Он затоптался в такт покачивания вагона.
- Подумаем и прикинем как её до ума можно довести. Лично я думаю, что там все-таки хор нужен. Там ведь слова «Я, ты он, она...» Это просто прямой намек на кучу людей, стоящих на сцене. А что такое куча людей на сцене?
Никто из друзей отвечать на риторический вопрос не стал.
- Конечно хор!
Я обдумал слова Сергея. По-моему, он был прав. Слова стихотворения сидели в голове крепко, и я «просмотрел» их, прикидывая, какие из строчек могли бы быть пригодны для исполнения хором. Получалось, что как раз весь припев можно не петь, а скандировать! От радости я ткнул друга в плечо.
- Тогда тебе «отл»!
- Что мне? – не понял он.
Я засмеялся. Проблема, которую мы никак не могли решить все-таки разрешилась. Вот какая польза от путешествий!
- За твой «хор» тебе «отл». В смысле отлично. Это очень хорошая идея.
Погруженный в свои мысли Никита никак не отреагировал.
- Смотрите как получается...
Как мог, я объяснил, как вижу исполнение песни вместе с хором. Никита, с прищуром глядя на меня, тоже как-то представил общую картину.
- Явно видно детский хор. Кобзон впереди, а за его спиной три десятка мальчиков и девочек. «Черных, рыжих и льняных» ...
- Негров нам не нужно, - отозвался я, представив, что вместо детского хора на сцене стоят ребята, которые помогали нам на записи пластинки по следам фестиваля.
- А назовём как?
- Как автор стихи назвал. «Родина моя».
14.
Эту идею, с Кобзоном и хором, мы мусолили все время, пока ехали.
А ехали мы весело. Это слегка напоминало поездку на Фестиваль в Берлин. Ну, может быть, только не плясали пассажиры на каждой остановке. А вот что касается попеть пени... На этого желающих нашлось множество.
Разумеется, гитаристов в поезде хватало, но мы были особенными. Про «КПВТ» знали практически все, что обеспечивало нам пристальное и благосклонное внимание окружающих.
С первого же дня к нам в купе зачастили желающие посмотреть на нас и подрать горло.
Вот они и драли. Пели наши песни, свои... Народу было множество и каждый готов был себя показать. Частенько заглядывал нами руководитель бригады, Лёня Островский, которого почти всерьез называли «комиссаром».
Пели, спорили, смеялись, в общем было весело... Но как только у нас возникала идея что-то попробовать новое, то мы безжалостно выгоняли всех закрывались в купе и работали с песней.
Беда была в том, что ни один из нас еще «не слышал» её.
Может быть потому, что в этой песни было что-то от марша, что-то от рэпа и что-то от эстрадного шлягера.
Хотелось задавать ритм громко стукая ногами, но мелодии-то не было... С хором тоже не все было понятно.
Мы искали возможности, перебирали их, но решения не было.
- Если бы мы возвращались в Москву... – сказал Никита, глядя на мелькающие мимо нас елки.
- Вот-вот... Но мы в Москву не едем...
- Если бы да кабы... Место имеет значение!
Я назидательно поднял палец.
- Если бы кузнец Вакула полетел не в Петербург, к Екатерине, а в Париж, к Очередному Людовику, то вполне мог бы встретиться там с Атосом, Портосом и Арамисом... Вот роман мог же получиться! И название интересное: "Вакула, черт и три мушкетера"...
- Если бы он полетел в Ереван? – с интересом спросил Сергей, но Никита не дал ему себя сбить и подозрительно спросил:
- Это ты к чему?
- Это я к тому, что мы имеем то, что имеем.
- А черт-то тут при чем?
- Да ни причём. Просто, к слову пришлось. Нет у нас хора и в ближайшее время не будет, если только мы не организуем хор из тех, кто захаживает в наше купе.
- Ага, - мгновенно отозвался Сергей. – Нашел детей...
Ситуация сложилась безвыходная.
