Сергей вздохнул:

- Молчит талантище.

- Молчит.

- Так может быть и без разрешения?

- Можно, конечно и без разрешения… -остановил я разбег авантюризма. -Но песня не совсем та, что нужно.

- Это как?

- Слишком она по времени далекая… Не оценят.

- «Дикари-с»…, - поддержал меня Сергей, но Никита не сдался.

- И что теперь? В любом случае нужна песня на стихи официального автора.

- У Вознесенского снова что-то присмотреть? – предложил Сергей.

- Ты представляешь, что в этом случае сделать нужно будет?

Наш барабанщик пожал плечами, мол, нам ли бояться трудностей? А Никита объяснил:

- Это ведь придется массу всего стихов перебрать, чтоб подходящий текст найти на ту музыку, которую мы еще и сами не выбрали.

Действительно. Задача стояла если и не непосильная, то по крайней мере трудновыполнимая. Нет, разумеется, все вопросы можно было бы решить, если б мы располагали временем, но вот его-то у нас и не было. Нужно было искать другой путь.

- А давайте-ка мы на другой талант обопремся! Подопрем себя не Михалковым и не Вознесенским, а Рождественным!

- Что-то вспомнил? – оживились товарищи.

- Да. Помните, мы еще об этом говорили. Готовая песня. Еще никем не спетая. «Не надо печалиться, вся жизнь впереди…»

- «Самоцветов»?

- Да.

- А ситуация не может повториться? В смысле как с «Ариэлем»? Как выпрыгнут в последний момент, как полетят клочки по закоулочкам…

- «Обжегшейся на воде дует на молоко…»?

- Теперь приходится.

- Тогда спроси что полегче. Никто на этот вопрос не ответит. Другие предложения есть?

Секунд десять мы смотрели друг на друга.

- Ладно.

Никита ударил ладонями по коленкам.

- Лучшее - враг хорошего. Встали и пошли! Если по дороге в библиотеку ничего другого не придумаем, то работаем под «Самоцветов».

В этот раз с текстом все было проще. В библиотеке мы нашли сборник стихов Рождественского, а в нем – нужное стихотворение. Переписывая на листочек текст, Никита с удовольствием заметил:

- И что мы раньше про неё не вспомнили? Ну вот точно наша песня! Вы только посмотрите, как стихи-то называются!

Он ногтем отчеркнул название.

- «Вся жизнь впереди»! Как про нас сочинил!

- А название? Неужели и тут «Летний вечер»?

- Да и ладно… Перепишут, если захотят…

Если у вас возникнет желание поощрить автора, сделайте перевод на карту Сбербанка.

Перевод 89031010626 СУММА

Или на карту 2202 2005 0456 6199

Глава 6

6.

Мы успели. В самый последний момент успели. Не пришлось даже подключать тяжелую артиллерию в виде Тяжельникова. Сдав все положенные бумаги, мы получили благословение и официальное приглашение на съемки. Передача, разумеется, должна пойти по телевидению в записи – это ведь не футбол, а вот сама запись будет происходить в «Доме культуры железнодорожников». Место было знаковым - там проводили КВНы. Мы прибыли туда за два часа до начала, отметились, выяснили где станем дожидаться своей очереди выйти на сцену и принялись бродить поДК.

Всё вокруг было как-то остро, нервно... Что мы, что люди вокруг, все явственно ощущали значимость и напряжение момента. Тут можно было или подняться или … Но о второмварианте тут никто не думал. Все мы надеялись на лучшее.

Участники программы бродили по коридорам, водоворотами закручиваясь вокруг членов жюри, в числе которых мы увидели и Секретаря ЦК Комсомола. Человеческий поток вскипал интересом, но через несколько минут водовороты теряли силу, рассасывались и исчезали в сторону буфета, из которого пахло хорошей выпечкой. Людей тут собралось множество и людей самых разных и у всех в глазах . В передаче участвовали самодеятельные артисты, и для всех участников это выступление было самым реальным шансом круто изменить свою жизнь и стать профессионалами. Призеры передачи такую возможность точно получали. Может быть, не все из них ею в итоге пользовались, но большая часть участников шла сюда, на сцену ДК, именно с этим желанием.

