- За присвоение благородного имени по законам тарграсства вилан может быть казнен, если ему исполнилось шестнадцать лет. Теперь мне понятно, почему ты скрывал свой настоящий возраст! – бросил мне обвинение Построми.
Маг, изобразил на своем лице самую гнусную ухмылку, а люди из окружения грасса положили ладони на рукоятки своих мечей. Я понял, что сейчас меня схватят, поэтому решил перехватить инициативу.
- Грасс, в чем дело? Вы меня обвиняете? Объяснитесь!
- Что?! – почти взревел грасс, - ты, пустой вилан, смеешь что-то требовать?
Пустой вилан? Я, кажется, понял причину гнева грасса и радости мага. Тот, когда прошелся по комнате, меня просканировал и решил, что я не обладаю волхвованием. Не фиксируется моя способность к волшбе у местных магов. Такое со мной уже несколько раз было. Раскрываться совсем не хотелось, но сейчас не до этого, могут схватить, и, недолго думая, что-то со мной сделать. К примеру, зарезать. С них станется. Поэтому пришлось накачать немного энергии, а потом возмущенно сказать:
- Пустой вилан? Кто? Я? Ах так…
Я сделал вид, что что-то шепчу, при этом наобум сплел пальцами рук несколько фигур. И послал силовой удар в сторону мага. Гнусная ухмылка Царнея ему дорого обошлась. Удар получился сильным, и мага отбросило назад метра на три, не меньше. Царней больно приложился спиной о стол и затих на полу. Затих не в том смысле, что потерял сознание, а просто испуганно притих, удивленно и опасливо глядя на меня.
Я же сделал вид, что готов и дальше волхвовать. Думаю, не надо говорить, что мне пришлось сделать вид, что волхвую. Ведь местные творили волшбу именно так – шепчут заклятья, руками делают пассы, что-то там плетут, какие-то фигуры. Моя же волшба совсем иная, внешне не показывает подготовку к заклинанию. Не стоит посторонним знать, как я волхвую, пусть считают, что делаю точно так, как и все в этом мире.
Мой удар по магу произвел на присутствующих впечатление. Грасс Построми так и застыл с открытым ртом, не успев произнести приказ о моем аресте.
- Грасс, так что вы там говорили про пустого вилана?
Построми закрыл рот и теперь стоял весь пунцовый.
- Прошу прощения, грасс…
- Вучко, - подсказал я.
- … Вучко, - продолжил Построми, - но меня ввел в заблуждение этот недоучившийся маг, который не может определить, кто перед ним.
- Но я же ясно видел пустоту, - все еще сидящий на полу Царней попытался что-то сказать в ответ.
- Помолчи! – приказал ему грасс, и уже обращаясь ко мне, спросил:
- Как вам удалось пробить его амулет?
Видать, знатный был у мага защитный амулетик. И не помог. Вот потому и удивился Построми, задав такой вопрос. В ответ я только усмехнулся. Молчание, как известно, золото. С этого момента отношение ко мне сразу же изменилось. Если вчера на меня если и смотрели, то с тайной (а кто-то и с явной) усмешкой, зато теперь при встрече со мной любезно раскланивались. Мне, конечно, это было приятно, да только ни к чему хорошему это вряд ли могло привести.
На следующий день войско двинулось на юг. По словам грассов, что ехали с нами в одной колонне, в Силетию вернулся отряд эрграсса Нарнина, уходивший в Рилию на борьбу с чернокожими магами. До захваченного ими Кардиса отряд добраться не успел, так как получил известие о волнениях в Силетии. Вот и вернулся на нашу голову. У Нарнина было около двух тысяч бойцов – грассы вместе со своими слугами и даже наемниками. Войско грасса Построми после того, как в него влились несколько отрядов вассалов из числа старых силетских родов, насчитывало почти в два раза больше вояк.
Вот именно, вояк. Никакой дисциплины, войско растянулось, грассы ехали, как хотели, зачастую съезжая с дороги и отправляясь куда-то в сторону, а потом точно так же внезапно появляясь. Мне это сильно не нравилось. А вот Дири был в полном восторге. Он едет вместе с благородными грассами, он будет воевать!