Наш опыт работы с хором в родной школе мы уже не могли использовать. Мало того, что мы были не в Москве, а в мчавшимся на Дальний Восток поезде, так ведь и школьники в этот момент были на каникулах. Кстати, наши соученики по ВКШ, то кто помогал нам в подготовке пластинки – тоже. Нужно было или откладывать песню в долгий ящик или искать решение в тех местах, куда мы должны были вскоре прибыть.
Отложив вопрос с хором до прибытия на место, мы перечитывали стихи и пробовали играть разные варианты мелодий по тем аккордам, что оставил мой дед.
В какой-то момент колесный перестук, ломающий ритм песни, смешался со стуком в дверь. Мы смолкли.
К нам ломились гости. Но на этот раз- неожиданные. В этот раз к нам пришел комиссар и принес пива.
- Привет, музыканты!
Пришлось двигаться. За спиной комиссара маячили еще двое попутчиков.
- Чем занимаетесь? Нетленку лепите?
Иронии и искреннего уважения в тон было 50 на 50. Поровну то есть.
- Стараемся, - сразу за всех ответил Сергей. Гитару отправили наверх, да и всем пришлось потесниться, освобождая место гостям и их бутылкам. Они расселись, поставили бутылки на столик.
- Новую песню, слышу, репетируете? Про родину?
- Да. Но вот что-то у нас не получается.
- Ну что ж. И на Солнце бывают пятна, - великодушно пошутил один их его сопровождающих, а сам комиссар серьезно предложил.
- Может быть помощь какая-то нужна?
Представив, как это может выглядеть я чуть не рассмеялся. Хотя он наверняка предложил это от чистого сердца.
- Спасибо, конечно... Это наши внутренние заморочки. Разберемся, –ответил я и, в ответ на явное любопытство на лицах пришедших, пояснил.
- Нам Роберт Рождественский очень хорошее стихи подарил, а мы тут думаем, как из хороших стихов хорошую песню сделать. Вот и собачимся...
- А что за стихи? Хорошие?
- У Рождественского плохих стихов не бывает. - Серьезно откликнулся Сергей. - Там везде знак качества. На каждой строчке.
А Никита добавил.
- Оно не очень известное и называется «Родина». Сами понимаете про Родину плохо писать нельзя. Вот и мы пытаемся соответствовать.
- Да. – согласился комиссар. -Про Родину плохо нельзя писать.
Он чуть напрягся и неожиданно выдал:
«Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа...
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.»
- Что-нибудь лирическое пишите? - демонстрируя знание современной музыки спросил один из спутников - Какой-нибудь блюз?
Если это и была шутка, то с подтекстом.
- Да уж не серенаду.
- У Есенина Родина небольшая была...- откликнулся Сергей на цитату. - У Рождественского она побольше.
- Почему это?
Гость в очках, явно начитанный и образованный, возразил:
- Ошибаетесь. Есенинская Русь, а точнее Российская Империя побольше СССР была по площади. В неё ведь половина нынешней Польши входило...
И уже назидательным тоном добавил:
- Лучше надо было историю учить...
- Я о другом, – отмахнулся Сергей. - У Есенина эти стихи о родном крае. Так сказать, о малой родине...
- А есть еще и большая?
- Конечно! -сделал удивленные глаза Володин. – И могу доказать.
Он вопросительно поглядел на нас, потом на гостей. Гости были незваные и уже надоели и было бы неплохо, если б они ушли, конечно же оставив нам пиво. По вдохновенному лицу Сергея было ясно, что он готов опровергнуть обвинение в малограмотности делом. Точнее языком. Обвинение студента ВКШ в малограмотности было и оскорбительно.
- Родина... Родина- слово странное. Я бы даже сказал неоднозначное слово, – начал лекцию Сергей, показав на окно. Там, за стеклом бежали домики сельского вида да деревья с кустами. Где-то далеко железным пальцем торчала водокачка. Островский пожал плечами.
- А что в нем странного? Вот она. Перед тобой...
Володин оторвался от стекла.
- То, что мы сейчас видим - это окружающая среда, пейзаж... А вот что это такое «Родина»?
Он произнес это слово так, что сразу видно было, что с заглавной буквы.
- В нравственном смысле этого слова? Земля? Страна? Правительство? Соотечественники?
