Довольно многие люди способны заинтересовать аудиторию, способны обворожить ее своим ораторским искусством, философствованием подвести слушателей к различным умозаключениям. Но вовсе не обязательно, что их выступления будут преподнесением истины. Вполне может оказаться, что за всем этим стоит лишь вымысел ума человеческого, красивая словесная паутина. За истинной проповедью должен стоять истинный человек. Настоящая проповедь включает в себя истину и личность. Но необходим и третий элемент: эта истина должна быть библейской. Таким образом, настоящая проповедь должна быть конкретной, личностной, истинной и библейской.
Когда Иисус пришел на Землю, Он был настоящим Человеком, Он был настоящей истиной. Он был Сыном Человеческим и Сыном Божиим. Он говорит: «Я есмь путь и истина, и жизнь» (Иоан. 14:6). Христос — воплощение истины. В Своем свидетельстве перед римским прокуратором Пилатом Он заявил: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего». Пилат ответил вопросом: «Что есть истина?» (Иоан. 18:37, 38).
В то время Римская империя изобиловала философами, пытавшимися найти истину (и неспроста, ибо в те дни исполнилась полнота времен). Приверженцы Платона, Аристотеля, Эпикура спорили с последователями Сенеки, со стоиками и друг с другом. Казалось бы, всеми возможными путями люди стремились познать истину. Или думали, что стремятся познать ее. И многие философы в своих исканиях доходили до такого места, откуда истина казалась им недосягаемой. Отчаивающееся сознание человеческое, сознание того, что истина недостижима и непостижима, привело к учению цинизма.
«Что есть истина?» — спросил Пилат. Мы не можем знать наверняка, на каком языке это было сказано, но если это было сказано на латыни (а Пилат был римским дипломатом), то слова эти звучали бы следующим образом: «Quid et veritas?» Интересно, однако, то, что если эти же буквы мы сложим в ином порядке, то получим: «Est vir qui adest» — «это человек, который стоит перед тобою». Иисус действительно был истиной, пришедшей во плоти. «Я есмь путь и истина и жизнь». Мир никогда еще не слышал такой проповеди, потому что никогда не видел такого Человека. Лишь приближаясь к Нему, к Его Личности, мы, служители Слова Божия, возрастаем и как проповедники, и как личности.
Христос начинал Свою проповедническую деятельность, цитируя места из Ветхого Завета и ссылаясь на исполнение пророчества. И если сегодня мы наблюдаем снижение интереса к христианской проповеди, то было бы полезно для нас прежде всего взглянуть на самих себя. Каковы мы? Что таится в душах наших? Верим ли мы сами той истине, которую проповедуем? Является ли она лично нашей? Являемся ли мы воплощением истины? Если мы не имеем успеха в проповеди, то нам необходимо прежде всего исследовать самих себя.
Второе, что мы должны сделать, — это внимательно проанализировать, что мы проповедуем? Не растеряли ли мы истину? Не затуманили ли ее своими домыслами и человеческой философией?
Проповедование никогда не прекратится. Нет оснований считать, будто эта работа вскоре устареет и прервется. Ей не будет конца, пока на Земле есть грешники, пока работа Божия не завершена. Проповедование никогда не заменится ничем другим, пока Дух Святой управляет истинными людьми, несущими истинную весть. Таким проповедникам всегда найдутся слушатели, всегда найдутся люди, чьи сердца будут гореть, когда они услышат слова из Писания (Лк. 24:32).
В Богом определенное время, в доме Божием, Божественная весть, преподнесенная Божьим человеком из Божественной книги, — вот что такое истинная проповедь.
Истина и личность — неразделимы. Истина всегда связана с человеком, она всегда передавалась через человека. Божественная истина — это весть. Но когда Бог посылает весть, Он всегда передает ее через человека. Мы читаем в Библии следующие слова: «Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн» (Иоан. 1:6). Бог всегда посылает Свою весть через плотского человека, всегда!
Когда мы, адвентисты, спрашиваем: «Слышал ли он эту весть?», «Верит ли он сказанному?» — мы всегда подразумеваем истину и личность, которая могла бы свидетельствовать эту истину. Божественная истина называется вестью, а человек, несущий ее — вестником. «Вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам», — говорит Иоанн (1Иоан.1:5).
