- Ну! Кто таков?

- Десятник Репс на службе грасса Витанте, владельца этих мест.

- Да? И что же?

- Господин грасс (вот уже и вежливость появилась!), вы находитесь на чужой земле, охотитесь, - десятник скосил глаза в сторону костра, рядом с которым лежала ощипанная птичья тушка, которую Дири приготовил пожарить на костре.

- От пары птичек дичи в лесу не убудет. Так и передай своему грассу. И в следующий раз веди себя вежливо, как полагает общение с благородными. Ступай прочь!

Десятник, зло сверкнув глазами, взял под уздцы коня и стал удаляться. К нему присоединились и оба солдата. Когда они покинули поляну, я, не разрушая щита (кто их знает, вдруг с опушки чем-нибудь стрельнут), повернулся к пацанам. Дири стоял с улыбкой во все лицо, а вот Эрве, наоборот, хмурился.

- Надо срочно уезжать, - сказал он.

- Наверное, стоит, - ответил я ему, на что Эрве вспыхнул:

- Не наверное, а немедленно. Он в замок поехал, грассу жаловаться, тот пошлет солдат с приказом нас схватить и к нему привести. Мы же браконьеры, ущерб наносим. А теперь еще и солдат обидели. Просто так он не оставит. Это в Миртерии по разному все могло быть. Могли солдат послать, а могли обиду и проглотить. Здесь не так. Грассы богатые, сильные, порядок любят наводить. Обязательно солдат направит. А их у местных грассов много.

- Да? Сколько их может быть у местного грасса?

- Не знаю. Может быть, пятьдесят. А то и сотня. Ты теперь понимаешь, что грасс запросто несколько десятков солдат по наши души пошлет?

- Даже так? Тогда давай собираться. Пообедаем в другом месте. На тракт возвращаться, наверное, не стоит?

- Нет, надо лесами пройти.

Лесами, так лесами. Нам уже не привыкать. Только лесов здесь не очень-то много, распаханные поля встречаются, есть луга, на которых скотинка пасется. Не сама по себе, а с пастухами. Деревни видны, которые нам сейчас никак не нужны. Вот и пришлось идти зигзагами, ведя в поводу коней. По лесу верхом не очень поездишь.

Часто шли вдоль лесных опушек, но к самому краю леса старались не приближаться – чтобы ненароком не заметили. Хотя, конечно, все равно заметят, не пустыня же, но хоть не сразу увидят, нам и это на пользу.

Через несколько часов нашего плутания мы заметили в полукилометре от лесных пределов большую группу всадников, скачущую по равнине немного наискосок от нас. Передав повод Дири, я, стараясь остаться незаметным, бросился к краю лесной опушки, стремясь получше рассмотреть странную группу.

Почему странную? Слишком большая она. Примерно шесть десятков всадников, хорошо вооруженных, скакало в том направлении, откуда мы начали свой путь. Во главе группы ехал представительный мужчина в окружении нескольких богато одетых людей. А среди его свиты я заметил знакомого десятника.

Мне стало все ясно. По нашу душу едут. И как бы не во главе их сам грасс Витанте. А это серьезно. Видимо, мое нападение на его солдат благородного владельца окружных земель столь рассердило, что грасс решил лично захватить наглого парня. Если бы мы остались на прежнем месте, не видать нам свободы. Или еще что похуже могло произойти. С этих благородных станется.

После того, как группа захвата (это правильное определение) исчезла из поля зрения, мы приняли решение не тратить время зря, особо не пытаться остаться незамеченными, а просто быстрее убраться подальше от этих мест. Вряд ли владения грасса Витанте могли быть обширными, в Дрендене есть и другие грассы. Вот на их территорию мы и погнали наших скакунов. Хотя прекрасно понимали, что существует грасская солидарность, и на других территориях тоже не следует слишком светиться.

Для ночлега выбрали тихую полянку на краю лесного массива, где следов жизнедеятельности людей не обнаружилось. Понятно, что костер открыто развести побоялись, для этих целей мы не поленились выкопать поглубже ямку, где, наконец, и зажарили несостоявшийся обед, ставший для нас поздним ужином.

Утром, проснувшись пораньше, мы быстро собрались и направились дальше на запад, по-прежнему старательно обходя человеческое жилье. Впрочем, деревушек вдали мы заметили только две, зато, ведя в поводу коней через очередной лесной участок, услышали шум, звон мечей и какие-то крики.