За три дня, проведенных нами в походе, войско продвинулось на юг километров на двадцать, не больше. И мне стало как-то грустно, ничего хорошего я уже не ожидал. Одна была надежда, что рилийцы такие же плохие вояки, как и силетские грассы. И, как мне сказал Дартон, многое зависит и от силы магов. Мол, чьи окажутся сильнее, то войско будет иметь преимущество. Хотя бы в защите. Царней раздал грассам сделанные им защитные амулеты, я же демонстративно отказался. Те, кто был свидетелем сцены в командирской комнате, поняли причину моего отказа. Я, по их мнению, маг не менее искусный, раз сумел обмануть Царнея, когда он меня сканировал, да и моя волшба пробила защиту амулета главного местного мага.
Те, кто понял, задумались. И в этот же день на привале ко мне подъехал богато одетый грасс, которого сопровождали два десятка солдат, что говорило о том, что грасс не бедный. С первого взгляда этот грасс мне не очень понравился. Холеный, высокомерный, было в нем что-то такое, что говорило об его отношении к людям, оказавшимся ниже его по статусу. Впрочем, высокомерие подъехавшего все же не очень бросалось в глаза, может быть, из-за того, что со мной грасс был весьма вежлив, разговор вел на равных, даже несколько раз сделал комплимент.
Бердену (так его звали) до зарезу нужен был собственный маг, причем очень хороший. Сам Берден (об этом я узнал уже позже) конкурировал с грассом Построми по уровню влиятельности, но тот все время обходил Бердена. И не в последнюю очередь из-за наличия сильного мага, то есть Царнея. А тут появился человек, который легко утер нос главному магу. Ну как его не захотеть иметь рядом с собой?
Одно было плохо: в отличие от Царнея, я был грассом. В чем именно разница? А в том, что грассы подтверждают свой статус мечом, а как только начинают зарабатывать на жизнь волшбой, то их потомки теряют статус благородного господина, станут, пусть и уважаемыми и богатыми людьми, но уже в ранге свободного человека, а не грасса. Берден понимал, что юный грасс, показавший высокий уровень волшбы, вряд ли захочет поменять (пусть и в перспективе) благородство на деньги. И потому он никак не мог мне предложить перейти к нему на службу в качестве мага. А вот поинтересоваться насчет того, не хочу ли я наняться к нему в качестве офицера, можно было и попробовать. Это, правда, должность, которую обычно занимали младшие безземельные грассы, но ведь и я не был владельцем замка.
Обо мне вообще мало что знали. Однозначно, что не силетец (этого я не утаивал), приехал в тарграсство с востока, хотя внешне больше похож на грассов Кортании, что с запада граничила с Силетией. Кто мой отец, опять же никто не знал. Грасс Дартон, как я и велел, молчаливо скрывал сведения обо мне, но от этого любопытства только прибавлялось.
Отказать сразу Бердену я не решился – не хотелось нажить влиятельного врага. А согласиться на его предложение мне совсем не улыбалось. Это сейчас грасс такой вежливый, а вот как поступлю на службу, все изменится. Да и куда я без друзей? И кем Дири будет в замке Бердена? А если грасс прикажет мне что-то, что для меня неприемлемо? Нет, мне это не надо. Я вежливо поблагодарил грасса, ответив, что такое решение так быстро не принимается, да и из войска я уходить пока не намерен.
Кроме Бердена еще несколько благородных захотели со мной познакомиться. Но эти ничего не предлагали, в основном просто болтали, не забывая интересоваться, кто я и откуда. Ну и конечно, всех интересовало, что же я еще умею из магических штучек. Раскрываться было бы глупо, поэтому я больше отнекивался, сообщая, что волшба, которую я продемонстрировал на Царнее, чуть ли не единственное, что я умею делать. Кто-то верил, охладевая к моей персоне, а те, кто поумнее, задумчиво отъезжали в сторону.
Внимания к моей персоне стало уменьшаться, чему я обрадовался, да только вскоре допустил досадную ошибку. В этот день было ненастно, накрапывал прохладный дождик, все вымокли, и на привале хотелось быстрее развести костер, чтобы немного отогреться, да и горячая пища совсем не помешала бы. Но из-за дождя дрова отсырели, и кресало в руке Дири без толку выбивало искры – валежник никак не хотел разгораться. Я устал смотреть на пустые мучения пацана, остановил его бесполезный труд, и, нахватав (не без труда) энергии, преобразовал ее в огонек, которым слегка подсушил валежник, а потом его зажег. Пламя взметнулось высоко вверх.
