить бабуле все полученные сведения. Предварительно успокоив, я заверив, что Верочку наблюдает наша знакомая профессор и всё находится под её личным контролем. Нервничать совершенно не о чём. И затем я быстро ввел в курс дела.

Сообщил, что в больницу приехала Людмила, и мы обо всём сами позаботимся. Елизавета Николаевна даёт полную гарантию, что будет сделано всё возможное для полного выздоровления Верочки.

Бабуля весь разговор всхлипывала на той стороне провода, но, под конец разговора, мой уверенный голос и заверения медицинского светила заставили её немного успокоиться. Я сообщил часы посещения и попросил, чтобы они вместе с дедушкой пришли проведать, но не утомляли и не тревожили Верочку. Поэтому сейчас следует выпить валерьянки и успокоится, а особенно перед приходом в больницу. За руль им сейчас садиться не стоит, так что пусть попросят Николая подвезти их в больницу.