Вестник несет весть, и нам необходимо быть Божиими вестниками. Выступая перед синедрионом в Иерусалиме, апостол Петр сказал: «Свидетели Ему в сем мы» (Деян. 5:32). Апостол здесь лишь цитирует слова Иисуса; вы помните, как Он сказал Своим ученикам в последнем наставлении: «Вы же свидетели сему» (Лк. 24:48). Он даровал и обещание: «Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян. 1:8).
Существует огромная разница между свидетелями, с одной стороны, и законоведами и юристами — с другой. Иисус не сказал: «Вы будете Моими адвокатами». Многие проповедники желали бы быть Божьими юристами. Они желали бы спорить с оппонентом, доказывая ему свою правоту, аргументируя свою точку зрения различными фактами. Но все же подлинная сущность истинного проповедника заключается в том, что он желает быть более свидетелем, нежели адвокатом.
Еще школьником мне пришлось быть свидетелем одной неприятной сцены. Возвращаясь как–то домой после субботнего богослужения, я стоял на трамвайной остановке и видел, как мой сверстник, мальчик с переброшенными через плечо коньками, случайно задел ими какого–то мужчину. Тот почему–то очень рассердился, а его жена даже толкнула мальчика. Когда же подошел трамвай и мужчина сел в него, то, будучи все еще движим гневом, он высунулся в окно трамвая и своим зонтом ударил мальчика прямо в глаз. Водитель трамвая заметил это и вызвал полицию, которая, явившись почти мгновенно, записала имена и адреса всех очевидцев этой сцены.
Я уже почти совершенно забыл об этом неприятном случае, как однажды, часов в шесть утра, когда я еще спокойно спал, прямо в мою спальню вошел полицейский и пригласил меня явиться на суд свидетелем. Я испугался, что меня посадят в тюрьму, но мама успокоила меня, объяснив, что мне требуется лишь рассказать о том, что видел. И когда на суде дошла очередь до моих показаний, я так и сделал. Более всего, однако, мне хотелось высказать свое мнение о происшедшем. С этого я было и начал, но судья прервал меня такими словами: «Послушайте, молодой человек, нас не интересует ваше мнение. Все, что мы хотим знать от вас, это то, что вы видели. Это все, что нам нужно».
Понимаете, что требуется от свидетеля? От него хотят узнать то, что он видел, что он знает, что испытал, а не то, что думает.
После меня в качестве свидетеля выступала учительница. Она была крайне взволнована и сказала: «Знаете, господин судья, когда тот мужчина высунулся из окна трамвая, он был похож на демона. Он был…»
Судья прервал и ее: «Откуда вы знаете, как выглядит демон? — спокойно спросил он. — Видели ли вы когда–нибудь демона?»
Ее «свидетельство о демоне» не могло быть принято во внимание судом, потому что оно было плодом ее фантазии, которая хоть и нужна нам в нашей жизни, но только не в момент дачи свидетельских показаний.
Итак, нам не следует выступать в роли адвоката Христа. Нам нужно быть Его свидетелями. Когда мы говорим: «Иисус это сделал для меня, Он это сделает и для вас», то сопротивление человека будет сломлено Самый отъявленный безбожник не может полностью игнорировать свидетелей и их свидетельств.
В Лондоне, в Гайд–парке, позволено выступать всем желающим и проповедовать как свою веру, так и свое неверие. Там вы можете видеть сотни людей, стоящих на ящиках или же просто на земле и рассказывающих все, что у них на сердце. Как–то вечером один человек проповедовал там Евангелие. Вокруг него собралась группа людей, среди которых нашелся один большой любитель поспорить. Скептик или неверующий, он всячески старался прервать говорящего и помешать ему. Там же, среди слушателей, находился человек, недавно ставший христианином. До этого он считался неизлечимым алкоголиком и довел свою семью буквально до нищеты. Но теперь Христос изменил его жизнь. Не будучи способен более придраться к выступающему, скептик оглядел толпу и, увидев доверчивое лицо нашего христианина, обратился к нему с вопросом: «А что вы вообще знаете о христианстве?» «Совсем мало, сэр, — ответил христианин, — я ведь не очень образованный человек».