Оставив коня под присмотром Дири, я быстренько шмыгнул к опушке, откуда и доносились эти звуки. Отдать-то коня я отдал, только забыл приказать пацанам оставаться на месте и за мной не лезть. Отчего и получил соответствующий результат – парни двинулись следом за мной. Хорошо хоть немного приотстали, потому как то, что я увидел, мне сильно не понравилось.

У лесной опушки шел бой, хотя это уже трудно было назвать боем, скорее избиением. Мужчина в кольчуге со щитом в одной руке и мечом в другой отбивался от наседающих на него трех всадников, а еще двое людей, расположившись чуть поодаль, стреляли в него из арбалетов. Эти двое были пешими. Ну, это и понятно – сидя верхом трудно зарядить арбалет. Точнее, наверное, невозможно.

Неподалеку на земле лежало двое одетых в кольчуги людей, и в теле каждого из них торчали оперения болтов. Да не по одному! Видать, валили их с гарантией. У всё еще державшегося всадника в щите торчали три болта, причем, как можно было заметить, два из них щит пробили, выйдя наполовину, а полностью им вылезти помешала спина всадника. Точнее, его кольчуга. Щит, видимо, погасил энергию удара, вот кольчуга и выдержала. Или здесь помог какой-то защитный амулет? Не понятно, впрочем, сейчас не до выяснения причин.

Что делать-то? Еще несколько выстрелов, и либо щит не выдержит, либо трое всадников заставят окруженного развернуться лицом к одному из арбалетчиков и тогда болт найдет свою цель.

Вмешаться или нет? И на чьей стороне выступить? Пятеро нападавших, если судить по их одежде, какие-то солдаты, последний из трех оставшихся в живых одет чуть получше. Но не очень богато. Благородный? Если и благородный, то не из богатых, это точно. Местные грассы, по словам Эрве, как раз были весьма состоятельны. Получается, что этот человек не из таретства. Пришлый?

А эти пятеро? Они могли быть людьми одного из местных грассов. С такими мы вчера столкнулись. Бесцеремонные, даже наглые. Подобным наглецам помогать желания у меня нет. Грассам, пусть и не местным, кстати, тоже. Я уже собрался повернуть обратно, оставив всё, как есть, да только появившиеся сзади пацаны, приведшие с собой четырех коней, испортили всю обедню. Меня самого сражающиеся не заметили, зато моих парней не заметить – для этого надо быть слепым. Один из арбалетчиков как раз закончил заряжать свое оружие и направил арбалет в нашу сторону.

Глава вторая. Грасс Дартон

Соорудить щит я не успевал, поэтому попросту взмахнул рукой, направляя импульс силы в противника. Удар получился слишком сильным, арбалетчика просто смело. Такой же удар, разве что чуток слабее, получил и второй стрелок, также развернувшийся в нашу сторону.

Как оборонявшийся заметил изменение ситуации, я не понял, но тот точно узнал (или догадался), что опасности получить болт уже нет. Он каким-то образом сумел подловить на встречном ударе одного из своих неприятелей, и его враг полетел на землю. А затем упал с коня и второй. Оставшийся в одиночестве последний противник неожиданно повернул коня и бросился удирать. Его путь как раз пролегал мимо того места, где стояли мы. Не совсем рядом с нами, но неподалеку. По какому-то наитию я ударил убегающего своей магией, и тот полетел кувырком с коня. Оборонявшийся мужчина уже было остановившийся передохнуть (нелегко ему дался этот бой) и отказавшись от преследования врага, сразу же оживился и, пришпорив коня, в несколько скачков достиг места, где упал последний из его противников.

Я даже не успел удивиться, как преследователь взмахнул рукой, и меч обрушился на голову упавшего. Честно говоря, я этого не хотел. Впрочем, а чего я добивался, свалив последнего солдата? Он же нам, в отличие от арбалетчиков, не угрожал. Потом я понял внутреннюю причину моего поступка. Я немного испугался. Да, испугался, что солдат ускачет и вызовет на помощь несколько десятков своих сослуживцев. Наглядная картина тому – произошедшее вчера с нами, как раз говорила о многом. Да, мое внезапное решение свалить с коня последнего из солдат, оказалось обусловлено подспудным желанием сохранения в тайне нашего передвижения по этому таретству.