Когда концерт начался, мы вернулись в выделенную нам гримерку.

Несколько стульев, рояль, радиоточка, слушая которую, мы представляли, что в этот момент происходит на сцене. Голос Александра Маслякова рассказывал об артистах, об их производственных успехов и стремлениях. Еще до начала программы мы поинтересовались, кто тут можно будет увидеть. Оказалось, что тут кого только нет. В списках присутствовали и акробаты, были фокусники, декламаторы, но больше всего - певцов. К нашему удивлению ВИА было немного – всего три, вместе с нами. Обсудив это, мы решили, что это даже к лучшему – мы со своей музыкой будем на их фоне более заметны. Тем более нам представало заключать концерт.

Мы сидели, слушали, нервничали и недоуменно переглядывались.

Большую часть репертуара представляли клубы самодеятельной политической песни. Слова у песен были правильные, но… Какие-то не молодежные, что ли… Тексты однозначно предполагали наличие рядом с исполнителями или елки, палатки и строительной площадки, либо девушки в красной косынке или седоусого героя Гражданской войны. Как-то не верилось, что это все от души.

Музыка тоже изысканностью не отличалась. Хотя чему удивляться? Она изначально задумывалось такой, чтоб песню можно было бы под одну гитару и не мастером-виртуозом, а студентом, освоившим пяток аккордов и простой бой.

- Халтура, - сказал Сергей.

- Конъюнктурщики, - поправил его Никита.

- А мы что, лучше что ли? – опустил я их с небес на землю.- Сами-то что тут петь будем?

Спорить не приходилось. Нас ведь и пригласили, что мы спели про Ленина. Нам был нужен политический капитал. Правда, у нас имелся камень за пазухой. Изрядная такая каменюка. Мы одновременно подумали о припасенном нами булыжнике и одновременно хмыкнули.

- Ничего. Мы реабилитируемся. Сегодня же…

Имелась у нас одна задумка… Но сейчас… Сейчас в ожидании своей очереди нам приходилось сидеть и слушать что давали.

Из радиоточкито звучал голос Маслякова, то маршевые мотивы политических песен.

Серега неожиданно озадачил нас вопросом.

- Почему о Революции все время сочиняют какие-то марши? Почему нет революционной лирики?

Вопрос был настолько «не в кассу», что сразу стало интересно. А действительно почему?

- Ну это ведь революция, а не...

Никита запнулся, затрудняясь, с чем можно сравнить такую кровопролитную штуку как революция, чтоб было не обидно и понятно.

- Не танцульки в сельском клубе.

- Тем более есть, по крайней мере, одна...- вставил я.

- Ну и какая?

- «Дан приказ ему на запад

Ей - в другую сторону

Уходили комсомольцы

На гражданскую войну…»

Сергей прищурился, припоминая мелодию, сперва кивнул, а потом все-таки отрицательно помотал головой.

- Нет. Не считается. Слова тут, соглашусь, более-менее, но вот музыка…

- Хорошая музыка.

- Не возражаю. Вопрос не в качестве. Это ведь марш! Прикиньте…

Он начал «бочкой» задавать ритм марша и спел куплет.

- Под такую музыку только строем ходить…

- Ну и верно. У Революции есть и должны быть марши, а не вальсы, - поддержал друга я.

- Ну нет! Умеючи можно и революционный вальс написать!

- А что это тебя на лирику потянуло? – подозрительно спросил Никита. – Мало у нас лирики в репертуаре?

- Хватает, - Серега кивнул. – Но, во-первых вот эти…

Он ткнул пальцем в радиоточку, из которой неслось очередное политическое стихотворное воззвание.

- А во-вторых ведь вспомнилась мне хорошая песня Паши Кашина. «Life is beautiful». Помните?

Память у нас работала исправно, словно хорошо смазанный механизм. Я напомнил:

- Там слова в русском варианте «17-й год, шестое апреля...». Действительно, почти про революцию.

- Ну так там про 21-й век!

- Ну и что? – Сергей повернулся к Никите. - Кто знает, о каком веке тогда пел певец?