— Леонид Ильич, он им передал информацию важную для их страны, так он рассказал на допросе. Подробности он не стал уточнять, так как это касается только их страны. Нет никакого основания не верить ему, он может ошибаться в своих оценках, но в остальных вопросах был предельно откровенен. Многое из краткосрочных прогнозов свершилось, и многое удалось использовать с пользой для нашей страны.

— Но всё равно остаются белые пятна в международной политике, и ГДР одно из них.

— Они очень оперативно и грамотно использовали поступившие сведения и авторитет Эриха Хонеккера необычайно высок. Он пользуется в стране поддержкой самых разных кругов, и людям нравится проводимая им независимая политика. Даже на Западе редко кто осмеливается назвать его сателлитом Москвы.

— Да, это точно. С одной стороны это создаёт некоторые дополнительные возможности для манёвра, и те, кто по различным причинам опасаются или не могут обратиться за помощью к нам, могут обратиться к ним, что создаёт противовес Китаю, который после обострения наших отношений всячески пытается перетянуть ряд стран в свой лагерь. Но с другой стороны необычайно трудно координировать сотрудничество с самими немецкими товарищами, а в ряде случаев приходится идти на определённые уступки и соглашения.

— Я сделаю всё зависящее, чтобы наладить более тесные контакты и взаимопонимание с руководством их спецслужб. Так как с нашими сотрудниками они более откровенны и охотнее сотрудничают. Наверно придётся совершить поездку в ГДР для осуществления личных встреч.

— Хорошо, после завершения следствия, отправляйся к ним в гости и потолкуй по душам. Надеюсь, что у нас тоже сохраняется самая высокая степень секретности и никого нового не допускали к этой информации.

— Так точно, никто дополнительно не был с ней ознакомлен и я держу этот вопрос под личным контролем. Те, кто имел доступ, тщательно контролируются, и заняты реализацией очень важных проектов из списка Старца.

— А что по остальным фигурантам из его списка? Как идёт определение их связей с иностранными разведками?

— В большинстве случаев уже подтвердились, и есть достаточный обличающий материал. Больше всего на Александра Яковлева. Он сейчас находится в нашем посольстве в Канаде. Там очень много записей, где он делится совершенно секретными данными с агентами западных разведок.

— Знаешь, Семён Кузьмич, наверно стоит прекратить слежку, раз собрано достаточно улик, а то ещё насторожатся после столь громкого убийства. Приступайте к арестам, в первую очередь тех, кто находится за пределами страны. И завершайте следствие, для передачи дел в суд. Более двух лет ведём наблюдение, наверно достаточно. Оставьте только за теми, по кому не выявлены контакты с иностранными разведками

График посещения занятий в Университете постепенно устанавливался, после посещения нескольких лекций каждого преподавателя. Некоторым из них сразу выдал «черную метку», и терять время на посещение их лекций впредь не намереваюсь.

Поначалу происходили некие коллизии, так как преподаватели не сразу разобрались, кто именно является их студентом. А на некоторых, застывших соляным столбом, было забавно поглядеть. Однако время шло, и все привыкли, что я един в четырех лицах. А преподаватели настолько с этим освоились, что даже несколько раз стали спрашивать изложенный материал у моей охраны.

Вышел забавный казус, так как для моей гувернантки многие изучаемые предметы оставались сплошной китайской грамотой. Ну что с неё взять — типичный гуманитарий в дебрях физмата. Все дружески посмеялись, но я, тем не менее, всегда отвечал на заданные преподавателем вопросы вместо своего сопровождения.

Через три недели занятий я окончательно определился с лекциями, которые стоит посещать, а остальные нагло игнорировал. С англичанкой мы любезно договорились, что моё присутствие на занятиях не обязательно, и только станет мешать остальным студентам. Слишком разнится наш уровень. А вот наш научник оказался с гнильцой и взял меня на заметку, пообещав завалить на экзамене, после одного небольшого философского диспута. Обломается, но спасибо за предупреждение. Praemonitus praemunitus[19], так что попрошу о присутствии на экзамене других преподавателей кафедры для выставления адекватной оценки. Первоисточники я хорошо знаю, и совсем не против аргументированного научного спора.

Однако этот гнус ещё нажаловался декану нашего факультета, и мне пришлось пояснить тому свою принципиальную позицию: — Есть преподаватели, которых стоит выслушать, даже если тебе известен излагаемый материал, и всё равно — это принесёт пользу. А есть те, что слушать изложение ими материала абсолютно бесполезно если он знаком, и даже вредно если неизвестен. Таких преподавателей я не намерен выслушивать и терять на это драгоценное время. Лучше прочту за это время учебники с первоисточниками.

Декан офигел от такого полёта студенческой мысли и моей борзости, но вежливо указал, что существует дисциплина и посещение лекций является обязанностью студента, что и отмечается в журнале посещения лекций.

На что я ему в ответ намекнул, что практически весь курс школы сдал экстерном и получил при этом золотую медаль. Кроме того напомнил, что для зачисления, медалисту достаточно сдать единственный экзамен, а я сдал все экзамены наравне с остальными студентами.

Крыть ему было нечем, так как я ни в малой степени не воспользовался привилегией для медалистов, отлично сдав все экзамены. Потому я продолжил забивать гвозди по самую шляпку, и заявил, что на экзаменах у преподавателей, чьи лекции не посещаю, готов перед представительной комиссией ответить на два или даже три экзаменационных билета. Так сказать, проведём натурный эксперимент, кто лучше ответит на экзамене: присутствовавшие на лекциях студенты или же прогульщик.

На самом деле это весьма рискованный шаг, и я взвинтил ставку до небес. Однако в данном случае, иначе невозможно было действовать, только в наступательном порядке. Понадеялся на русский авось и свой новёхонький, с иголочки, мозг. Но до сих пор блеф у меня проходил успешно и действительно выручал, когда становилось невмоготу идти проторенными путями. Все дети — поголовно гении, так как анализируют и усваивают огромные объёмы самых разнообразных сведений. Их беда, что те плохо структурированы в детском мозгу, а механизмы структурирования вырабатываются далеко не сразу в процессе накопления опыта. Оттого так сложно впоследствии получить доступ к этим воспоминаниям из-за ассоциативного механизма доступа к памяти, где ещё не применялись шаблоны структурирования. У меня всё присутствует в полной мере — опыт и новехонький мозг.

К тому же многие знания тоже присутствуют, в том числе по научному коммунизму с историей КПСС, так как это входит в программу сдачи кандидатского минимума. Вместо потери времени на выслушивание негодных преподавателей я лучше потрачу время на самостоятельную работу с литературой и в том числе на написание научных книг.

Их многие ожидают, и у меня выхватывают буквально прямо из машинки, сразу отправляя в печать. Я продолжаю настаивать на грифе ДСП, хотя это не бог весть какая форма секретности. Однако впоследствии многие из книг станут печататься различными издательствами и большими тиражами, как пособия для ВУЗов. Но этим пусть занимаются сами профильные институты. Далеко не всё из мной написанного годится в качестве учебной литературы.

Комитет уже устал отклонять предложения о присутствии автора книг на различных конференциях и симпозиумах, в том числе и международных. Многие удивляются такой закрытости, и считают засекреченным учёным, связанным с очень ответственной тематикой работ. Пожалуй, в этом они правы, так как я действительно связан с подобными работами, и даже целым рядом таковых.

А ещё мне на декаду пришлось распрощаться с львиной долей моих охранников, что доставило некоторые трудности с посещением лекций в Универе, и я сократил их до самого минимума. Правда сам и виноват в данной ситуации, не стоило делать из них звёзд киноэкрана.